– Мне не за что прощать вас, – произнесла она дрожащим голосом.
– Я делал все это только затем, чтобы вспугнуть этих слуг, чтобы они ушли, – признался он.
– Разумеется, – сухо кивнула она.
– Можете снова наградить меня пощечиной… Она усмехнулась:
– Я запишу ее на ваш счет и выдам при первом удобном случае.
– Как вам будет угодно. – Он, наконец, решил отпустить ее, кинув печальный взгляд на свои неприлично топорщившиеся брюки.
«Давай успокаивайся, – приказал себе он. – Будь здесь светло, она бы обсмеяла меня. Черт! Черт! Черт! Черт!» Его голова занята только ею. Хуже того, она, кажется, пролезла и в его сердце.
Он взял намеренно резкий и строгий тон.
– Вы настаивали на том, чтобы идти сюда вместе со мной. Так показывайте, где тут стояли Стерлинг и этот незнакомец.
У Филиппы еще подрагивали колени. Стена помогала ей держаться. Ее тело, которым он недавно чуть полностью не овладел, взывало и молило о его возвращении. И вместо этого она слышит его холодный и безразличный голос, почти такой же, как у его странного братца, – все равно как стакан холодной воды, выплеснутый в лицо.
Очевидно, он привык использовать женщин в затруднительных ситуациях. Это всего лишь часть его шпионской работы.
Прекрасно. Собрав все силы, она оторвалась от стены и двинулась вдоль рядов. Заметив табличку с именем Летти, она помедлила.
– Я пряталась здесь, а они… – Филиппа повернула назад и дошла до середины ряда, где был главный вход в конюшню. – Кажется, они вошли отсюда и здесь рылись в мешке. Я видела их сквозь стойла с лошадьми.
Маркус кивнул и стал осматривать кипы сена и соломы в этом месте.
– Это должно быть что-то маленькое, чтобы конюхи не могли сразу обнаружить… – бормотал он.
Филиппа присоединилась к его поискам, хотя и побаивалась за свои ножки в шелковых бальных туфельках. Несколько минут прошло в молчании, тишина давила на нее. И она не могла отделаться от мыслей об их объятиях и тех запретных ласках, которые она не смогла отвергнуть. Если это надо было только для дела, то он явно переусердствовал.
– Маркус, – произнесла она, отрываясь от своих мыслей, – можем мы обсудить кое-что?
– Разумеется, – ответил он, разгибаясь. – О чем ты хочешь поговорить?
– Ты… ты можешь сказать мне, что мы ищем? – выкрутилась она, решив не выдавать свое состояние и выглядеть занятой только делом.
Маркус, казалось, обдумывал свой ответ. Он перешел к другому стойлу и стал рыться там.
– На банкете Уитфорда, – тихо произнес он, – они сначала отвлекли внимание гостей, а затем, воспользовавшись паникой, совершили кражу.
– Припоминаю, – произнесла Филиппа, переступая по сену на носочках своих бальных туфель: даже в самых ухоженных конюшнях можно наткнуться на неприятные сюрпризы. – Они украли добытые тобой пистолеты.
– Не только, они украли еще и чертежи огнестрельного оружия с новой игольчатой системой. Ее автор – лорд Уитфорд, и он уже создал пробный образец. Он должен был получить государственный заказ на это оружие для армии его королевского величества и кучу денег. Я не говорю уже о том военном преимуществе, которое могла бы получить Британия.
– Понимаю. Но что же мы все-таки ищем здесь? Маркус усмехнулся, перерывая следующую копну.
– Гордость и слава лорда Уитфорда – его оружейный завод и новая огнестрельная система, чертежи которой выкрали. А что составляет предмет гордости лорда Гемпшира? Его лошади, – ответил он, не давая ей времени на размышление. – Во время войны он поставил для армии половину своего племенного табуна.
– Ты думаешь, что Лорен намерен выкрасть его лошадей? – выпалила она.
Маркус усмехнулся и покачал головой:
– Не думаю, что он станет с этим возиться. Слишком уж сложная задача. Но он может нарушить его программу племенного отбора, уничтожив или искалечив часть табуна. Я думаю, он решил организовать взрыв в конюшнях, когда внимание всех будет отвлечено фейерверком.
– Мы ищем какое-то зарядное устройство, так? – произнесла она с легкой дрожью в голосе.
– Это пока только моя догадка. Лорен когда-то увлекался экспериментами с разными химикатами. Я тоже изучал эту тему и кое-что понимаю, но не как ученый, – пояснил Маркус.
Филиппа почувствовала, что кровь отхлынула от ее щек. Сердце удвоило свой ритм. Ноги едва держали ее, и она присела на кипу сена, которую только что переворошил Маркус.
Разумеется, он заметил ее бледность и учащенное дыхание и, опустившись перед ней на колени, произнес:
– Филиппа, ты должна вернуться в дом. Ты уже все показала мне. Передай Бирну, что я здесь и…
Она резко качнула головой:
– Я не оставлю тебя здесь одного.
– Филиппа…
– Маркус, я не могу… Ты рискуешь, ты можешь погибнуть…
Он не стал ни возражать, ни пугать ее, ни умолять. Он молчал, уставившись куда-то в ее колени. Она уже хотела спросить, не разорван ли ее подол, но тут он зачем-то приподнял ее ноги…
– Маркус, что ты делаешь?
Он, не отвечая, отвел ее ноги в сторону и стал внимательно изучать что-то в сене под ней. Вскочив, она смотрела, как он запустил свои руки в сено по локоть и потащил из него что-то…
Филиппа решительно не знала, что это такое. Это походило на механизм, вынутый из изящной коробки маленьких часов. Он весь умещался на ладони у Маркуса. К механизму был прикреплен пузырек с чем-то желтым, похожим на воск. Крошечный маятник был закреплен в неподвижном состоянии благодаря туго натянутой проволоке. И вся эта вещь тикала в то время, как пружинка постепенно разматывалась.
– Полагаю, это фосфор, – произнес Маркус, внимательно изучая механизм.
– Это такая вонючая начинка, которая заставляет вспыхивать ракеты во время фейерверка? – спросила Филиппа.
Маркус утвердительно кивнул:
– Он вспыхивает при взаимодействии с воздухом. – Маркус осторожно коснулся маятника, закрепленного неподвижно на проволоке. – Филиппа, – произнес он, нахмурив брови, – я требую, чтобы ты отошла в сторону.
Она отступила на несколько длинных шагов, продолжая следить за его руками. Тиканье стало слабее. В следующий момент Маркус, зажмурив глаза и задержав дыхание, выдернул из механизма его крошечный маятник.
И ничего за этим не последовало. Филиппа подбежала к нему и положила руку на его плечо, а он сделал глубокий вдох, чувствуя, как напряжение покидает его тело.
– Пружинка постепенно разматывается, пока не истечет время. И тогда маятник ударяет по стеклянному пузырьку, освобождая фосфор, который вспыхивает при взаимодействии с воздухом, – пояснил он.
– Но этот пузырек такой крошечный, вряд ли он может причинить много вреда, – засомневалась Филиппа.
– Да, но оглядись вокруг, сколько здесь сена. Если вспыхнет хоть одна копна, выгорит вся конюшня со всеми лошадьми.
– Они поставили его после полудня, чтобы оно сработало через восемь часов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81