Эта тема стала главным источником сплетен и господ, и прислуги. Филиппа, сославшись на мигрень, удалилась очень рано. Маркиз, не найдя ее в главной гостиной, вскоре тоже удалился. Все тут же решили, что он направился к ней. Но прислуга миссис Беннинг доложила интересовавшимся, что он у нее не появлялся. Общество встало перед неразрешимой загадкой, когда выяснилось, что маркиз провел эту ночь совсем один и превосходно выспался.
– Я рыскал по дому и по саду, – ответил Маркус.
– И что же ты нашел? – усмехнулся Бирн.
– Ничего. Слишком большое пространство, чтобы справиться одному.
– А тебе не кажется, что у тебя есть я? Ты, случайно, не забыл, зачем я здесь нахожусь?
– И это ты говоришь мне? По-моему, это ты забыл, чем мы должны были заняться после ужина. На что ты годился, ответь, после стольких возлияний?
– У меня опять ныла нога, – пожаловался сконфуженный Бирн.
– И ты решил, что портвейн для нее – лучшее лекарство?
– По крайней мере мне удалось соснуть. И я считаю, что провел время с большей пользой, чем ты. У тебя совсем разбитый вид, потому что ночью ты, похоже, пробовал домогаться миссис Беннинг, чтобы позлить ее постоянного фаворита – маркиза.
– Черт побери, Бирн! – Маркус сплюнул, шокировав этим не только своего брата, но и джентльменов поблизости. – Я всегда думал, что ты тот человек, который доверяет мне. – Заметив обращенные на них взгляды, он понизил голос до свистящего шепота. – Я полагал, что уж ты-то проникся всей серьезностью положения.
Бирн холодно поджал губы, на лице его застыло безразличное выражение.
– Неужели ты не чувствуешь? – продолжал Маркус. – Здесь действует какой-то невидимка. Этот невидимка – Лорен! Не знаю, что он замышляет, но уж точно не вечер с чаем и картами.
Маркус знал, что у Бирна есть нюх. Если в краю озер его инстинкты и притупились, то теперь смесь алкоголя и лауданума должна была их обострить. Им нужно уловить нечто такое, что кажется обыденным для большинства глаз. Маркус не рассчитывал узреть среди толпы завернутого в черный плащ типа с клыками вампира. Но кто-то может часто оглядываться, кого-то высматривать… Важна любая деталь, будь то хоть бочонок с водой, выдвинутый из общего ряда.
– Если я и предчувствую что-то, – произнес Бирн, – я не могу доверять самому себе, не могу проигрывать всю эту ситуацию всерьез, потому что ты сам ведешь себя как беспечный мальчишка! Как будто угрозы уже нет…
– Я веду себя как мальчишка? Да как ты смеешь?!
– Смею. Я наблюдал за тобой вчера. Ты не отрывал глаз от нее…
Маркус сразу притих.
– Филиппа… Ты ничего не понял. Она должна…
– Ты свихнулся на ней. Ты дразнил ее любовника, предлагая дурацкие тосты. Ты продемонстрировал свой интерес к ней не только этому фату, но всем! Я было поверил, что она действительно нужна тебе для осуществления твоих планов. Но ты не можешь идти по следу такого серьезного противника, как Лорен, попутно развлекаясь с прекрасной леди, разогревая ее сказками о шпионах. Ты используешь обстоятельства, чтобы забраться в постель Филиппы Беннинг.
– Ничего подобного. Я и не думал об этом!
– Нет? Ты утверждаешь, что не виделся с ней минувшей ночью?
И Маркус не мог этого отрицать. Он вынужден был признать про себя, что они вели разговор не о погоде, как, впрочем, и не о месье Лорене. У Филиппы Беннинг была отличная память. Все обидные поговорки про женскую логику были не про нее. Но в эту ночь она поддалась своей женской природе, она тянулась к нему, ее губы готовы были раскрыться… Если бы не этот его дурацкий вопрос про мужа и Бротона!..
– Виделся, но ничего не произошло. Абсолютно ничего, – вздохнул Маркус, признав свое поражение.
Бирн сочувственно похлопал его по плечу.
– Тебе надо выспаться, – сказал он. – Я буду следить за Стерлингом, за Филдстоном, Кроули и кто там еще.
Взглянув ему в глаза, Маркус заметил в них прежнюю решимость и устремленность к цели.
– Я не разочарую тебя, – сказал Бирн серьезно. – Обещаю.
Филиппа, с комфортом расположившаяся в глубине своего бокса, увидела в бинокль Маркуса, покидающего павильон для скачек. Компанию ей составляли Нора, Пенни Стерлинг и Битей. Все гости уже высыпали наружу, включая и саму устроительницу празднеств леди Гемпшир. Это был ее знаменитый день, и она охотно принимала дань признательности от своих гостей. Здесь был простор для встреч и общения…
Однако Филиппой овладела непонятная нервозность. Она теребила кружевной платок, мучаясь необходимостью развлекать Пенни Стерлинг, к сильному неудовольствию Норы, с усмешкой следившей за ними. Пенни еще многому надо было учиться, и в отсутствие матери ее тянуло к Филиппе, хотя та и была старше ее всего на четыре года.
– Вчера сэр Риджуэй танцевал со мной и попросил также и следующий танец, но папа сказал, что я должна обещать его мистеру Кроули, – поведала она. – Но сэр Риджуэй нравится мне намного больше. Как я должна была поступить, на ваш взгляд? – Пенни смотрела на нее с надеждой.
– Скажи, дорогая, что ты думаешь о мистере Кроули? – спросила Филиппа.
– Совсем ничего. Он работает с моим отцом и часто бывает у нас. Но он далеко не так хорош, как сэр Риджуэй.
– Конечно, сэр Риджуэй – весьма общительный и изысканный джентльмен, – согласилась Филиппа. – Ты можешь осчастливить его двумя танцами, но при условии, что дважды станцуешь и с мистером Кроули. Мы не должны показывать мужчинам, что они могут так быстро обрести преимущество в наших глазах.
– Конечно, нет! – порывисто воскликнула Пенни. – Но… но почему?
– Потому что они решат, что ты можешь сдаться без всяких ухаживаний.
– О! – Пенни несколько сконфузилась. – Но папа говорит, что если я дам понять, что влюблена, то так я быстрее выйду замуж.
– Быстрее? – ужаснулась Филиппа. «Как он может торопить ее, когда она не имеет еще ни малейшего представления о взрослой жизни?! Ее отец – единственный источник сведений о поведении мужчин в браке».
– Да, папа говорит, что на следующий сезон он не сможет вывозить меня в свет. Это чересчур утомительно.
«И дорого, – подумала Филиппа. – Судя по нарядам Пенни, с доходами в их доме не совсем благополучно».
– Лучший способ привлечь мужчин – это одеваться как можно выигрышнее, чтобы подчеркнуть преимущества своего лица и фигуры, – произнесла Филиппа и услышала за спиной сдавленное фырканье Норы, которая привыкла осуждать туалеты Пенни.
– Полностью с вами согласна, – подхватила Пенни. – Я изучала журналы для леди месяцами, готовясь к дебюту. Этот фасон моего платья я выбрала сама. Что вы о нем думаете? – Она взмахнула своим подолом из тусклого, красновато-коричневого твида.
Возможно, беда не столько в стесненных средствах, сколько в бедном вкусе самой Пенни, подумала Филиппа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81