- Помилуйте, - сказал я ему. - Во-первых, я вряд ли успею в столь короткое время добраться до аэропорта им.Хосе Марти из пригорода Гаваны, где находился институт сахара. Во-вторых, я же не могу лететь в Москву в гуявере (это такая легкая рубашка с выпуском и короткими рукавами), ибо в Москве зима. А, в-третьих, должен же я заехать домой, чтобы повидаться с супругой и сообщить ей о своем отъезде. И, вообще, что за срочность такая!?
Ю. Петров мне в ответ: «Откуда я знаю. В шифровке сказано, что Паульман должен срочно явиться к Павлову.»
Однако он также понял, что с купленным билетом на самолет вышла сущая ерунда и сказал, что даст команду переоформить его на завтрашний первый рейс.
С этим пришлось согласиться: приказ есть приказ. На следующий день рано утром я вылетел в Москву. Там меня встречал в ВИП?е аэропорта «Шереметьево» представитель правительства и сказал, что завтра я должен прибыть к бывшему Министру труда и социальных вопросов В.Щербакову. Я попросил отвезти меня на квартиру к моему другу А.Соловьеву, который жил в Филях. Вечер мы с ним провели в догадках о причине столь внезапного вызова.
На следующий день все прояснилось. Когда я вошел в кабинет В.Щербакова в Министерстве труда и социальных вопросов (а именно туда мне было велено приехать), он с улыбкой сказал, что теперь мне придется в нем работать, а его переводят заместителем Председателя Правительства - Министром экономики СССР. Разговор с В.Щербаковым был долгим. Никто нам не мешал, так как был субботний день. Мы ждали вызова к В.Павлову, а пока он мне рассказывал о людях и делах Министерства.
В.Щербакова я знал давно. Он приезжал к нам в Таллинн, когда я работал еще в ЦСУ. Точно не помню, какова была цель его тогдашнего приезда, возможно, она была связана с написанием докторской диссертации. В 1990 году В.Щербаков приезжал на Кубу. По поручению посла я должен был его сопровождать повсюду. В посольстве В.Щербаков провел совещание-беседу о ходе перестройки. Съездили мы с ним и на Варадеро. Он там, купаясь, сумел «сгореть», несмотря на мои просьбы подольше быть в тени. Пришлось его облить одеколоном, чтобы как-то снять ожоги от солнечной радиации. Разумеется, во время длительных поездок по острову, мы беседовали с ним на самые различные темы, в том числе и о ситуации, сложившейся у нас в стране. Он подробно рассказывал мне о переговорах с бастовавшими кузбасскими шахтерами. Наверное, именно на Кубе у него и возникла мысль сделать меня своим преемником на посту Министра.
Мы попали на прием к В.Павлову поздно вечером. Однако, приехав по звонку секретаря в Кремль, мы еще долго ждали своей очереди, ибо у Премьера в это время находились М.Горбачев и В.Крючков. Наконец, они вышли, и мы направились в кабинет В.Павлова. Я с ним был знаком по работе в Госплане. В.Павлов долгое время возглавлял отдел финансов в Госплане СССР перед тем как стать Министром финансов СССР, а затем Премьер-министром, сменив на этом посту Н.Рыжкова.
В.Павлов выглядел уставшим, да и время было уже позднее - одиннадцатый час вечера. У него только что состоялся трудный разговор об обеспечении населения продовольствием, положение с которым в стране было критическим. В.Павлов заказал чай с бутербродами. В нашем обществе он чувствовал себя раскованно.
Первый же вопрос, который он мне задал, касался общей ситуации в стране, как она видится издалека, с берегов Кубы. Отвечая, я откровенно сказал ему, что, как мне кажется, в стране идет совершенно неуправляемый процесс. Реакция В.Павлова на мой ответ была мгновенной. Он сказал, что я попал в десятку. Именно так и обстоят дела на самом деле. Правительство бессильно предпринять что-нибудь серьезное. Все упирается в М.Горбачева. Он долго рассуждал на эту тему, высказывая наболевшее. В конце беседы В.Павлов сказал, что будет выдвигать мою кандидатуру на пост Министра труда и социальных вопросов. Я дал свое согласие, хотя и понимал, что СССР разваливается и страна обречена. Трагическая развязка - это лишь вопрос нескольких месяцев, и мне придется в любом случае покидать Кубу. Лучше раньше, чем позже с позором. Фидель Кастро, а я в этом был абсолютно уверен, также понимал, что дни Советского Союза сочтены. Об этом я узнал из последней беседы с А.Р.Маурелем. Да и Фидель Кастро своего мнения на этот счет не скрывал, часто выступая перед кубинским народом.
Значительно позже я понял, почему В.Павлов остановился в своем выборе именно на моей кандидатуре, хотя были и другие, причем весьма и весьма солидные (кстати, по случайному стечению обстоятельств все их фамилии начинались с буквы П). Дело, по-моему, было в том, что мы одинаково понимали сложившуюся в стране ситуацию. Кроме того, я был из республики. Он видел, что я не стремился делать карьеру, да и рекомендация В.Щербакова была для него весомым аргументом, который не хотел на своем прежнем посту видеть человека, не справляющегося с работой. И я его не подвел. У нас с В.Щербаковым вплоть до моего отъезда из Москвы осенью 1991 года, да и после этого оставались нормальные отношения. А человек он был крутой, бескомпромиссный, волевой и подчас довольно грубый. И если бы я опростоволосился, то он об этом мне прямо сказал бы в лицо. Но, наоборот, он всегда прислушивался к моему мнению по тому или иному вопросу, относясь ко мне уважительно.
После этой беседы с В.Павловым я получил согласие М.Горбачева, который 15 марта внес в Верховный Совет СССР предложение о моем назначении Министром труда и социальных вопросов СССР. После этого началась процедура ознакомления с моей кандидатурой в различных комитетах и комиссиях Верховного Совета СССР. Особенно напряженной была встреча с «афганцами», которые были недовольны тем, как правительство решает их непростые проблемы. Они прямо спросили у меня - выполню ли я их просьбы. На этот вопрос, поставленный в острой форме и ребром, я ответил честно и откровенно. Пока я не вступил в должность Министра и не познакомился с их проблемами досконально, я ничего им обещать не могу. Нравится им это или нет. Я уже был бит жизнью и знал, что никогда не следует давать невыполнимых, пустых обещаний. Они оценили и откровенность, и честность моего ответа, поняв, что всякие мои обещания - это липа, высказанная только ради того, чтобы им понравиться. Мужики они были тертые, и я получил за свою правдивость их поддержку при голосовании по моей кандидатуре на сессии Верховного Совета СССР. Свое обещание я сдержал и через некоторое время мы собрались с «афганцами» в моем кабинете с тем, чтобы выработать реальную программу действий.
22 марта обход комитетов и комиссий Верховного Совета СССР был завершен и все они дали добро на утверждение моей кандидатуры. Затем я выступил перед депутатами на сессии Верховного Совета, ответив на многочисленные вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48