И к Виргинским островам их ночи уже проходили совсем не так, как в
начале. Он соял на вахте, спускался, будил ее; она поднималась на вахту,
он ложился спать. Вместе они не спали.
- Папы уже не было, Скотти оказался невероятной ошибкой, я извелась и
была как будто все время во сне, а когда подняла голову, чтобы оглядеться,
рядом увидела Говарда, занимающегося моим хозяйством, всеми моими делами.
И мне показалось, что это не самый плохой образ жизни. Что-то очень
надежное, теплое и устойчивое.
- А потом тебе стали сниться кошмары.
Она кивнула.
- Нет, правда, откуда ты все знаешь? Очень страшные и очень
настоящие. Они у меня потом стояли целыми днями перед глазами. Все-таки со
мной, наверное, и в самом деле что-то не в порядке. Часто мне снилось, что
у меня в груди две такие ровные страшные дыры. Я старалась никому не
говорить об этом, я не хотела, чтобы кто-нибудь знал. Мне казалось это
ппросто позорным. Как будто у меня не груди. Я даже пыталась одно время
подкладывать что-нибудь объемное в лифчик, но это оказалось так
неудобно...
- И еще у тебя постоянно коченели руки?
- Послушай, Трэвис, тебе уже говорил кто-нибудь, что ты - очень
странное существо? Вот здесь, по краю кистей. Они у меня просто немели. И
большие пальцы тоже часто не слушались. А иногда у меня немели и губы -
рта невозможно было раскрыть.
- Плюс проблемы с желудком?
- Слушай, док, какой колледж вы кончали? В самую точку!
- Теперь припомни. Было ли в твоей жизни такое, что чувствовала себя
совершенно разбитой, ни на что непригодной и ни к чему неспособной? Теряла
вкус к жизни, так сказать?
- Да, бывало. После маминой смерти. У меня тогда не осталось никаких
чувств, только ощущение, что в этом есть и моя вина, что если бы я не была
такой никчемушницей, она бы не заболела и не умерла, и осталось бы со
мной. Я как будто загоняла себя все глубже и глубже. И спала сутки
напролет. Есть не хотелось, вся еда была на один вкус. Я сидела дома, не
хотела никуда выходить. Папа тогда потащил меня в клинику, на
обследование. По-моему, они перепробывали на мне все тесты, известные в
мире. А потом порекомендовали отдать меня в какую-то специализированную
школу. Но он только взял у них рецепт какой-то дряни, на которой они
настаивали. От нее я стала раздражительной и нервной. У нас бывали ужасные
сцены. Он кричал на меня, что я повергаю его в уныние. И я от
безысходности стала изучать навигацию, и корабельное дело, и морские
карты... И тгда папа не кричал на меня, а говорил, что я особенное,
прекрасное создание. Умное, послушное, славное. Я стала работать
по-настоящему, постепенно успокоилась. И к тому времени мы приехали во
Флориду, со мной уже все было совсем в порядке.
- У меня к тебе последний вопрос, Лу Эллен.
- Хорошо бы и вправду последний! У меня кружится голова и урчит в
животе, вот до чего мне хочется спать!
- Любишь ли ты себя?
- Что за дурацкая постановка вопроса?
- Любишь ли ты, Линда Левеллен Бриндль, Линду Левеллен Бриндль как
отдельно взятое существо?
- Как может кто-нибудь говорить, любит он себя как человека или нет?
- Ну а все-таки?
Она передернула плечами.
- Ты ведь хочешь правдивый ответ?
- Разумеется.
- Ох, Господи... Нет. Я просто стараюсь не думать об этом. Я просто
глупая сплетница. Ничтожество, претендующее на личность. Разве ты этого не
видишь? Немножко жирного мяса, обвислая грудь, безцветные блеклые волосы и
криврватые зубы. Вокруг меня постоянно обсуждаются какие-то вещи, в
которых я ничего не понимаю, но слушаю с умным видом. Я обычная простушка,
даже образование неоконченное. Я никак не могу приспособиться к жизни, не
могу войти в нее, потому что не знаю, чего ждать от нее в следующий
момент. Зачем ты заставляешь меня говорить все это? Я и так уже наполовину
мертва!
- Я не врач. Я не мог растормошить тебя скополаминой или какой другой
дрянью. Я растормошил тебя выпивкой. Получилась такая маленькая группа для
групповой терапии. Я подталкивал тебя. Милая моя, Лу Эллен, просто ты, я
думаю, принадлежишь к легковозбудимому типу людей. Ты крайне
впечатлительна. Иногда я сам впадаю в подобное состояние. Как насчет
просто легкого невроза? Психопат говорит: "Дважды два равно пяти", - и
очень радуется этому, а обычный человек, впавший в депрессию, знает, что
дважды два равно четырем, но не может этого спокойно снести.
- Но я...
- Послушай меня. Знаешь, каковы классические симптомы невроза?
Онемение конечностей и наиболее подвижных мишц, странные сны по ночам,
просто кошмары, часто связанные с телом; расстройство желудка, депрессия,
самоуничижение. И еще. Звон в ушах, головные боли, горячка по ночам, так
что то мерзнешь, то исходишь потом...
- И это все правда!
Я взял ее руки в свои и заставил сесть рядом со мной на диван.
- Послушай, родная моя. Разве не могло это случиться с тобой. Ты еще
дитя. На тебя неимоверно давило желание быть лучшим ребенком на свете. Но
это же невозможно. Ты не могла им стать и не была, но испытывала
постоянное чувство вины. Твоя мама умерла, когда ты была в самом раннем
возрасте. А потом умер твой отец, и ты раз и навсегда утратила возможность
доказать им, что и ты чего-то стоишь в этом мире.
- Как забавно, - прошептала она. - Нет, это я не плачу, просто
соленая водичка бежит по щекам...
- Ну вот, чувствуя себя невероятно, бесконечно одинокой, ты выходишь
замуж за большого и в какой-то степени ограниченного парня. Отчасти из-за
того, что он - полная противоположность Скотти. Отчасти в пику Скотти. И
ты начинаешь преследовать совершенство, просто охотиться за ним.
Воображение у тебя богатое, к тому же налицо все признаки ухаживания. Сиди
тихо! Большая яхта, деньги, свободное время, медовый месяц. Тропические
моря. И тем не менее на борту "Лани" плывут двое, которые не могут создать
ъсемью, не могут насладиться медовым месяцем, не могут сделать себе
будующего. Все остальные еще имеют простительные причины, ну а вы? У вас
нет работы, которую надо посещать, вам не надо платить за жилье, вам не
надоедают соседи, родственники с обеих сторон, вы не ждете детей. Чем
можно объяснить, что вы не в состоянии чувствовать себя, как в раю? И
однажды вы оба делаете тот небольшой шаг, который отделяет норму от
болезни. Первый шаг - невроз. Знаешь, что будет вторым? Паранойя.
Она отчаянно затрясла головой и схватила меня за руку так, что ее
маленькие отточенные ногти вонзились мне в ладони. Глаза ее испуганно
расширились, но она смотрела не на меня, а в себя, вглубь тех многих
недель плавания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71