А что касается методов Яноша, то они были просты до примитивности.
Сначала он выкапывал погребальную урну и приносил ее в свой замок, в подземелье, где с помощью освоенного им в совершенстве искусства облекал прах во плоть.
Потом обретенную таким способом жертву он сковывал цепями и пытал, требуя от нее поведать все, что ей было известно обо всех представителях рода, о местонахождении их могил, о спрятанных ими кладах, а потом, в свою очередь, пытал тех... И так далее... Действуя таким образом, Янош собрал целое кладбище разбитых урн и их содержимого.
Я был заинтересован и потребовал, чтобы он продемонстрировал свое искусство, ибо, как тебе станет ясно из дальнейшего моего рассказа, это не была некромантия в том виде, в каком пользуются этим искусством Вамфири, но нечто совершенно новое, во всяком случае для меня. Зная о моем намерении поквитаться с ним и желая хоть как-то меня ублажить, Янош подчинился. Он высыпал пепел на пол и с помощью каких-то неизвестных мне магических заклинаний создал из этой горстки праха фракийскую женщину необыкновенной красоты. Она говорила на очень древнем языке, но понять ее речь было можно. Во всяком случае, у меня не было никакой трудности, ибо я, как и все Вамфири, знал множество языков. Эта женщина сознавала, что она мертва и, что Янош совершает святотатство, а потому умоляла его не использовать ее впредь. Из всего этого я заключил, что мой незаконнорожденный сынок не только возвращал мертвому праху прежнюю внешность его обладателя, но и использовал некоторые из своих “произведений” не только для допросов и получения сведений о местонахождении сокровищ и спрятанных кладов.
Великолепно! Я был настолько возбужден, что даже поимел эту женщину, прежде чем позволил ему вновь превратить ее в прах.
— Ты должен научить меня этому, — сказал я ему. — Это самое малое, что ты можешь сделать во искупление своих грехов предо мною.
Он согласился и показал мне, как следует смешивать с прахом определенные вещества, а затем на куске выделанной кожи аккуратно написал два заклинания. Первое из них, помеченное направленной вверх стрелой “Т”, служило для того, чтобы воскрешать, а второе, помеченное “i”, — для того, чтобы возвращать обратно в прах.
— Браво! — воскликнул я, получив все это в свое распоряжение. — Я должен немедленно попробовать сделать все сам!
— Как видишь, — указал он на множество стоявших на стеллажах урн и других сосудов, — у тебя большой выбор.
— Да, действительно, — мрачно ответил я и потер подбородок. И прежде, чем он успел понять, что я собираюсь сделать, я вытащил из-под плаща и воткнул в него деревянный кол. Это не могло убить его, ибо внутри Яноша жил вампир, но, тем не менее, лишало его возможности двигаться. Потом я позвал нескольких наиболее преданных мне людей и с их помощью сжег его, превратив в пепел, в то время как этот мерзкий ублюдок не переставая плевался, стонал и визжал. Вот так-то... а когда пепел его, самая суть его, остыла, я просеял его и добавил туда те самые химические вещества... таким образом, я использовал его же собственный метод, для того, чтобы возродить его вновь.
Вопил ли он в этот момент? Еще как, можешь мне поверить! Огненный жар и милосердно краткие родовые муки — ничто по сравнению с ужасным, непереносимым сознанием того, что отныне и навеки он полностью находится в моей власти. Так я думал...
Но увы, вопли были вызваны отнюдь не этим сознанием, но болью разрыва, разделения, раздвоения личности... сейчас попробую тебе это объяснить.
О, каково было видеть эти клубы дыма, поднимавшиеся от его сухих, превратившихся в пыль останков, огромное облако курящегося дыма, из которого вдруг возник обнаженный и стонущий Янош. Но... о чудо!, он был не один. Рядом с ним, но совершенно отдельно от него появился вампир, — тот самый мой плевок, превратившийся в живое существо, начисто лишенное собственного интеллекта.
Он был похож на пиявку, на длинного, змееподобного, слепого слизняка, не способного передвигаться самостоятельно. Он тоже хныкал и мяукал, хотя я не мог понять почему. Но ответ на саму загадку я все-таки знал: сжигая Яноша, я спалил двух существ, а потому, возрождая его вновь, я поднял из праха не одного, а обоих сразу, однако уже отдельно друг от друга.
И тут... в голову мне пришла идея! Я подозвал своих съежившихся от страха и ужаса людей и велел им схватить и крепко держать Яноша.
— Итак, ты хотел стать Вамфиром? Ну, что ж, ты им будешь! — обратился я к нему, подходя ближе с мечом в руках. — Это существо “рядом с тобой — вампир, но начисто лишенный собственного мозга. Сейчас он получит твой! — Прежде чем я отрубил ему голову, он успел лишь вскрикнуть. Я расколол его череп, вынул оттуда живой, пульсирующий мозг.
Уверен, что об остальном ты уже и сам догадался. Воспользовавшись методами, изобретенными самим же Яношем, я превратил его голову и вампира в единую горстку пепла и поместил этот пепел в одну из урн. После этого я долго, очень долго хохотал, пока из глаз моих не потекли слезы. Ибо, если когда-нибудь, каким-либо чудом мое создание будет возвращено к жизни, оно будет... на что же оно будет похоже? На слизняка, обладающего разумом? На интеллектуальную пиявку? О, мне доставит огромное удовольствие вызвать его к жизни вновь и, посмотреть, что же из этого вышло!
Но увы, мне не суждено было это сделать. Ибо в довершение всего он сумел обмануть меня. Кусок кожи, на котором он написал свои заклинания, был фрагментом возрожденной кожи, взятой от одной из его жертв. Когда я читал эти заклинания, я произносил их над этим куском кожи, а потому вместе с Яношем уничтожил и сам этот лоскут. Магические заклинания были очень сложными, и я не сумел их запомнить, кроме разве что имени древнего темного божества из другого мира. Но у меня еще оставалось тело этого ублюдка — моего сына.
Итак, я сжег это тело... да, сжег его во второй раз... а потом развеял прах на все четыре стороны света, пустив его по ветру. Таков был конец Яноша. Я уничтожил его навсегда. Вот и все... я завершил свой рассказ...
Глава 12
Кровь первая и кровь вторая
Едва Фаэтор замолчал, объявили, что самолет приближается к Афинам и идет на посадку. Гарри все же успел еще обратиться к старому вампиру:
— Фаэтор, минут через десять-пятнадцать я буду на земле и окажусь в суете аэропорта. Я заметил, что ты начал слабеть и голос твой стал тише. Думаю, это связано с большим расстоянием, разделяющим нас, и с тем, что над руинами твоего дома ярко светит солнце. Вскоре я буду на пути к Родосу, а следовательно, еще дальше от тебя. А потому у меня, судя по всему, есть последняя возможность сказать тебе несколько слов.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — спросил Фаэтор, и Гарри мысленно увидел, что он удивленно приподнял бровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158