И вот в начале лета он отправился наводить порядок на южных берегах, оставив со мной в Камелоте Бедивера и Гавейна.
Потеря Герайнта набросила на двор тень печали, и никто так остро не переживал утраты, как Инид. Я беспомощно наблюдала, как она изо всех сил старалась увидеть смысл в бессмысленности его потери.
– Он был таким хорошим королем, – говорила женщина, словно продолжая спор с неведомыми силами. – Гораздо лучше Марка из Корнуолла или этого, из новых, Вортипора, который завладел троном Агриколы. Заботился о своем народе, любил жизнь и красоту и одинаково делился этой любовью и со знатными, и с крестьянами. И почему? Почему такой король должен идти на смерть, когда всякая мразь и тираны самодовольно восседают на бархатных подушках? Где же справедливость, миледи? Где она?
Я прислушивалась к ее ропоту, утешала, как могла, и пришла в восторг, когда она предложила занять место Винни и заняться моими фрейлинами. Девушки приезжали в Камелот, выходили замуж и исчезали, чтобы устраивать собственный очаг, с поразительной регулярностью, а я едва запоминала их имена, прежде чем они начинали новую жизнь. Теперь я могла поручить фрейлин Инид и больше о них не думать.
Лето продолжало наливаться, и Инид стала находить утешение в ежедневных разговорах с отцом Болдуином. Священник был мягок и добр и позволял ей выплескивать ярость на судьбу, унесшую ее мужа в расцвете лет. Он уверял, что любовь Христа не оставит его душу и после смерти. Поэтому я не удивилась, когда Инид попросила ее окрестить, но забеспокоилась, как бы вновь обретенная религия не высушила ей мозги и не притупила острый язычок, который не щадил ни людей, ни богов. Хотя об этом волноваться и не стоило: Инид, хоть язычница, хоть христианка, за словом в карман не полезет.
С юга сообщали, что захватчики растворились, как туман, из которого они возникли, но никто не мог сказать, куда они делись – то ли уплыли обратно по Северному морю, то ли их спрятали и приютили фермеры. Поэтому Артур решил планомерно исследовать все укрепления от Винчестера до побережья, настаивая на том, чтобы каждый землевладелец поклялся ему в верности, и убедиться, что мы делаем все, чтобы держать союзников под контролем. А в результате еще несколько месяцев его не будет дома.
Скучные вести, которые можно было предсказать заранее, если знать, какое недоверие испытывал к саксам Артур. Гораздо интереснее были новости, доходившие с севера, где снова видели Зеленого Человека.
– Подумать только, все убегают и бросают бедное создание одно, – заметила Инид. – А если это какой-нибудь свихнувшийся негодник, лишившийся ума из-за безумств нашего мира?
– Свихнувшийся, уж точно, – согласился Бедивер. – Но совсем не обязательно негодник. Не один человек вот так удалился в леса и живет там на ягодах, укрываясь звериными шкурами.
– Что есть, то есть, – рассудительно проговорил Гавейн, размеренно натачивая кинжал о кожаный ремень. – Кто знает, может, эти видения означают, что вновь появился Господин Полей?..
Я бросила на оркнейца быстрый взгляд. Всегда осторожный, когда дело касалось богов, он, прежде чем продолжать, сотворил знак от зла.
– А что, если взять отряд и решить эту загадку раз и навсегда?
– И оставить Камелот беззащитным? – Бедивер удивленно поднял бровь. – Пока Артур на юге, ты отвечаешь здесь за всех воинов.
Гавейн вспыхнул, устыдясь, что забыл о своем первейшем долге.
– Но кто-нибудь должен этим заняться, – пробормотал он.
Борс подкрутил свои изящные усы и с готовностью вступил в разговор.
– Я здесь ни чем не связан. Могу добраться до границы с Шотландией, посмотреть, в чем там дело, и быть дома еще до возвращения Артура. И если это существо – то, что о нем говорят, у меня окажется возможность доказать превосходство Христа над языческими духами.
Послышался одобрительный шепоток, а Лионель предложил сопровождать брата.
– Сколько лет мы не путешествовали вместе, – сказал он.
Мужчинам явно требовалось что-то еще, кроме праздного шатания при дворе, и, снабдив их сухарями, вяленым мясом и кожаной палаткой, мы с Бедивером помахали им вслед с того места, откуда мощеная дорога устремлялась вниз к подножию холма.
Было нечто по-детски трогательное в том, как они устремились в погоню за сверхъестественным, как мальчишки охотятся за жаворонком. Я посмотрела на однорукого воина и рассмеялась.
Это было, конечно, до того, как мы услышали о Зеленом Человеке из первых рук, и мне было невероятно интересно, с чем они приедут домой.
15
МОЛИТВЫ
Кто-то однажды сказал, что молитвы – это просто повзрослевшие мечты, и, вероятно, был прав. Во времена нашей юности окрепла мечта Мерлина, и идея единой страны под рукой справедливого короля наполнила нас бесстрашным воодушевлением. Но наш пыл усмирили годы и понимание того, что человек может погибнуть так же легко в стычке, как и в большом сражении. Смерть Герайнта показала, как мы все хрупки, и я ежедневно молилась, чтобы дело Артура у союзных племен котилось благополучно и он поскорее бы вернулся домой.
Я молилась и за других: за Ланса, по какой бы земле он ни скитался, за Мордреда, который даже не представлял, какие тени к нему подкрадывались, за Борса и Лионеля, с замечательным мужеством погнавшихся за сверхъестественным. Всех старых богов – Бригантию и Цернунну, Мапоносу и даже конную богиню Эпону – всех их я в то лето преследовала своими мольбами.
И вот, когда осень накинула на землю золотую вуаль и папоротник-орляк на холмах стал цвета меди, мои молитвы были услышаны.
– Дорогу! Дорогу людям короля!
Стража бросилась открывать тяжелые ворота, и за мной послали пажа. Он нашел меня на кухне, где я на зиму заворачивала сыры в вощеную ткань.
– Быстрее, миледи! Возвращаются Борс и Лионель, а между ними какой-то связанный дикарь. Лютый, как зверь!
Я бросила работу и побежала по ступеням в зал, на ходу вытирая руки о передник. Изо всех дверей выныривали люди: женщины из прядильни, конюхи из конюшни. Даже повариха гналась за мной по пятам. Мы спешили к дорожке, где любопытные сгрудились вокруг прибывших. Небольшая толпа металась туда и сюда, а потом разделилась надвое, когда оруженосцы бретонцев растолкали ее по сторонам, и вся честная компания появилась в просвете.
Первыми по крутому склону поднимались Борс и Лионель. Лошадь они вели между своими конями и постоянно оглядывались на тащившуюся сзади повозку. Рядом, держа ладонь на рукоятке меча и посматривая на толпу, шел Ламорак из Рекина. Я удивилась, неужели он опасался, что Гавейн с братьями способен напасть на него даже в вотчине короля?
– Злой дух! Они поймали злого духа! – закричал самый возбужденный из пажей. – Это, наверное, Зеленый Человек!
– Но оно вовсе не зеленое, – заспорил его товарищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Потеря Герайнта набросила на двор тень печали, и никто так остро не переживал утраты, как Инид. Я беспомощно наблюдала, как она изо всех сил старалась увидеть смысл в бессмысленности его потери.
– Он был таким хорошим королем, – говорила женщина, словно продолжая спор с неведомыми силами. – Гораздо лучше Марка из Корнуолла или этого, из новых, Вортипора, который завладел троном Агриколы. Заботился о своем народе, любил жизнь и красоту и одинаково делился этой любовью и со знатными, и с крестьянами. И почему? Почему такой король должен идти на смерть, когда всякая мразь и тираны самодовольно восседают на бархатных подушках? Где же справедливость, миледи? Где она?
Я прислушивалась к ее ропоту, утешала, как могла, и пришла в восторг, когда она предложила занять место Винни и заняться моими фрейлинами. Девушки приезжали в Камелот, выходили замуж и исчезали, чтобы устраивать собственный очаг, с поразительной регулярностью, а я едва запоминала их имена, прежде чем они начинали новую жизнь. Теперь я могла поручить фрейлин Инид и больше о них не думать.
Лето продолжало наливаться, и Инид стала находить утешение в ежедневных разговорах с отцом Болдуином. Священник был мягок и добр и позволял ей выплескивать ярость на судьбу, унесшую ее мужа в расцвете лет. Он уверял, что любовь Христа не оставит его душу и после смерти. Поэтому я не удивилась, когда Инид попросила ее окрестить, но забеспокоилась, как бы вновь обретенная религия не высушила ей мозги и не притупила острый язычок, который не щадил ни людей, ни богов. Хотя об этом волноваться и не стоило: Инид, хоть язычница, хоть христианка, за словом в карман не полезет.
С юга сообщали, что захватчики растворились, как туман, из которого они возникли, но никто не мог сказать, куда они делись – то ли уплыли обратно по Северному морю, то ли их спрятали и приютили фермеры. Поэтому Артур решил планомерно исследовать все укрепления от Винчестера до побережья, настаивая на том, чтобы каждый землевладелец поклялся ему в верности, и убедиться, что мы делаем все, чтобы держать союзников под контролем. А в результате еще несколько месяцев его не будет дома.
Скучные вести, которые можно было предсказать заранее, если знать, какое недоверие испытывал к саксам Артур. Гораздо интереснее были новости, доходившие с севера, где снова видели Зеленого Человека.
– Подумать только, все убегают и бросают бедное создание одно, – заметила Инид. – А если это какой-нибудь свихнувшийся негодник, лишившийся ума из-за безумств нашего мира?
– Свихнувшийся, уж точно, – согласился Бедивер. – Но совсем не обязательно негодник. Не один человек вот так удалился в леса и живет там на ягодах, укрываясь звериными шкурами.
– Что есть, то есть, – рассудительно проговорил Гавейн, размеренно натачивая кинжал о кожаный ремень. – Кто знает, может, эти видения означают, что вновь появился Господин Полей?..
Я бросила на оркнейца быстрый взгляд. Всегда осторожный, когда дело касалось богов, он, прежде чем продолжать, сотворил знак от зла.
– А что, если взять отряд и решить эту загадку раз и навсегда?
– И оставить Камелот беззащитным? – Бедивер удивленно поднял бровь. – Пока Артур на юге, ты отвечаешь здесь за всех воинов.
Гавейн вспыхнул, устыдясь, что забыл о своем первейшем долге.
– Но кто-нибудь должен этим заняться, – пробормотал он.
Борс подкрутил свои изящные усы и с готовностью вступил в разговор.
– Я здесь ни чем не связан. Могу добраться до границы с Шотландией, посмотреть, в чем там дело, и быть дома еще до возвращения Артура. И если это существо – то, что о нем говорят, у меня окажется возможность доказать превосходство Христа над языческими духами.
Послышался одобрительный шепоток, а Лионель предложил сопровождать брата.
– Сколько лет мы не путешествовали вместе, – сказал он.
Мужчинам явно требовалось что-то еще, кроме праздного шатания при дворе, и, снабдив их сухарями, вяленым мясом и кожаной палаткой, мы с Бедивером помахали им вслед с того места, откуда мощеная дорога устремлялась вниз к подножию холма.
Было нечто по-детски трогательное в том, как они устремились в погоню за сверхъестественным, как мальчишки охотятся за жаворонком. Я посмотрела на однорукого воина и рассмеялась.
Это было, конечно, до того, как мы услышали о Зеленом Человеке из первых рук, и мне было невероятно интересно, с чем они приедут домой.
15
МОЛИТВЫ
Кто-то однажды сказал, что молитвы – это просто повзрослевшие мечты, и, вероятно, был прав. Во времена нашей юности окрепла мечта Мерлина, и идея единой страны под рукой справедливого короля наполнила нас бесстрашным воодушевлением. Но наш пыл усмирили годы и понимание того, что человек может погибнуть так же легко в стычке, как и в большом сражении. Смерть Герайнта показала, как мы все хрупки, и я ежедневно молилась, чтобы дело Артура у союзных племен котилось благополучно и он поскорее бы вернулся домой.
Я молилась и за других: за Ланса, по какой бы земле он ни скитался, за Мордреда, который даже не представлял, какие тени к нему подкрадывались, за Борса и Лионеля, с замечательным мужеством погнавшихся за сверхъестественным. Всех старых богов – Бригантию и Цернунну, Мапоносу и даже конную богиню Эпону – всех их я в то лето преследовала своими мольбами.
И вот, когда осень накинула на землю золотую вуаль и папоротник-орляк на холмах стал цвета меди, мои молитвы были услышаны.
– Дорогу! Дорогу людям короля!
Стража бросилась открывать тяжелые ворота, и за мной послали пажа. Он нашел меня на кухне, где я на зиму заворачивала сыры в вощеную ткань.
– Быстрее, миледи! Возвращаются Борс и Лионель, а между ними какой-то связанный дикарь. Лютый, как зверь!
Я бросила работу и побежала по ступеням в зал, на ходу вытирая руки о передник. Изо всех дверей выныривали люди: женщины из прядильни, конюхи из конюшни. Даже повариха гналась за мной по пятам. Мы спешили к дорожке, где любопытные сгрудились вокруг прибывших. Небольшая толпа металась туда и сюда, а потом разделилась надвое, когда оруженосцы бретонцев растолкали ее по сторонам, и вся честная компания появилась в просвете.
Первыми по крутому склону поднимались Борс и Лионель. Лошадь они вели между своими конями и постоянно оглядывались на тащившуюся сзади повозку. Рядом, держа ладонь на рукоятке меча и посматривая на толпу, шел Ламорак из Рекина. Я удивилась, неужели он опасался, что Гавейн с братьями способен напасть на него даже в вотчине короля?
– Злой дух! Они поймали злого духа! – закричал самый возбужденный из пажей. – Это, наверное, Зеленый Человек!
– Но оно вовсе не зеленое, – заспорил его товарищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125