И вполне заслуженно.
Вечером, когда собрание рыцарей подошло к концу, на меня внезапно налетел племянник Агриколы Вортипор и заносчиво объявил, что выделенные ему апартаменты совершенно не годны.
– Можешь устроиться на лугу в лагере, как остальные воины, – заметила я с плохо скрываемым раздражением. – Мы думали, ты захочешь расположиться в крепости вместе с дядей, но шатер нетрудно натянуть на краю леса.
– Конечно, я останусь с дядей, – ответил знатный юнец, ухитрившись невероятно презрительно задрать свой длинный костлявый нос. – Но мы оба, и он, и я, привыкли к тому, чтобы у каждого были собственные покои. А крошечные комнатки, которые вы нам выделили, вряд ли можно назвать покоями.
– Безусловно, нет, – согласилась я, не желая серьезно относиться к его жалобам. И, повернувшись к Инид, дала понять придворному, что разговор окончен. – Ты свободен.
– Не люблю этого человека, – призналась Инид, когда Вортипор отошел от нас.
– Он просто бедный родственник, стремящийся использовать положение своего дяди, чтобы заработать себе состояние, – ответила я королеве Девона, поскольку считала Вортипора не опасным, а просто надоедливым.
– Сразу не поймешь, какие неприятности могут устроить за спиной такие люди, – ее слова прозвучали так резко, что я остановилась и внимательно пригляделась к ее лицу. Инид казалась довольной собой и жизнью, не то, что во время нашего последнего разговора, и все же в ее взгляде сквозило что-то напряженное.
– Ты послушалась моего совета о ребенке?
– Нет. Герайнт хочет либо своего, либо никакого. Но я основала при дворе школу хороших манер и, когда есть время, помогаю учить подростков. Это немного помогает. – Она открыто и честно улыбнулась мне, как улыбаются люди, привыкшие прямо смотреть жизни в глаза и принимать то, что видят. – Странно, что получается совсем не то, чего ты ожидаешь.
– Очень странно, – согласилась я, и мы обе грустно рассмеялись.
– Самые нелепые вещи происходят с воинами Герайнта. Они сидят здесь в зале, кормятся за нашим столом, пьют наше вино, ездят на лучших лошадях, носят великолепные одежды… и все для того, чтобы просто находиться рядом, быть в случае необходимости под рукой. Но довольно ли этого? Нет. Радуются ли они, что живут с семьями в мире и безопасности? Нет. Ищут ли они, чем занять свою голову? Нет. Они требуют новое оружие, а потом начинают выискивать людей, против которых его применить. Недавно они стали обвинять меня, что им не хватает войн, утверждали, что до моего появления сражений и стычек у них было предостаточно. Силы небесные! Ты думаешь, они оценили, что перемирия Артура и дипломатия Герайнта сделали ненужными все убийства? Вот уж поистине смешно.
Я всем сердцем согласилась с ней, припомнив замечание Кэя о расплате за мир.
Внезапно Инид переменила тему и улыбнулась мне:
– Герайнт заинтересовался сводом законов, о котором говорил Артур. Я думаю, муж попросит свиток на время, когда он станет не нужен верховному королю.
– Отдать свиток?! – воскликнул вечером Артур, когда я упомянула о нашем разговоре. – Бедняга и так протерт чуть ли не до дыр. Может, удастся найти монаха, который сделает с него копию. Герайнт упоминал, что его люди стали неспокойны – некоторые даже предположили, что он лишился мужества. Боюсь, как бы он не выкинул какую-нибудь глупость, чтобы только доказать, что они ошибаются. Кстати, ты получала известия из Рекина?
– Нет… – я медленно покачала головой. – Полагаешь, Пелли все еще не доверяет Гавейну?
– Сомневаюсь. Ты же помнишь, принц Оркнейский в прошлом году дал мне слово. – Артур опустился на край кровати и, прежде чем забраться под одеяло, посмотрел на месяц в окне. – Пелли, вероятно, волочится за очередной юбкой. Меня больше беспокоит Агрикола. У него неприятности с племянником. Вортипор настаивает на наследственной, а не выборной преемственности трона и, судя по всему, после смерти Агриколы постарается сразу же захватить власть, не считаясь с тем, кого захочет провозгласить народ.
– Но это же тирания! – Я кончила заплетать косу и направилась к кровати. – Без сомнения, люди сумеют настоять на своем праве решать, кому быть королем!
– Трудно сказать. – Артур взбил подушку и, громко зевнув, отвернулся к стене. – Мне его намерение вовсе не нравится.
Хотя я и не видела лица Артура, но почувствовала его отвращение к собственному сыну. Сначала я хотела напуститься на него, упрекнуть его в том, что он отдалился от мальчика, сказать, что стоит дать тому возможность проявить себя, и муж найдет его очаровательным и полным стремления угодить. Но при дворе было много гостей, и время казалось неподходящим для ссор. Поэтому я погасила светильник и со вздохом залезла в постель.
Завтрашний день обещал быть беспокойным.
10
ГАРЕТ
– Тише, миледи, вы одна?
Свистящий шепот раздался в курятнике, и я подскочила от удивления. Кажется, он доносился из-за груды пеньковых корзин с гнездами, и я взглянула на них с подозрением.
– Это ты, Линетта?
– Да, мэм, – призналась девушка, и на свет явилось ее озорное личико. – Боменс хочет сохранить наше появление в секрете. Но я приехала первой. Я сказала ему, что вы меня ненадолго спрячете.
– Да? Ты так ему сказала? – Я удивленно приподняла бровь, и девушка хихикнула.
– Конечно. В этом же нет ничего плохого. И еще я сказала, что вы цените сюрпризы. – Она встала на ноги и инстинктивно потянулась к корзине, которую я держала в руках, но тут поняла, что не сможет пронести ее на кухню без того, чтобы ее не заметили. – Не хочется портить забаву после того, как он так славно разделал старину Иронсида.
– Ах да, того бравого малого, что явился к нам в Камелот.
– Он выполнял приказ Боменса! – От удовольствия ее глаза плясали, и она даже слегка подпрыгнула. Вот-вот готовый забурлить из уст рассказ остановить уже было нельзя, поэтому я села на перевернутый бочонок и сказала, что готова слушать все с самого начала.
– Так вот, миледи, – обрадовалась Линетта, и вдруг ее голос сделался торжественным. – Иронсид установил шатер у переправы и вызывал всех, кто хотел перебраться через реку. Он отбирал щиты у людей, которых побеждал, и развешивал их на ветвистом дубу. Набралось их там порядком, и в ветер слышался заупокойный звон. Мы хорошо различали его в тумане, и я стала держаться поближе к Боменсу. А когда подъехали к самой реке, в нос ударил такой отвратительный запах, что меня тут же затошнило… – Словно маститый бард, передающий ужасы прошлого, девушка так явственно выразила в потоке слов свой собственный страх, что у меня мурашки побежали по спине. – Мы обогнули куст ольхи и оказались у переправы. И тут я увидела… на нижней ветке дуба болталось истлевшее тело воина, а внизу огромное страшилище, фыркая и рыча, как кабан, вызывало Боменса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Вечером, когда собрание рыцарей подошло к концу, на меня внезапно налетел племянник Агриколы Вортипор и заносчиво объявил, что выделенные ему апартаменты совершенно не годны.
– Можешь устроиться на лугу в лагере, как остальные воины, – заметила я с плохо скрываемым раздражением. – Мы думали, ты захочешь расположиться в крепости вместе с дядей, но шатер нетрудно натянуть на краю леса.
– Конечно, я останусь с дядей, – ответил знатный юнец, ухитрившись невероятно презрительно задрать свой длинный костлявый нос. – Но мы оба, и он, и я, привыкли к тому, чтобы у каждого были собственные покои. А крошечные комнатки, которые вы нам выделили, вряд ли можно назвать покоями.
– Безусловно, нет, – согласилась я, не желая серьезно относиться к его жалобам. И, повернувшись к Инид, дала понять придворному, что разговор окончен. – Ты свободен.
– Не люблю этого человека, – призналась Инид, когда Вортипор отошел от нас.
– Он просто бедный родственник, стремящийся использовать положение своего дяди, чтобы заработать себе состояние, – ответила я королеве Девона, поскольку считала Вортипора не опасным, а просто надоедливым.
– Сразу не поймешь, какие неприятности могут устроить за спиной такие люди, – ее слова прозвучали так резко, что я остановилась и внимательно пригляделась к ее лицу. Инид казалась довольной собой и жизнью, не то, что во время нашего последнего разговора, и все же в ее взгляде сквозило что-то напряженное.
– Ты послушалась моего совета о ребенке?
– Нет. Герайнт хочет либо своего, либо никакого. Но я основала при дворе школу хороших манер и, когда есть время, помогаю учить подростков. Это немного помогает. – Она открыто и честно улыбнулась мне, как улыбаются люди, привыкшие прямо смотреть жизни в глаза и принимать то, что видят. – Странно, что получается совсем не то, чего ты ожидаешь.
– Очень странно, – согласилась я, и мы обе грустно рассмеялись.
– Самые нелепые вещи происходят с воинами Герайнта. Они сидят здесь в зале, кормятся за нашим столом, пьют наше вино, ездят на лучших лошадях, носят великолепные одежды… и все для того, чтобы просто находиться рядом, быть в случае необходимости под рукой. Но довольно ли этого? Нет. Радуются ли они, что живут с семьями в мире и безопасности? Нет. Ищут ли они, чем занять свою голову? Нет. Они требуют новое оружие, а потом начинают выискивать людей, против которых его применить. Недавно они стали обвинять меня, что им не хватает войн, утверждали, что до моего появления сражений и стычек у них было предостаточно. Силы небесные! Ты думаешь, они оценили, что перемирия Артура и дипломатия Герайнта сделали ненужными все убийства? Вот уж поистине смешно.
Я всем сердцем согласилась с ней, припомнив замечание Кэя о расплате за мир.
Внезапно Инид переменила тему и улыбнулась мне:
– Герайнт заинтересовался сводом законов, о котором говорил Артур. Я думаю, муж попросит свиток на время, когда он станет не нужен верховному королю.
– Отдать свиток?! – воскликнул вечером Артур, когда я упомянула о нашем разговоре. – Бедняга и так протерт чуть ли не до дыр. Может, удастся найти монаха, который сделает с него копию. Герайнт упоминал, что его люди стали неспокойны – некоторые даже предположили, что он лишился мужества. Боюсь, как бы он не выкинул какую-нибудь глупость, чтобы только доказать, что они ошибаются. Кстати, ты получала известия из Рекина?
– Нет… – я медленно покачала головой. – Полагаешь, Пелли все еще не доверяет Гавейну?
– Сомневаюсь. Ты же помнишь, принц Оркнейский в прошлом году дал мне слово. – Артур опустился на край кровати и, прежде чем забраться под одеяло, посмотрел на месяц в окне. – Пелли, вероятно, волочится за очередной юбкой. Меня больше беспокоит Агрикола. У него неприятности с племянником. Вортипор настаивает на наследственной, а не выборной преемственности трона и, судя по всему, после смерти Агриколы постарается сразу же захватить власть, не считаясь с тем, кого захочет провозгласить народ.
– Но это же тирания! – Я кончила заплетать косу и направилась к кровати. – Без сомнения, люди сумеют настоять на своем праве решать, кому быть королем!
– Трудно сказать. – Артур взбил подушку и, громко зевнув, отвернулся к стене. – Мне его намерение вовсе не нравится.
Хотя я и не видела лица Артура, но почувствовала его отвращение к собственному сыну. Сначала я хотела напуститься на него, упрекнуть его в том, что он отдалился от мальчика, сказать, что стоит дать тому возможность проявить себя, и муж найдет его очаровательным и полным стремления угодить. Но при дворе было много гостей, и время казалось неподходящим для ссор. Поэтому я погасила светильник и со вздохом залезла в постель.
Завтрашний день обещал быть беспокойным.
10
ГАРЕТ
– Тише, миледи, вы одна?
Свистящий шепот раздался в курятнике, и я подскочила от удивления. Кажется, он доносился из-за груды пеньковых корзин с гнездами, и я взглянула на них с подозрением.
– Это ты, Линетта?
– Да, мэм, – призналась девушка, и на свет явилось ее озорное личико. – Боменс хочет сохранить наше появление в секрете. Но я приехала первой. Я сказала ему, что вы меня ненадолго спрячете.
– Да? Ты так ему сказала? – Я удивленно приподняла бровь, и девушка хихикнула.
– Конечно. В этом же нет ничего плохого. И еще я сказала, что вы цените сюрпризы. – Она встала на ноги и инстинктивно потянулась к корзине, которую я держала в руках, но тут поняла, что не сможет пронести ее на кухню без того, чтобы ее не заметили. – Не хочется портить забаву после того, как он так славно разделал старину Иронсида.
– Ах да, того бравого малого, что явился к нам в Камелот.
– Он выполнял приказ Боменса! – От удовольствия ее глаза плясали, и она даже слегка подпрыгнула. Вот-вот готовый забурлить из уст рассказ остановить уже было нельзя, поэтому я села на перевернутый бочонок и сказала, что готова слушать все с самого начала.
– Так вот, миледи, – обрадовалась Линетта, и вдруг ее голос сделался торжественным. – Иронсид установил шатер у переправы и вызывал всех, кто хотел перебраться через реку. Он отбирал щиты у людей, которых побеждал, и развешивал их на ветвистом дубу. Набралось их там порядком, и в ветер слышался заупокойный звон. Мы хорошо различали его в тумане, и я стала держаться поближе к Боменсу. А когда подъехали к самой реке, в нос ударил такой отвратительный запах, что меня тут же затошнило… – Словно маститый бард, передающий ужасы прошлого, девушка так явственно выразила в потоке слов свой собственный страх, что у меня мурашки побежали по спине. – Мы обогнули куст ольхи и оказались у переправы. И тут я увидела… на нижней ветке дуба болталось истлевшее тело воина, а внизу огромное страшилище, фыркая и рыча, как кабан, вызывало Боменса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125