Дожили! Обзавелись Центральной огородной комиссией! Разместилась она на Тверской, в доме девятнадцать. И сразу выпустила воззвание: «Ко всем сознательным гражданам! Весной, дорогие товарищи, можно получить с огородов щавель, салат, шпинат…» Даже указали, чем богаты все эти фрукты: салат — солями железа и фосфора, шпинат — азотистыми веществами, про щавель подробностей не написали, знают, что для многих русских эта трава со времен царя Гороха — единственное весной спасенье… «В середине лета можно взять с огородов свеклу, бобы, а к августу пойдет кормилец-картофель». Можно взять! Вы лучше скажите, где семена достать? Где лопаты раздобыть?
— Как это где? Центральный Исполнительный Комитет — ЦИК и Совет Народного Хозяйства все эти вопросы обсудили, как из бракованных снарядов лемехи делать, на заводе «Коса» две тысячи штук уже смастерили. На гвоздильном сто пудов обыкновенных да семь пудов подковных гвоздей приготовили и сразу прямехонько в деревни. Во Владимирской губернии сто тысяч серпов отстукали. Надо, говорят, во много раз больше, для всей России миллионов шесть, не меньше. Так это для всей России, а она у нас сейчас не вся, а укороченная. В той же Владимирской губернии пять тысяч лопат нарезали…
— Что же это выходит, что же получается? Выходит, большевики стали хозяйством заниматься?
— Говорят, сам Ульянов-Ленин участвовал в заседаниях по налаживанию железнодорожного транспорта, требовал установления дисциплины…
— Да не сходите вы с ума! Как это может Ленин требовать дисциплины? Вы что, забыли: «Весь мир насилья мы разрушим»?
— Отлично помню: «А затем…» А вы про затем-то и запамятовали: «Мы наш, мы новый мир построим!» Врать не буду, я там не был, но слышать слышал, будто в пятницу двадцать второго марта, конечно по новому стилю, Ульянов-Ленин участвовал в заседании, на котором, говорят, рассматривалась смета на строительство огромнейшей электростанции на реке Волхове. Это, понятно, химера, немыслимая, несбыточная мечта — об этом и говорить-то смешно: фронт под Курском, фронт под Архангельском — и где его только нет, а тут электростанция! Или, как ее, гидростанция, что ли! Первая в лучинной матушке-России!
— Не вышло бы просто гидры. Не дадут иностранцы покоя. В Мурманске английский крейсер. Англичане народ хотя и культурный, а до чужого добра ухватистый! В Двинске, Полоцке, в Орше, в Режице, в Юрьеве, в Острове, в Гомеле, в Полтаве и Чернигове, не говоря уже о Пскове, — германцы!
— Какие слова были: куртаж! дивиденд! вексель! процентные бумаги! Я, грешный, всегда держал акции страхового общества «Саламандра» и «Русского Ллойда». Неплохи были бумаги и пароходных обществ «Кавказ и Меркурий» и «Лебедь»… А что было вернее гарантированных акций железных дорог? Или взять «Общество взаимного кредита»… Как вспомню, так в сердце рваная рана…
— Читали о комиссарах? Почитайте, очень рекомендую. «Военные комиссары есть непосредственный политический орган Советской власти при армии. Назначаются из числа безупречных революционеров, способных в самый трудный момент выполнить свой долг… Личность комиссара неприкосновенна. Оскорбление комиссара, а тем более насилие над ним — самое тяжкое преступление…» Учтите, ежели придется, не дай бог, с комиссаром повстречаться.
— Давно не были в Милютинском переулке? Сходите, посмотрите! Там на доме десять новенькая вывеска: «Штаб артиллерии Красной Армии». Вот так-с! Артиллерия! Выходит, большевики и за армию всерьез взялись?..
— На днях тюремная коллегия Наркомата юстиции объявила: Трубецкой бастион Петропавловской крепости как место заключения упразднить навечно. Надежное место было у Романовых, крепенькое, содержалось в идеальном порядочке, а эти самые большевики взяли да упразднили!
— А где они, Романовы? Император бывший, по слухам, пребывает в Тобольске, в доме на площади Революции. Рассказывают, ходил недавно в сопровождении конвоя в местный совдеп получать карточки продовольственные на всю семью, на сахар и на керосин. Продовольственные и сахарные выдали на все семейство, как служащим, хотя полагалось бы отказать как нетрудовому элементу. На керосин — не дали, поскольку, дескать, совдепу известно, что гражданин Романов Николай Александрович располагает большим запасом свечей… Если вдуматься — чудно получилось! — самодержцу всероссийскому в керосине отказали! А почему, на самом деле, и не отказать? Пожили в свое удовольствие, поди, все лампы-молнии палили, при электричестве сидели, а теперь пусть при свечах бывшая государыня муженьку рейтузы штопает. Слава богу, еще при свечах, многие нонче при лучине остались…
— А в Москве съезды! Второй съезд эсеров, докладчик по главному вопросу Мария Спиридонова, известная дамочка, на язык лютая! Съезд по народному просвещению — докладчик советский златоуст и эрудит Луначарский Анатолий Васильевич. Съезд военнопленных-интернационалистов — заводила тут мадьяр Бела Кун. Съезд комиссаров юстиции, съезд по рыбному делу — и все в один день! Намечается, говорят, съезд анархистов.
— Ну уж от этого избавь бог! Бандит на бандите!..

Выходить по одному!
Съезд анархистов не состоялся. Не успели и собраться. Накануне, вечером одиннадцатого апреля, появились оцепления, особенно в районе Малой Дмитровки, Поварской. На углах — пулеметы. Любопытствующим, задававшим наивные вопросы — что это означает? — красноармейцы и рабочие с винтовками вежливо говорили: «Проходите, граждане, проходите. Не задерживайтесь!»
Позднее на Большую Лубянку начали привозить на грузовиках странных личностей. Один проследовал в подъезд молча, только энергично размахивал руками, словно торопливый сеятель. Охрана долго потом подбирала разные, золотые предметы — монеты, кольца, часы.
Другой, в цилиндре и распахнутой синей поддевке, из-под которой виднелась красная расшитая косоворотка, кричал:
— Не имеете никаких правов! Это насилие! Буду жаловаться самому Кропоткину!
Несколькими часами раньше состоялось экстренное заседание ВЧК. На него пригласили руководителей многих заводов, фабрик, учреждений из всех районов Москвы.
Петерс объяснил:
— Московская федерация анархистов, объединяющая несколько групп и отрядов: «Смерч», «Ураган», «Немедленные социалисты», «Независимые» и другие, — не столько политическая организация, сколько уголовная. На несколько так называемых идейных анархистов сотни мошенников, воров и даже убийц. Терпеть эту банду больше невозможно. Короче говоря, начнем сегодня ночью, ровно в двенадцать.
Затем по списку начали выкликать людей, назначенных командирами отрядов. Андрей с удивлением услышал, что он командир отряда рабочих Прохоровской мануфактуры.
Когда расходились, Мартынов спросил Петерса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141