Я уволился с работы и начал выступать на сцене.
Мой внешний вид не мешал шоу, потому что я и так был выродком. Я зарабатывал приличные деньги и все тратил на сладости. Однажды вечером Ванесса Николс увидела мой номер в Сан-Франциско. Мы поговорили, и она предложила мне выступать здесь. Она сказала, что в «Роще» мне помогут избавиться от этой обузы. – Солнечный свет заставил его прищуриться. – Я ей не поверил. Но это место действительно творит чудеса. – Он снова устремил на Коко сияющие карие глаза. – Здесь волшебный воздух и волшебная вода. Уже в первые недели я понял, что сам разрушаю свое здоровье и должен что-то с этим сделать. Это было три года назад.
Коко смотрела на красивые пальцы, взявшие сандвич и изящно отправившие его в красивый рот Кенни.
– О боже… Вы потрясающе выглядите.
– Мне до сих пор приходится бороться с собой. Иногда я испытываю лютый голод… – Он долго смотрел на Коко, повертел в руках вилку, отодвинул стакан чая со льдом, откашлялся и наконец сказал: – Честно говоря, я трус. Я только скрываюсь здесь, но не живу. Боюсь вернуться в мир. Боюсь снова привыкнуть к сахару.
Он протянул руку, положил ее на руку Коко, и у бедняжки перехватило дыхание. Ее захлестнули эмоции – Кенни и ее собственные, переплетенные в один клубок. Но руку она не отняла.
– Я говорил вам, что лежал в швейцарском институте Карла Юнга. Они до сих пор пишут мне. Хотят, чтобы я помогал им. Думают, что мой уникальный мозг позволит решить загадку памяти и разработать лекарство от таких страшных недугов, как болезнь Альцгеймера. Коко, я тоже хочу помочь им, но боюсь, что снова стану весить два центнера.
Коко переполнили чувства, и она не могла вымолвить ни слова. Грудь сдавило, горло сжалось. Жалость чуть не заставила ее вскочить с места. Ее не просто влекло к Кенни: она влюбилась в него по уши.
– Мистер Память!
На них упала тень, заставив обоих вздрогнуть. Коко подняла глаза и увидела двух рядом молодых женщин. Они нервно хихикали и таращились на Кенни.
– Вчера вечером мы были на вашем представлении! – воскликнули обе и окружили Кенни, не обращая на Коко никакого внимания. Этим загорелым красоткам в бикини и шортах было лет по двадцать. – Это просто фантастика! Как вы это делаете? Позвольте угостить вас чем-нибудь!
Они подтащили стулья и набросились на Кенни с таким жаром, словно готовы были его изнасиловать.
– Леди… – начал смущенный и польщенный Кенни. Девица ростом повыше прижалась к нему и с придыханием сказала:
– Вы такой умный!
Коко раскусила их сразу. Именно такого пошиба девицы торчали в барах для полицейских и ждали, когда их подцепят. Она отодвинула кресло, пробормотала «спасибо за ленч» и сбежала, не дав Кенни сказать ни слова. Отойдя на приличное расстояние, она обернулась: Кенни расписывался на салфетке, а одна из девиц что-то шептала ему на ухо.
31
Джек еще никогда не ощущал такой боли.
Даже на похоронах Нины. После ее смерти он сделал все, чтобы подавить свои чувства. Правда, по ночам они вырывались наружу в виде кошмаров, но днем ему удавалось держать себя в руках.
Пока на сцене не появилась Эбби Тайлер. Он помогает ей натянуть тетиву, и при этом его руки обнимают ее. Так на него не действовала ни одна женщина. В ней чувствовались и сила, и беззащитность. И сострадание: казалось, ей можно было рассказать все и не услышать в ответ ни слова осуждения. Можно было положить голову ей на колени, излить свою боль, а она взяла бы эту боль на себя и подарила тебе мир.
Ах, если бы это было возможно! Его сестру жестоко убили, изнасиловали и выставили наркоманкой. Он не мог смириться с этим и, наверно, не сможет никогда. Уцелеть можно было только одним способом: зарыть чувства как можно глубже и делать вид, что ты жив. Но в Эбби таилось нечто такое, что воскрешало его чувства. Ему пришлось уйти не только из своего коттеджа, но и с курорта. Найти успокоение в луке со стрелами.
Зеб только что привез из пустыни очередную группу отдыхающих. Когда Джек спросил, есть ли свободная машина, Зеб посмотрел на часы и сказал:
– У нас не любят, когда гости ездят куда-то одни. Это слишком опасно. Но я буду рад подвезти вас, сэр. Куда вам нужно?
– Как можно дальше отсюда, – ответил Джек и погрузил лук в багажник внедорожника.
Он положил руку на спущенное стекло, закрыл глаза и подставил лицо сухому теплому ветру. Получив отпечатки пальцев Эбби, Джек хотел оставить курорт. Но на ближайших рейсах все места были заняты, а нанять частный самолет не удалось. В группе обслуживания сказали, что из Палм-Спрингс можно вызвать лимузин. Но тут Джеку пришло в голову, что отпечатков пальцев Эбби в базе данных может и не быть. Поэтому он позвонил в окружной земельный архив и узнал, кто был владельцем «Рощи» до Эбби Тайлер. Эбби сказала, что участок достался ей в наследство от покойного мужа; это позволило бы Джеку узнать, как звали человека, за которого она вышла замуж. Затем он собирался позвонить в бюро записи актов гражданского состояния и без труда получить доступ к тщательно охранявшемуся прошлому Эбби Тайлер.
Но боль казалась невыносимой, и справиться с ней можно было только одним способом: настрелявшись в цель до изнеможения.
Пока они мчались по безбрежной пустыне, Джек не видел вокруг ничего, кроме дюн, кактусов, саксаула и нескольких пустынных черепах.
– Едва ли это похоже на Африку, – сказал он своему спутнику.
– Во всяком случае, на ту часть Африки, в которой жил я, – ответил Зеб. Он не сводил глаз с пустыни, разноцветных скал и лазурного неба, а сам думал о единственном человеке на свете, который понимал его, когда Зеб говорил о контрабанде слоновой кости и убитых слонах. Ванессе Николс, образ которой являлся ему в беспокойных снах и потом не давал уснуть до утра.
Утром он заметил, как Ванесса быстро ушла прочь. Может быть, она видела, как его целовала блондинка? Нет, только не это! Но если Ванесса их видела, оставалось надеяться, что она слышала слова, сказанные им блондинке: «Милая, ночь была приятная. Но не обижайся: повторения не будет». Зеб не искал случайных связей. Просто иногда это происходило само собой, как часто бывает на курортах и во время морских круизов.
Честно говоря, его сердце было уже занято. Причем отдал он его не по доброй воле. Покидая Кению, он считал, что уже никогда не полюбит другую женщину так, как любил Мириам. И даже никогда не влюбится. За прошедшие годы у него было несколько партнерш, но до серьезной связи дело не доходило. Однако если в других местах ему влюбляться не доводилось, то здесь Зеб влип по уши.
Ее лицо африканской принцессы, большие раскосые глаза, высокие скулы, безукоризненно белые зубы под полными губами, которые отчаянно хотелось поцеловать, напоминали Зебу Африку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Мой внешний вид не мешал шоу, потому что я и так был выродком. Я зарабатывал приличные деньги и все тратил на сладости. Однажды вечером Ванесса Николс увидела мой номер в Сан-Франциско. Мы поговорили, и она предложила мне выступать здесь. Она сказала, что в «Роще» мне помогут избавиться от этой обузы. – Солнечный свет заставил его прищуриться. – Я ей не поверил. Но это место действительно творит чудеса. – Он снова устремил на Коко сияющие карие глаза. – Здесь волшебный воздух и волшебная вода. Уже в первые недели я понял, что сам разрушаю свое здоровье и должен что-то с этим сделать. Это было три года назад.
Коко смотрела на красивые пальцы, взявшие сандвич и изящно отправившие его в красивый рот Кенни.
– О боже… Вы потрясающе выглядите.
– Мне до сих пор приходится бороться с собой. Иногда я испытываю лютый голод… – Он долго смотрел на Коко, повертел в руках вилку, отодвинул стакан чая со льдом, откашлялся и наконец сказал: – Честно говоря, я трус. Я только скрываюсь здесь, но не живу. Боюсь вернуться в мир. Боюсь снова привыкнуть к сахару.
Он протянул руку, положил ее на руку Коко, и у бедняжки перехватило дыхание. Ее захлестнули эмоции – Кенни и ее собственные, переплетенные в один клубок. Но руку она не отняла.
– Я говорил вам, что лежал в швейцарском институте Карла Юнга. Они до сих пор пишут мне. Хотят, чтобы я помогал им. Думают, что мой уникальный мозг позволит решить загадку памяти и разработать лекарство от таких страшных недугов, как болезнь Альцгеймера. Коко, я тоже хочу помочь им, но боюсь, что снова стану весить два центнера.
Коко переполнили чувства, и она не могла вымолвить ни слова. Грудь сдавило, горло сжалось. Жалость чуть не заставила ее вскочить с места. Ее не просто влекло к Кенни: она влюбилась в него по уши.
– Мистер Память!
На них упала тень, заставив обоих вздрогнуть. Коко подняла глаза и увидела двух рядом молодых женщин. Они нервно хихикали и таращились на Кенни.
– Вчера вечером мы были на вашем представлении! – воскликнули обе и окружили Кенни, не обращая на Коко никакого внимания. Этим загорелым красоткам в бикини и шортах было лет по двадцать. – Это просто фантастика! Как вы это делаете? Позвольте угостить вас чем-нибудь!
Они подтащили стулья и набросились на Кенни с таким жаром, словно готовы были его изнасиловать.
– Леди… – начал смущенный и польщенный Кенни. Девица ростом повыше прижалась к нему и с придыханием сказала:
– Вы такой умный!
Коко раскусила их сразу. Именно такого пошиба девицы торчали в барах для полицейских и ждали, когда их подцепят. Она отодвинула кресло, пробормотала «спасибо за ленч» и сбежала, не дав Кенни сказать ни слова. Отойдя на приличное расстояние, она обернулась: Кенни расписывался на салфетке, а одна из девиц что-то шептала ему на ухо.
31
Джек еще никогда не ощущал такой боли.
Даже на похоронах Нины. После ее смерти он сделал все, чтобы подавить свои чувства. Правда, по ночам они вырывались наружу в виде кошмаров, но днем ему удавалось держать себя в руках.
Пока на сцене не появилась Эбби Тайлер. Он помогает ей натянуть тетиву, и при этом его руки обнимают ее. Так на него не действовала ни одна женщина. В ней чувствовались и сила, и беззащитность. И сострадание: казалось, ей можно было рассказать все и не услышать в ответ ни слова осуждения. Можно было положить голову ей на колени, излить свою боль, а она взяла бы эту боль на себя и подарила тебе мир.
Ах, если бы это было возможно! Его сестру жестоко убили, изнасиловали и выставили наркоманкой. Он не мог смириться с этим и, наверно, не сможет никогда. Уцелеть можно было только одним способом: зарыть чувства как можно глубже и делать вид, что ты жив. Но в Эбби таилось нечто такое, что воскрешало его чувства. Ему пришлось уйти не только из своего коттеджа, но и с курорта. Найти успокоение в луке со стрелами.
Зеб только что привез из пустыни очередную группу отдыхающих. Когда Джек спросил, есть ли свободная машина, Зеб посмотрел на часы и сказал:
– У нас не любят, когда гости ездят куда-то одни. Это слишком опасно. Но я буду рад подвезти вас, сэр. Куда вам нужно?
– Как можно дальше отсюда, – ответил Джек и погрузил лук в багажник внедорожника.
Он положил руку на спущенное стекло, закрыл глаза и подставил лицо сухому теплому ветру. Получив отпечатки пальцев Эбби, Джек хотел оставить курорт. Но на ближайших рейсах все места были заняты, а нанять частный самолет не удалось. В группе обслуживания сказали, что из Палм-Спрингс можно вызвать лимузин. Но тут Джеку пришло в голову, что отпечатков пальцев Эбби в базе данных может и не быть. Поэтому он позвонил в окружной земельный архив и узнал, кто был владельцем «Рощи» до Эбби Тайлер. Эбби сказала, что участок достался ей в наследство от покойного мужа; это позволило бы Джеку узнать, как звали человека, за которого она вышла замуж. Затем он собирался позвонить в бюро записи актов гражданского состояния и без труда получить доступ к тщательно охранявшемуся прошлому Эбби Тайлер.
Но боль казалась невыносимой, и справиться с ней можно было только одним способом: настрелявшись в цель до изнеможения.
Пока они мчались по безбрежной пустыне, Джек не видел вокруг ничего, кроме дюн, кактусов, саксаула и нескольких пустынных черепах.
– Едва ли это похоже на Африку, – сказал он своему спутнику.
– Во всяком случае, на ту часть Африки, в которой жил я, – ответил Зеб. Он не сводил глаз с пустыни, разноцветных скал и лазурного неба, а сам думал о единственном человеке на свете, который понимал его, когда Зеб говорил о контрабанде слоновой кости и убитых слонах. Ванессе Николс, образ которой являлся ему в беспокойных снах и потом не давал уснуть до утра.
Утром он заметил, как Ванесса быстро ушла прочь. Может быть, она видела, как его целовала блондинка? Нет, только не это! Но если Ванесса их видела, оставалось надеяться, что она слышала слова, сказанные им блондинке: «Милая, ночь была приятная. Но не обижайся: повторения не будет». Зеб не искал случайных связей. Просто иногда это происходило само собой, как часто бывает на курортах и во время морских круизов.
Честно говоря, его сердце было уже занято. Причем отдал он его не по доброй воле. Покидая Кению, он считал, что уже никогда не полюбит другую женщину так, как любил Мириам. И даже никогда не влюбится. За прошедшие годы у него было несколько партнерш, но до серьезной связи дело не доходило. Однако если в других местах ему влюбляться не доводилось, то здесь Зеб влип по уши.
Ее лицо африканской принцессы, большие раскосые глаза, высокие скулы, безукоризненно белые зубы под полными губами, которые отчаянно хотелось поцеловать, напоминали Зебу Африку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86