— Цена слишком велика.
— Тогда отдай свою жизнь Хафидду. И жизнь своих детей.
Элиз не нашлась что ответить.
— Отдай мне часть своей жизни, — тихо продолжала нэгар, — и я буду лелеять и оберегать тебя — тебя и твоих детей, а потом и детей твоих детей.
— У меня есть выбор? — Вопрос Элиз был обращен к ней самой.
— Нет.
Она недолго колебалась, а потом тихонько сказала:
— Значит, я должна отдать вам часть своей жизни. Нэгар прикоснулась рукой к своему сердцу, а потом к губам, словно посылая Элиз поцелуй.
— Бэйори Тэллон сделает тебе подарок. Отнеси его к реке, я буду тебя там ждать. — Тень на стене шатра отвернулась.
— Но я утону!
Тень вновь повернулась к Элиз.
— Я не дам тебе пройти через последние врата. Не бойся.
Тяжело вздохнул ветер, потревожив сон деревьев. Ткань шатра заволновалась, словно вода в реке, и тень исчезла.
Элиз застонала и проснулась. В шатре царил мрак. Она услышала тихий повторяющийся звук. Летний дождь просачивался сквозь лунный свет, постукивал мягкими пальцами по ткани шатра.
У входа палатки откашлялся часовой.
Элиз прижала руку к груди — интересно, можно ли услышать, как бьется второе сердце?
ГЛАВА 54
Ллин сидела в своей комнате, с тревогой глядя на вышивание. Работа совсем не двигалась, она постоянно отвлекалась, не в силах оторвать взгляд от выходящего в сад окна. Там, за стеной, заканчивался второй день ярмарки. Мужчины, выбитые из седел, лежали в своих шатрах, некоторые из них лелеяли оскорбленную гордость, другие страдали от ран. Ллин могла лишь представлять, какие чувства они испытывают.
Несмотря на то, что она уже давно привыкла к замкнутой жизни в своих комнатах и саду, в душе Ллин все еще жило слабое желание быть частью большого мира. Обедать вместе со своей глупой, подверженной страстям семьей. Гулять под солнцем, не испытывая страха, и, может быть, немного пофлиртовать, пока она еще не стала совсем старой.
Ллин сделала глубокий вдох. Хотя подобные желания не покинули ее окончательно, она давно научилась с ними бороться. Теперь Ллин Реннэ руководил лишь холодный разум.
О да, однажды и для нее наступил вечер безумия: костюмированный бал, на который ее заманил Диз. Только Диз мог такое придумать. Может быть, лишь он знал, как ей одиноко. Однако Диз никогда не видел ее лица.
Солнце опускалось за западными башнями — лишь несколько раз в году оно раскрашивало небо такими яркими красками. Несколько долгих мгновений Ллин сидела совершенно неподвижно, не в силах сбросить оцепенение, ее уверенность вдруг поколебалась. Казалось, даже небо иногда позволяет себе моменты страсти.
Она встала со стула, когда вошла служанка, чтобы задернуть шторы. В ее комнатах не было зеркал, и Ллин никогда не сидела у окна, когда могла увидеть в стекле свое отражение. Она знала, как выглядит, и не нуждалась в напоминаниях.
Вечерний воздух спустился с ближайших гор и прохладной волной накрыл стену. Ллин открыла дверь в сад и вышла на площадку ведущей вниз каменной лестницы.
— Я внизу, — неожиданно раздался голос из сада, и Ллин вздрогнула.
— Кто? — спросила она и почти сразу же поняла. — А где ваш жуткий герольд?
— Мой брат постоянно задает мне похожий вопрос: «Если твой герольд предсказывает смерть, тогда кто же ты сам?» Но Жак улетел куда-то по своим делам, а я взял на себя смелость посидеть в вашем саду, дожидаясь, пока вы спуститесь сюда.
— Тут уже речь идет о крайней дерзости.
— За которую я смиренно прошу прощения. Мне трудно организовать встречу с вами. Вам удалось найти след Рыцарей Обета?
Ллин осторожно выглянула из-за парапета, рассчитывая разглядеть этого удивительного человека, но он сидел слишком близко, спиной к стене. Осмелев, Ллин спустилась вниз на две ступеньки. Всего их было десять.
— Я нашла след, но не самих Рыцарей. Пока еще не нашла. Я знаю имя лейтенанта армии Реннэ, который послал людей на север, чтобы разыскать спасшихся Рыцарей. Мне известны имена трех воинов, отправленных на поиски. А вот оставил ли кто-то из них записи о судьбе ваших Рыцарей, я пока не знаю.
— Благодарю вас за помощь и прошу продолжать. Эти сведения очень важны для меня.
— Я подобна охотничьей собаке, почуявшей след. Вы не представляете, какой я могу быть упрямой.
Алаан рассмеялся не слишком удачной шутке.
— Мне кажется, могу.
Ллин почувствовала, как он колеблется.
— О чем еще вы хотите меня попросить? — резко спросила она.
— Я пришел молить вас о помощи.
— Молить?
— Я готов встать на колени, если потребуется, поскольку речь пойдет о чрезвычайно важных вещах.
Ллин спустилась еще на одну ступеньку.
— Создается впечатление, что и вы, и ваша птица предвестники горя. Вы меня заинтриговали. Какова природа помощи, в которой вы нуждаетесь?
— Леди Элиз Уиллс примет участие в костюмированном балу здесь, в замке Реннэ.
— Как любезно с ее стороны.
— Ее будет сопровождать мужчина… — Ллин услышала, как он сделал глубокий вдох. — Вам известна история вашей семьи. Вы читали о человеке по имени Хафидд?
— Да, он был союзником, которого Реннэ предали. Кажется, он погиб в битве при Хэрроудауне.
— Вижу, что ваша репутация превосходного историка соответствует действительности. Однако в данном случае ваши сведения не совсем точны. Хафидд жив. Сейчас он называет себя Эремоном и является советником принца Иннесского.
— Говорят, он приказал атаковать лагерь фаэлей и нарушил мир ярмарки, не так ли?
— Совершенно верно. Он имеет огромное влияние на принца Иннесского. Хафидд поклялся, что найдет Элиз Уиллс после того, как она бежала из замка Брэйдон, — к несчастью, он выполнил свое обещание. Но если я сумею еще раз ее похитить, принц будет разгневан и его советник потеряет лицо. Быть может, он даже лишится своего места. Оставшись без Хафидда, принц вряд осмелится развязать войну.
— И какую роль должна сыграть в вашем спектакле я? Ведь я практически не покидаю своих комнат.
— У вас такие же волосы, как у Элиз Уиллс, и вы похожи на нее фигурой и манерами. В маске и таком же костюме мы сможем выдать вас за нее — на короткое время.
— Вам нужен кто-то другой, — решительно заявила Ллин, в горле у нее пересохло, и она рассердилась.
— Я не осмеливаюсь просить никого другого. Мне нужна женщина с определенным положением в обществе… к тому же вам Хафидд не осмелится причинить вред.
— О чем вы говорите? Вы полагаете, Хафидд пожалеет меня из-за моего уродства? — Ллин была вне себя от гнева.
— Не обижайтесь. Вы прекрасно знаете, что вам все сочувствуют. Жалость тут ни при чем.
— Нет, это именно жалость! Неужели вы думаете, что я ничего не понимаю?
До нее доносилось его тихое дыхание — очевидно, он искал новые доводы. Почему она не уходит? Почему не зовет стражников, чтобы его вывели из ее сада?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138