Отравили пирогом с олениной. Говорят, отрава
предназначалась для ее мужа,-- Она понизила голос и оглянулась
на вход в кухню.-- Здесь так много всяких убийц, все время
происходят какие-нибудь восстания. Правда, госпожу Хильду убили
еще до всех этих ужасов.
Почувствовав, что Конан перестал есть, Лидия удивленно
взглянула на него. Нахмурившись, северянин сосредоточенно тыкал
ложкой в оставшуюся еду, в том числе и в пирог с неизвестной
начинкой.
Он поднял на нее глаза:
-- Так ты говоришь, подсыпать яд в пищу здесь является
обычным делом?
-- О, нет, Конан, прости, я напугала тебя! -- Лидия
виновато посмотрела на него.-- Я не должна была говорить тебе
этого! Не бойся, всю эту еду я приготовила сама. Если хочешь, я
могу ее попробовать. Я всегда так делаю перед тем, как
отправить еду господам, чтобы убедиться, что она не отравлена.
Она наклонилась, схватила сыр и откусила его, положив
маленький остаток на поднос. Затем отломила сочащийся жиром
кусок пирога и тоже отправила его в рот.
Конан невольно усмехнулся и перестал хмуриться. Заметив
это, Лидия тоже улыбнулась.
-- Ох, какой острый пирог! Не возражаешь, если я запью
его? -Она взяла кувшин с вином и поднесла его к губам.
-- Ну, ладно, хватит! -- Конан засмеялся, схватил ее за
руку и притянул к себе.-- Можешь остановиться. Верю, что на
этот раз меня никто не собирался отравить.
Лидия тоже засмеялась, глядя Конану в глаза. Капля вина
осталась на ее нижней губе, и она слизнула ее маленьким розовым
язычком. Конан неотрывно смотрел на Лидию, и ее восхитительные
формы казались ему соблазнительным десертом после обеда. Он
приблизил к ней лицо, она сделала то же самое, и наконец их
губы встретились. Конан обвил руками ее талию, прижимая Лидию
все ближе и ближе к себе. Пустой поднос, разделявший их,
отлетел в сторону, и они слились в тесном и жарком объятии.
Неожиданно со стороны кухни раздался звук колокола,
сначала один раз, затем другой. Лидия нетерпеливо зашевелилась,
но Конан не выпускал ее из своих объятий, прижимая все крепче и
крепче к себе. Лидия начала отчаянно бороться с ним, пытаясь
освободиться. Наконец, ей это удалось, и она в гневе ударила
северянина рукой по губам.
Изумленный Конан разжал объятия и непонимающе уставился на
девушку. Лицо Лидии пылало от ярости. В этот момент она
напоминала разъяренную тигрицу.
-- Безмозглый варвар! Это же мне звонили! Ты что, хочешь,
чтобы меня выпороли? -- Лидия вытерла рот тыльной стороной
ладони, пригладила волосы и торопливо направилась в кухню, на
ходу поправляя складки своей одежды.
В дверном проеме показался костлявый мальчишка с торчащими
во все стороны волосами, напоминавшими паклю. Он понимающе
взглянул на Конана и нахально улыбнулся, затем подошел к столу,
чтобы унести поднос с посудой.
Он едва успел увернуться в сторону, когда мрачный
северянин рывком поднялся, отшвырнув скамью, и большими шагами
вышел из комнаты.
Мысли путались у Конана в голове. Маленькая мерзавка, как
она смела его так использовать! Разве он дал ей повод так
обращаться с ним? "Может быть, я сделал что-то не так?
-лихорадочно думал он.-- Но она же сама этого хотела! Кто их
разберет, этих местных. Не поймешь, что у них на уме. Пусть
падет проклятье Крома на этих хайборийцев и на их подлые
обычаи, которые они гордо называют цивилизацией!"
Конан вышел во двор, и дневная жара снова обрушилась на
него. Он замедлил шаг и побрел по двору, волоча ноги, но буря в
его груди продолжала бушевать. Впереди, в тени крыльца кузницы,
его поджидал огромного роста человек, одетый в кольчужный
доспех. Изрядно побитый шлем великан держал в руках.
Конан догадался, что это и есть Эвольд, мастер фехтования.
Он непринужденно беседовал с низеньким толстым человечком, едва
видимым в тени. Через несколько мгновений, когда толстяк
распрощался с воином и быстро пошел к воротам, Конан узнай в
нем Своретту.
Нахмурившись, Эвольд мрачно смотрел на приближающегося
киммерийца.
-- Так, варвар, для начала я напомню тебе о времени! Тебе
придется научиться ценить время твоих старших офицеров и не
заставлять их ждать тебя, не то поплатишься за это своей грубой
северной шкурой,-- Плохо выбритое, щетинистое лицо мастера
фехтования скривилось от отвращения.-- Ладно, на первый раз я
тебя прощаю. А теперь скажи мне, тебе когда-нибудь раньше
приходилось держать в руках меч?
Конан мрачно взглянул на Эвольда:
-- Приходилось.
-- Хмм. Северный клинок -- довольно грубая и неудобная
штука, к тому же лезвие у него слишком тяжелое. Ты, должно
быть, так же хорошо управляешься с топором! -- Эвольд
повернулся и направился через двор.-- Да, ну и задание же мне
выпало -учить такого дикаря, как ты, привыкшего орудовать
дубинами и топорами, пользоваться настоящим боевым оружием! Но,
по крайней мере, я научу тебя уважать его.
@***=
Солнце все еще продолжало заливать двор неистовым жаром,
но теперь оно светило уже с западной стороны. Обливаясь потом,
Конан яростно рубил и колол набитое соломой чучело из коровьей
шкуры высотой с человеческий рост, прикрепленное к деревянной
балке. Наконец, выбившись из сил, Конан замедлил темп, что
вызвало бурное неудовольствие мастера фехтования, сидевшего на
скамье в тени дома.
-- А ну-ка, быстрее! Нет, не так, парень! Шевелись, больше
жизни! Ты ведь держишь меч, а не дубину,-- резким, каркающий
голосом отдавал команды Эвольд.-- Секрет этого лезвия в его
легкости, ты можешь молниеносно наносить им любые удары, а
вместо этого ты бездельничаешь, как ленивый бык!
Конан снова ускорил ритм ударов. Грубая сырая шкура была
уже вся исполосована и изрублена, ее соломенные внутренности
валялись по всему двору, на что мастер фехтования не обращал
никакого внимания. Волосы Конана слиплись от пота, дышать
становилось все труднее, но он не стал просить учителя о
передышке, заранее зная, что это бесполезно.
-- Используй в бою все возможности. Кривизна этого лезвия
позволит тебе отсечь руку противника одним ударом, но только
если ты полоснешь по ней, не уменьшая силы,-- Для пущей
убедительности воин рубанул воздух своей широкой ладонью, затем
нахмурился и скрестил руки на груди.-- Но вряд ли ты сможешь
многому научиться.
Эвольд замолчал и принялся мрачно наблюдать за яростными
усилиями Копана. Изнуренный жарой и непрерывными упражнениями,
киммериец уже впал в какое-то безразличие, и все мысли его,
казалось были направлены на то, чтобы поскорее разделаться с
остатками чучела и разнести его в клочья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
предназначалась для ее мужа,-- Она понизила голос и оглянулась
на вход в кухню.-- Здесь так много всяких убийц, все время
происходят какие-нибудь восстания. Правда, госпожу Хильду убили
еще до всех этих ужасов.
Почувствовав, что Конан перестал есть, Лидия удивленно
взглянула на него. Нахмурившись, северянин сосредоточенно тыкал
ложкой в оставшуюся еду, в том числе и в пирог с неизвестной
начинкой.
Он поднял на нее глаза:
-- Так ты говоришь, подсыпать яд в пищу здесь является
обычным делом?
-- О, нет, Конан, прости, я напугала тебя! -- Лидия
виновато посмотрела на него.-- Я не должна была говорить тебе
этого! Не бойся, всю эту еду я приготовила сама. Если хочешь, я
могу ее попробовать. Я всегда так делаю перед тем, как
отправить еду господам, чтобы убедиться, что она не отравлена.
Она наклонилась, схватила сыр и откусила его, положив
маленький остаток на поднос. Затем отломила сочащийся жиром
кусок пирога и тоже отправила его в рот.
Конан невольно усмехнулся и перестал хмуриться. Заметив
это, Лидия тоже улыбнулась.
-- Ох, какой острый пирог! Не возражаешь, если я запью
его? -Она взяла кувшин с вином и поднесла его к губам.
-- Ну, ладно, хватит! -- Конан засмеялся, схватил ее за
руку и притянул к себе.-- Можешь остановиться. Верю, что на
этот раз меня никто не собирался отравить.
Лидия тоже засмеялась, глядя Конану в глаза. Капля вина
осталась на ее нижней губе, и она слизнула ее маленьким розовым
язычком. Конан неотрывно смотрел на Лидию, и ее восхитительные
формы казались ему соблазнительным десертом после обеда. Он
приблизил к ней лицо, она сделала то же самое, и наконец их
губы встретились. Конан обвил руками ее талию, прижимая Лидию
все ближе и ближе к себе. Пустой поднос, разделявший их,
отлетел в сторону, и они слились в тесном и жарком объятии.
Неожиданно со стороны кухни раздался звук колокола,
сначала один раз, затем другой. Лидия нетерпеливо зашевелилась,
но Конан не выпускал ее из своих объятий, прижимая все крепче и
крепче к себе. Лидия начала отчаянно бороться с ним, пытаясь
освободиться. Наконец, ей это удалось, и она в гневе ударила
северянина рукой по губам.
Изумленный Конан разжал объятия и непонимающе уставился на
девушку. Лицо Лидии пылало от ярости. В этот момент она
напоминала разъяренную тигрицу.
-- Безмозглый варвар! Это же мне звонили! Ты что, хочешь,
чтобы меня выпороли? -- Лидия вытерла рот тыльной стороной
ладони, пригладила волосы и торопливо направилась в кухню, на
ходу поправляя складки своей одежды.
В дверном проеме показался костлявый мальчишка с торчащими
во все стороны волосами, напоминавшими паклю. Он понимающе
взглянул на Конана и нахально улыбнулся, затем подошел к столу,
чтобы унести поднос с посудой.
Он едва успел увернуться в сторону, когда мрачный
северянин рывком поднялся, отшвырнув скамью, и большими шагами
вышел из комнаты.
Мысли путались у Конана в голове. Маленькая мерзавка, как
она смела его так использовать! Разве он дал ей повод так
обращаться с ним? "Может быть, я сделал что-то не так?
-лихорадочно думал он.-- Но она же сама этого хотела! Кто их
разберет, этих местных. Не поймешь, что у них на уме. Пусть
падет проклятье Крома на этих хайборийцев и на их подлые
обычаи, которые они гордо называют цивилизацией!"
Конан вышел во двор, и дневная жара снова обрушилась на
него. Он замедлил шаг и побрел по двору, волоча ноги, но буря в
его груди продолжала бушевать. Впереди, в тени крыльца кузницы,
его поджидал огромного роста человек, одетый в кольчужный
доспех. Изрядно побитый шлем великан держал в руках.
Конан догадался, что это и есть Эвольд, мастер фехтования.
Он непринужденно беседовал с низеньким толстым человечком, едва
видимым в тени. Через несколько мгновений, когда толстяк
распрощался с воином и быстро пошел к воротам, Конан узнай в
нем Своретту.
Нахмурившись, Эвольд мрачно смотрел на приближающегося
киммерийца.
-- Так, варвар, для начала я напомню тебе о времени! Тебе
придется научиться ценить время твоих старших офицеров и не
заставлять их ждать тебя, не то поплатишься за это своей грубой
северной шкурой,-- Плохо выбритое, щетинистое лицо мастера
фехтования скривилось от отвращения.-- Ладно, на первый раз я
тебя прощаю. А теперь скажи мне, тебе когда-нибудь раньше
приходилось держать в руках меч?
Конан мрачно взглянул на Эвольда:
-- Приходилось.
-- Хмм. Северный клинок -- довольно грубая и неудобная
штука, к тому же лезвие у него слишком тяжелое. Ты, должно
быть, так же хорошо управляешься с топором! -- Эвольд
повернулся и направился через двор.-- Да, ну и задание же мне
выпало -учить такого дикаря, как ты, привыкшего орудовать
дубинами и топорами, пользоваться настоящим боевым оружием! Но,
по крайней мере, я научу тебя уважать его.
@***=
Солнце все еще продолжало заливать двор неистовым жаром,
но теперь оно светило уже с западной стороны. Обливаясь потом,
Конан яростно рубил и колол набитое соломой чучело из коровьей
шкуры высотой с человеческий рост, прикрепленное к деревянной
балке. Наконец, выбившись из сил, Конан замедлил темп, что
вызвало бурное неудовольствие мастера фехтования, сидевшего на
скамье в тени дома.
-- А ну-ка, быстрее! Нет, не так, парень! Шевелись, больше
жизни! Ты ведь держишь меч, а не дубину,-- резким, каркающий
голосом отдавал команды Эвольд.-- Секрет этого лезвия в его
легкости, ты можешь молниеносно наносить им любые удары, а
вместо этого ты бездельничаешь, как ленивый бык!
Конан снова ускорил ритм ударов. Грубая сырая шкура была
уже вся исполосована и изрублена, ее соломенные внутренности
валялись по всему двору, на что мастер фехтования не обращал
никакого внимания. Волосы Конана слиплись от пота, дышать
становилось все труднее, но он не стал просить учителя о
передышке, заранее зная, что это бесполезно.
-- Используй в бою все возможности. Кривизна этого лезвия
позволит тебе отсечь руку противника одним ударом, но только
если ты полоснешь по ней, не уменьшая силы,-- Для пущей
убедительности воин рубанул воздух своей широкой ладонью, затем
нахмурился и скрестил руки на груди.-- Но вряд ли ты сможешь
многому научиться.
Эвольд замолчал и принялся мрачно наблюдать за яростными
усилиями Копана. Изнуренный жарой и непрерывными упражнениями,
киммериец уже впал в какое-то безразличие, и все мысли его,
казалось были направлены на то, чтобы поскорее разделаться с
остатками чучела и разнести его в клочья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54