Дико озираясь по
сторонам, он увидел, что из нижней тюрьмы подоспели новые
стражники и закрыли выход из камеры, затолкав туда при этом
несколько заключенных. Некоторые вообще не покидали ее из
трусости или физической немощи; одним словом, ряды мятежников
поредели. Высокий круглолицый надзиратель Флетта, стоя у дверей
камеры вместе с двумя стражниками усердно работал тяжелой
медной колотушкой, с азартом опуская ее на головы тех, кого
только мог достать.
Для тех заключенных, кто еще продолжал сражаться,
оставалась надежда прорваться вверх по лестнице. Ее защищали
двое стражников, медленно отступавших ступенька за ступенькой
под натиском Рудо и Фалмара.
Но вот наверху зазвучали отрывистые команды. Раздался
топот ног подоспевшего подкрепления, и вниз по узкой лестнице
устремились Железные гвардейцы, одетые в черные металлические
шлемы и панцири. Приблизившись к схватке, они молниеносно
вытащили длинные кривые сабли.
Их командир шагнул под арку и остановился на верхней
ступеньке. Это был высокий худощавый человек с жестким лицом и
аккуратными черными усиками. Положив руку на эфес сабли,
скрытой под плащом, он молча смотрел вниз на сражающихся,
шепнув только несколько слов младшему офицеру, спускавшемуся по
лестнице.
С этого времени борьба стала жестокой и короткой. Более
удачливые заключенные падали под дубинками стражников, другим
повезло меньше -- их или рубили, или пронзали насквозь длинные
сабли Железной гвардии. Конана окружили и обезоружили, но он
продолжал отчаянно биться, пока сзади ему не набросили на лицо
какую-то грязную вонючую тряпку.
Рухнув под ударами врага на колени, варвар еще яростнее
замолотил кулаками, отбивая удары со всех сторон, в любой
момент ожидая почувствовать леденящий холод стали, пронзающей
внутренности. Однако северянина только били и пинали, не давая
подняться. Потом навалились, скрутили руки и крепко связали за
спиной, прижав голову к коленям.
Вокруг раздавались звуки резких ударов, стоны и мольбы о
пощаде. Схватка закончилась. Конан не мог понять, почему с ним
обошлись не так, как с другими, и воображение уже рисовало ему
ужасные картины пыток и унижений, которые, должно быть, ожидали
его в будущем.
Он услышал, как оставшихся в живых заключенных погнали
обратно в камеру, сопровождая их водворение на место бранью,
проклятьями и пинками,-- но его все еще держали на коленях. И
вот наконец он услышал, как кто-то произнес рядом с ним ровным
спокойным голосом:
-- Этого парня зовут Конан?
-- Да, господин. Он киммериец. Опасный бунтовщик и скорее
всего один из зачинщиков мятежа,-- голос стражника был полон
ненависти и презрения.-- С вашего позволения, маршал Дарвальд,
ему надо бы укоротить руки. А лучше всего просто прибить.
-- Дайте-ка на него взглянуть.
Тряпку стащили, и Конан увидел перед собой пол, устланный
телами недавних участников сражения. Повернув голову, он увидел
высокого офицера в черном плаще и стражника с разбитым носом.
Офицер мельком глянул на пленника и без всякого выражения
произнес:
-- Посадите его в одиночную камеру, а затем мы его
перевезем,
-- Маршал Дарвальд повернулся и пошел прочь, бросив на ходу
через плечо.-- Он будет отослан под власть барона.
Глава 2. Дворец барона.
Боевая колесница неспешно громыхала по тихим улицам
Динандара, и десятки невидимых глаз тайно наблюдали за ней из
темных окон и укромных щелок. Несмотря на поздний час,
появление колесницы было немедленно замечено. В унылом
провинциальном городке происходило не так уж много событий,
поэтому появление колесницы вызвало такой интерес -- или ради
того, чтобы наутро пустить какие-нибудь сплетни о готовящемся
военном перевороте или политических интригах, или из простого
обывательского страха.
Для пассажиров колесницы это путешествие было не слишком
приятным. На мощеной булыжником дороге, приспособленной для
конных, немилосердно трясло. Окованные железом колеса
периодически застревали в сточных желобах, перерезавших
мостовую.
Возница и пассажир, сидевшие бок о бок на обитой войлоком
доске, неистово тряслись, то и дело наваливаясь друг на друга.
Но гораздо тяжелее было тому, кто лежал ничком на полу со
связанными сзади руками.
-- А ну, лежи тихо, грязный варвар, или я сейчас успокою
тебя дубинкой! -- Угрозу возница тут же подкрепил сильным
ударом тяжелой рукояткой кинжала.
-- Кром! Я ведь сейчас сдохну! -- Крик того, кому достался
удар, приглушило грубое войлочное одеяло, наброшенное сверху на
пленника.-- И так дышать нечем!
-- Тихо, киммериец! -- Голос пассажира, одетого в черный
плащ, был как всегда спокойным и невозмутимым.-- Барон
приказал, чтобы ни одна живая душа тебя не увидела, иначе ты
уже не будешь нужен барону. Тогда тебя ждет участь, которая
больше соответствует твоему положению в мире и твоим недавним
преступлениям. Если будешь лежать спокойно, еще поживешь
немного,-- Маршал Дарвальд презрительно посмотрел вниз.-- Не
суетись и не пытайся распутать свои веревки. Мы почти приехали.
Возница присвистнул и тряхнул поводьями, подстегивая трех
гнедых жеребцов. Колесница покатила по бревенчатому мосту,
казавшемуся гладким, как полотно по сравнению с мощеной
булыжником дорогой. Конан услышал оклик, краткое приветствие и
скрип открываемых ворот, затем колесница остановилась.
С Конана сдернули одеяло и выволокли из колесницы в густую
грязь. Он упал на одно колено и, с трудом сохранив равновесие,
резко выпрямился. Маршал двинулся к большому высокому зданию,
похожему на мрачный дворец или на крепость; возница подтолкнул
Конана в том же направлении. Варвар глянул на него так, что тот
отпрянул, забыв о связанных руках пленника. Конан огляделся
вокруг, разминая затекшие конечности, затем мрачно пошел вперед
в сопровождении своего конвоира.
Входная дверь была открыта, и изнутри на каменное крыльцо
лился уютный желтый свет. Но маршал Дарвальд не обратил
никакого внимания на этот знак гостеприимства и, подойдя к
обитой железом небольшой двери, хорошо спрятанной в глубокой
нише, вытащил ключ и вставил замок. Дверь с тихим шорохом
открылась, все трое прошли в большую, хорошо освещенную
прихожую. Сквозь арочный проем Конан увидел просторный, богато
украшенный холл с яркими цветными гобеленами и массивной
лестницей посередине.
-- Закрой двери,-- приказал маршал,-- и возница закрыл на
засов сначала дверь, через которую они вошли, а затем поспешил
прикрыть массивную резную дверь, ведущую в зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
сторонам, он увидел, что из нижней тюрьмы подоспели новые
стражники и закрыли выход из камеры, затолкав туда при этом
несколько заключенных. Некоторые вообще не покидали ее из
трусости или физической немощи; одним словом, ряды мятежников
поредели. Высокий круглолицый надзиратель Флетта, стоя у дверей
камеры вместе с двумя стражниками усердно работал тяжелой
медной колотушкой, с азартом опуская ее на головы тех, кого
только мог достать.
Для тех заключенных, кто еще продолжал сражаться,
оставалась надежда прорваться вверх по лестнице. Ее защищали
двое стражников, медленно отступавших ступенька за ступенькой
под натиском Рудо и Фалмара.
Но вот наверху зазвучали отрывистые команды. Раздался
топот ног подоспевшего подкрепления, и вниз по узкой лестнице
устремились Железные гвардейцы, одетые в черные металлические
шлемы и панцири. Приблизившись к схватке, они молниеносно
вытащили длинные кривые сабли.
Их командир шагнул под арку и остановился на верхней
ступеньке. Это был высокий худощавый человек с жестким лицом и
аккуратными черными усиками. Положив руку на эфес сабли,
скрытой под плащом, он молча смотрел вниз на сражающихся,
шепнув только несколько слов младшему офицеру, спускавшемуся по
лестнице.
С этого времени борьба стала жестокой и короткой. Более
удачливые заключенные падали под дубинками стражников, другим
повезло меньше -- их или рубили, или пронзали насквозь длинные
сабли Железной гвардии. Конана окружили и обезоружили, но он
продолжал отчаянно биться, пока сзади ему не набросили на лицо
какую-то грязную вонючую тряпку.
Рухнув под ударами врага на колени, варвар еще яростнее
замолотил кулаками, отбивая удары со всех сторон, в любой
момент ожидая почувствовать леденящий холод стали, пронзающей
внутренности. Однако северянина только били и пинали, не давая
подняться. Потом навалились, скрутили руки и крепко связали за
спиной, прижав голову к коленям.
Вокруг раздавались звуки резких ударов, стоны и мольбы о
пощаде. Схватка закончилась. Конан не мог понять, почему с ним
обошлись не так, как с другими, и воображение уже рисовало ему
ужасные картины пыток и унижений, которые, должно быть, ожидали
его в будущем.
Он услышал, как оставшихся в живых заключенных погнали
обратно в камеру, сопровождая их водворение на место бранью,
проклятьями и пинками,-- но его все еще держали на коленях. И
вот наконец он услышал, как кто-то произнес рядом с ним ровным
спокойным голосом:
-- Этого парня зовут Конан?
-- Да, господин. Он киммериец. Опасный бунтовщик и скорее
всего один из зачинщиков мятежа,-- голос стражника был полон
ненависти и презрения.-- С вашего позволения, маршал Дарвальд,
ему надо бы укоротить руки. А лучше всего просто прибить.
-- Дайте-ка на него взглянуть.
Тряпку стащили, и Конан увидел перед собой пол, устланный
телами недавних участников сражения. Повернув голову, он увидел
высокого офицера в черном плаще и стражника с разбитым носом.
Офицер мельком глянул на пленника и без всякого выражения
произнес:
-- Посадите его в одиночную камеру, а затем мы его
перевезем,
-- Маршал Дарвальд повернулся и пошел прочь, бросив на ходу
через плечо.-- Он будет отослан под власть барона.
Глава 2. Дворец барона.
Боевая колесница неспешно громыхала по тихим улицам
Динандара, и десятки невидимых глаз тайно наблюдали за ней из
темных окон и укромных щелок. Несмотря на поздний час,
появление колесницы было немедленно замечено. В унылом
провинциальном городке происходило не так уж много событий,
поэтому появление колесницы вызвало такой интерес -- или ради
того, чтобы наутро пустить какие-нибудь сплетни о готовящемся
военном перевороте или политических интригах, или из простого
обывательского страха.
Для пассажиров колесницы это путешествие было не слишком
приятным. На мощеной булыжником дороге, приспособленной для
конных, немилосердно трясло. Окованные железом колеса
периодически застревали в сточных желобах, перерезавших
мостовую.
Возница и пассажир, сидевшие бок о бок на обитой войлоком
доске, неистово тряслись, то и дело наваливаясь друг на друга.
Но гораздо тяжелее было тому, кто лежал ничком на полу со
связанными сзади руками.
-- А ну, лежи тихо, грязный варвар, или я сейчас успокою
тебя дубинкой! -- Угрозу возница тут же подкрепил сильным
ударом тяжелой рукояткой кинжала.
-- Кром! Я ведь сейчас сдохну! -- Крик того, кому достался
удар, приглушило грубое войлочное одеяло, наброшенное сверху на
пленника.-- И так дышать нечем!
-- Тихо, киммериец! -- Голос пассажира, одетого в черный
плащ, был как всегда спокойным и невозмутимым.-- Барон
приказал, чтобы ни одна живая душа тебя не увидела, иначе ты
уже не будешь нужен барону. Тогда тебя ждет участь, которая
больше соответствует твоему положению в мире и твоим недавним
преступлениям. Если будешь лежать спокойно, еще поживешь
немного,-- Маршал Дарвальд презрительно посмотрел вниз.-- Не
суетись и не пытайся распутать свои веревки. Мы почти приехали.
Возница присвистнул и тряхнул поводьями, подстегивая трех
гнедых жеребцов. Колесница покатила по бревенчатому мосту,
казавшемуся гладким, как полотно по сравнению с мощеной
булыжником дорогой. Конан услышал оклик, краткое приветствие и
скрип открываемых ворот, затем колесница остановилась.
С Конана сдернули одеяло и выволокли из колесницы в густую
грязь. Он упал на одно колено и, с трудом сохранив равновесие,
резко выпрямился. Маршал двинулся к большому высокому зданию,
похожему на мрачный дворец или на крепость; возница подтолкнул
Конана в том же направлении. Варвар глянул на него так, что тот
отпрянул, забыв о связанных руках пленника. Конан огляделся
вокруг, разминая затекшие конечности, затем мрачно пошел вперед
в сопровождении своего конвоира.
Входная дверь была открыта, и изнутри на каменное крыльцо
лился уютный желтый свет. Но маршал Дарвальд не обратил
никакого внимания на этот знак гостеприимства и, подойдя к
обитой железом небольшой двери, хорошо спрятанной в глубокой
нише, вытащил ключ и вставил замок. Дверь с тихим шорохом
открылась, все трое прошли в большую, хорошо освещенную
прихожую. Сквозь арочный проем Конан увидел просторный, богато
украшенный холл с яркими цветными гобеленами и массивной
лестницей посередине.
-- Закрой двери,-- приказал маршал,-- и возница закрыл на
засов сначала дверь, через которую они вошли, а затем поспешил
прикрыть массивную резную дверь, ведущую в зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54