— Так куда же вы меня толкаете? Сливать, как другие, активы?
— Даже это не получится, — печально произнес Гуревич. — Банк приговорен, Владимир Викторович. Подняться ему не дадут. Прости, но есть установка.
Второв припомнил диктофонную запись, горько усмехнулся, — получается, не так уж привирал Снежко.
— Стало быть, установки Центральному банку России теперь спускает Онлиевский?
— Так ты знал?! — живо отреагировал Гуревич. Не дождавшись ответа, вытер салфеткой вспотевшее лицо. — Спускают сверху. От первого лица. А уже что у них там меж собой… Полагаю, тебе надо встретиться с Онлиевским.
— Полагаете, стало быть? И зачем?
— Онлиевский проявляет огромную заинтересованность в «Светоче». Па-ра-лизующую всех заинтересованность. Понимаешь меня? Надо договариваться. Других путей тебе не оставили.
— И если договоримся, то, конечно?..
— Зеленая улица, — заверил Гуревич. И, боясь, что уверенность эта будет неправильно понята мнительным Второвым, поспешно добавил: — Сам понимаешь, это не мой уровень.
Он сбился и замолчал, ожидая ответа. Молчал и Второв. Наконец кашлянул:
— Ну, допустим. Когда можно организовать такую встречу?
— Когда? — Гуревич посмотрел на циферблат. — Минут через десять — пятнадцать. Онлиевский ждет моего звонка.
— Стало быть?! — Второв, в ком не осталось уже душевных сил удивляться, замотал лобастой головой.
— Конечно, — стараясь говорить бесстрастно, подтвердил Гуревич. — А ты как думал? Да если бы я поехал на встречу с тобой без санкции руководства, где бы я завтра был?.. Так что?
Второв, закрыв глаза, откинулся в кресле.
— Так что, Владимир Викторович? — всматривавшийся Гуревич увидел наконец, как моргнули его глаза. — Ну, вот и ладненько! Тогда звоню. Где тут телефончик-то? А то ведь в ваших казематах мобильный не берет.
— Вот-вот будет! — объявил он, вернувшись через десять минут. — Я тут пока с мэтром пообщался. Занятный старикан. Живенький. И надо же — помнит!
Подошел, поколебавшись, к неподвижно сидящему в прежней позе Второву:
— Может, и к лучшему, а, Володь?.. Ну, отдыхай, отдыхай. Пойду встречу.
Еще через десять минут зацокали быстрые шаги, и с лестницы сбежал Марк Игоревич Онлиевский. Следом появился поспевавший с трудом Гуревич.
Второв нехотя поднялся.
— Какие хоромы! Здравствуйте, здравствуйте, Владимир Викторович! — Онлиевский поспешно шагнул первым, радостно стиснул вялую ладонь. — Польщен встречей… Может, удобней к столу?
— К столу так к столу, — Второв приготовился передвинуть кресло, но Онлиевский, опередив, сам быстренько перенес его на два метра.
— Вы уж позвольте мне за вами поухаживать.
После чего тут же занял соседнее, оставив Гуревича стоящим.
Гуревич огляделся. Кресел больше не было.
— М-да. Ничего, не беспокойтесь, схожу… Я вас свел, чтобы без посторонних.
— Именно, — сухо кивнул Онлиевский. — У вас, наверное, дела?
— Да, конечно, — собиравшийся участвовать в разговоре Гуревич замялся было, но наткнулся на недовольное движение Онлиевского. — Совсем я с вами зарапортовался. Так что, если не нужен…
Он подошел, протянул руку попрощаться. И рука его повисла в воздухе: Второв, все еще погруженный в себя, жеста этого не заметил, Онлиевский не обратил внимания.
— Желаю договориться. — Борис Семенович Гуревич сделал общий поклон и с тяжелым чувством удалился.
Какое-то время Онлиевский, пряча любопытство, приглядывался к поверженному сопернику.
— А знаете, Владимир Викторович, почему я в бизнес пошел? Потому что вы в нем были, — неожиданно признался он.
От удивления Второв впервые прямо посмотрел на него.
— Нет, в самом деле. Вы же так мощно стартовали. Комета, ураган. Читал, смотрел и думал: какая стихия! Удержу не знает. Все под себя подминает. Масштабнейший вы были человечище.
— Был? Не рано ли хороните?
— И вот как-то подумал: а смог бы я вот так же? Помните Раскольникова? Кто я? Тварь дрожащая или право имею? Смогу ли я вот так же смерчем по земле пройти? Чтобы когда-нибудь прийти к вам и сказать: вот моя рука! Объединим наши состояния! Хочу быть с вами!.. Смешно, правда? Пацан был. Мне ведь, когда начинал, едва двадцать семь исполнилось. Сейчас и не поверишь. — Он удрученно огладил полный живот, лысеющую голову.
— И чего же не пришли? — полюбопытствовал Второв.
— А тут уже по Ленину получилось — «мы пойдем другим путем!». В азарт вошел, обойти захотелось. Может, главная моя удача в том оказалась, что я после вас начал. Вы-то уже на дистанции, в запале, осмотреться в беге некогда. А надо бы. Потому что обстановка изменилась. И я это первым увидел. И успел развернуть свой бизнес.
— Ну, что вы увидели, и так понятно. Невелика доблесть — продажных чиновников скупать.
— Не скажите. Это еще то искусство. Вы-то в последнее время тоже пробовали, а что в итоге? То, что сидим мы с вами сегодня здесь. А этих, кстати, я давно не покупаю. Тасую, расставляю — вот высший пилотаж! А в результате, возвращаясь к нашему разговору, вы вон дотянули до ленточки, запаленный. А я вас тут уж и поджидаю! Только, ради бога, без обиды. Что-то меня опять на аллегории потянуло, наверное, к вечеру печень разыграется. Я ведь в молодости стихи пописывал. Очень Мандельштама люблю! Знаете? Есть у него одно стихотворение.
— Вы все вокруг развращаете, — угрюмо произнес Второв.
— Да, вижу, что поэзию вы не любите, — огорчился Онлиевский. — Тогда вернемся к бизнесу.
— Это вы-то бизнесмен?!
— Смею надеяться. — Голос его сделался холоден. — И чтоб мы попусту не препирались, прошу дать мне пару минут высказаться. Могу?
Второв неопределенно пожал плечом.
— Благодарю. То, что я хочу забрать ваш банк, для вас не секрет. Но, принимая решение, вы должны точно оценивать обстановку. Мне больно говорить это вам, но банк обложен, Владимир Викторович. Денег, как вы, надеюсь, убедились, вы никогда не получите. И что остается?
— У нас еще достаточно активов, чтобы рассчитываться.
— Верно. Но, во-первых, с каждым днем их будет все меньше. Ваш банк слишком велик. Он не может существовать без движения. Он начнет разваливаться. Я и то лишний раз преклоняюсь перед вами, что до сих пор удерживаете. Во-вторых, чтобы банк рассчитывался, он должен работать. А даже тех векселей, что успели скупить мои люди, достаточно, чтоб вчинить вам иск о банкротстве. Можете мне поверить, ЦБ нас поддержит и тут же отзовет у банка лицензию.
— Кто бы сомневался?
— Именно. И тогда — паралич. Дальше вы как хищная рыба на суше — и силы еще есть, и желание рвануть. А воды лишили. И с каждой минутой отмирают новые и новые органы. Ничего, по-моему, образ получился. Как полагаете?
— Ну, хорошо, положим, мы рассмотрим ваше предложение, — произнес Второв, и Онлиевский выжидательно склонился навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76