Но — и это сразило — на концерт Большого симфонического оркестра! В классической музыке Забелин разбирался немногим лучше, чем в иконописи. Единственное преимущество его как меломана состояло в знании самого начала Первого концерта для фортепьяно с оркестром Чайковского, под который они студентами несколько лет чокались, встречая Новый год. Живо предугадывая три часа муки, вечера он ждал с еще большей неприязнью, чем обычно.
Стремительные перемены происходили и в банке. Подала заявление об уходе бессменный банковский главбух Файзулина — в отсутствие отходившего в реанимации после пересадки почки Второва Покровский, не теряя времени, заложил крутой галс — подписал приказ о создании финансового блока, куда наряду с бухгалтерией вошли новые, мудреные для старослужащих названия типа «Управление формирования учетной политики банка», «Управление планирования и оптимизации структуры баланса», «Группа координационных работ подпроекта финансового контроллинга». Когда Файзулина заподозрила, что нормальный человек попросту в этих названиях потеряется, Покровский, стараясь быть терпеливым, разъяснил, что время допотопных методов прошло. Следует активнее интегрироваться в международный финансовый рынок. После этого не интегрированная в мировую экономику Файзулина в духе прежних, допотопных традиций попросту перестала с ним разговаривать, и в последние дни общались и.о. президента с главным бухгалтером исключительно через секретарей.
Следовало, впрочем, отдать должное энергии Покровского. С его утверждением в должности резко активизировались переговоры с западными компаниями об инвестиционных кредитах, началась подготовка к новой эмиссии для реализации акций в Америке. Диковинное словечко «американские депозитарные расписки» становилось обиходным.
Правда, Керзон на все замечания о том, что банк при Покровском готовится рвануться вперед, отвечал коротко: «Ну да. Как корабль, который в бурю выставляет все паруса». Впрочем, Керзон и при Папе был неизменным скептиком. К тому же следовало сделать скидку на уязвленное самолюбие проигравшего фаворита.
В половине второго в кабинет Забелина ворвался взволнованный Дерясин.
— Нам перекрыли кредитование, — с порога огорошил он.
— Остынь. Кто?
— Только что на кредитном комитете мне отказали в выдаче очередного миллионного транша. Баландин потребовал отчитаться за предыдущие расходы.
— Отчитаться? Но с чего бы у него неясности?
— Не ко мне вопрос, Алексей Павлович. Вы, говорит, аукцион проиграли. Стало быть, цели — семидесяти пяти процентов уже не достигнете. Нечего больше деньги тратить. У нас, мол, ресурсы ограничены. Да чего там ограничены?! Вы гляньте только, кому дают. Вот — у Инги выклянчил.
И он бросил через стол ксерокопию протокола закончившегося заседания кредитного комитета.
— Сноровисто. — Забелин пробежал глазами по списку. И прервался, не веря глазам.
Он даже посмотрел вопрошающе на Дерясина, который быстро подтверждающе закивал: «Он самый, не сомневайтесь. Нам, стало быть, отказывают, а другой рукой противников наших подкрепляют. И цифра тютелька в тютельку».
Забелин еще раз вчитался. Ошибки не было — «Кредитовать ЗАО „ФДН консалтинг групп“ в размере 6 миллионов 500 тысяч рублей — под пополнение оборотных средств».
— Стало быть, акции оборонного института — это теперь оборотные средства. А пятьсот для кого?
Дерясин лишь понимающе усмехнулся. Забелин схватился за телефон.
— Послушай, Чугунов, — без предисловия, в манере самого руководителя аппарата, произнес он. — Ты знаешь, что нам отказали в кредитовании на скупку акций?
— Да, но ничего не могу сделать. Все решения Баландин согласует с Покровским, а тот поставлен Папой, — сомнения рокового дня миновали, и теперь во вновь утвердившемся мире с ясными ориентирами Чугунов сделался прежним.
— Но речь идет как раз о приоритетном проекте, который Второв лично инициировал. Что ты отмалчиваешься?
— Папе доложили о результатах аукциона, — неохотно признался Чугунов.
— А ему доложили, что аукцион — это еще не конец света? Что задача наша объемней — взять институт под контроль. Что он сказал?
— Повторить дословно?
— Не стоит. — Забелин бросил трубку и поднял вновь. — Какой у Баландина? Не помнишь?
— Так бесполезняк. Нет его. С Яной нашей укатил.
Он присмотрелся к ошарашенному шефу:
— Что? Впрямь ничего не знаете? Ну, вы чисто голубь. Про то, что она вам на хвост сесть пыталась, это не тайна. Потом увидела, что у вас не забалуешь. Вот и… А тут как раз Баландин на нее глаз и положил.
— А ей-то зачем? Лет тридцать меж ними?
— Да дура же она, Алексей Палыч. — Для Дерясина это была аксиома, доказательств, как известно, не требующая. — Ей всегда хотелось много и сразу. Он, видно, наобещал с три короба. Теперь ходит треплет по банку, что вот-вот машину себе купит. Тоже хрустальная мечта у человека. Чтобы вынь да положь — машина, квартира, счет в банке. Ну пустота!
— Где она, кстати? Вроде в университет отпрашивалась.
— Ну да, как же, университет. — Дерясин сверился с часами. — Школа жизни. Он ее в это время всегда на хату возит.
— Ты-то откуда?.. — усомнился было Забелин. Потом сообразил: — Ах да, от Инги.
— Юрку вот жалко, — напомнил Дерясин.
— Да, неудачно влюбился парень. — Забелин напрягся, томительно восстанавливая день аукциона. Что-то было совсем рядом. Еще чуть-чуть…
— Да что втюрился? Полдела, — в полном расстройстве произнес Дерясин. — Жениться на ней собрался. И женится ведь, дурачок. Она ему неделю назад пообещала. И не расскажешь. Ну как тут скажешь? Да и не в себе он. А последние дни и вовсе…
— Иди, Андрей, — вскочил Забелин. — И Подлесного ко мне. Живо!
Дерясин поднялся, дивясь внезапной перемене в начальнике.
— Иди, иди. А кредитование будет. Много не обещаю, а миллион будет.
— Так…
— Живо.
В возбуждении заходил он по кабинету. Все, что мучило его с того непонятного аукционного дня, разом срослось. Загадка разрешилась. И это было важно, но и горько.
Втиснулся Подлесный. После последнего инцидента, а особенно в связи с неудавшимся поиском Юли руководителя он старался обходить стороной.
— Вваливай, — разрешил Забелин. — «Головку» «ФДН» хорошо изучил?
— В основном. — Подлесный полез было в папку, но Забелин нетерпеливо отмахнулся:
— До вечера через любые каналы выясни, кто и когда из них пересекался с нашим Баландиным. — Он говорил быстро, напористо, и смышленый Подлесный подобрался охотником, учуявшим, что на него гонят близкую дичь.
— Главная замазка, где стоит искать, — звонкое комсомольское прошлое. На БАМ, на целину можешь не заглядывать. Полагаю, их Юрий Палыч не больно своим присутствием баловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Стремительные перемены происходили и в банке. Подала заявление об уходе бессменный банковский главбух Файзулина — в отсутствие отходившего в реанимации после пересадки почки Второва Покровский, не теряя времени, заложил крутой галс — подписал приказ о создании финансового блока, куда наряду с бухгалтерией вошли новые, мудреные для старослужащих названия типа «Управление формирования учетной политики банка», «Управление планирования и оптимизации структуры баланса», «Группа координационных работ подпроекта финансового контроллинга». Когда Файзулина заподозрила, что нормальный человек попросту в этих названиях потеряется, Покровский, стараясь быть терпеливым, разъяснил, что время допотопных методов прошло. Следует активнее интегрироваться в международный финансовый рынок. После этого не интегрированная в мировую экономику Файзулина в духе прежних, допотопных традиций попросту перестала с ним разговаривать, и в последние дни общались и.о. президента с главным бухгалтером исключительно через секретарей.
Следовало, впрочем, отдать должное энергии Покровского. С его утверждением в должности резко активизировались переговоры с западными компаниями об инвестиционных кредитах, началась подготовка к новой эмиссии для реализации акций в Америке. Диковинное словечко «американские депозитарные расписки» становилось обиходным.
Правда, Керзон на все замечания о том, что банк при Покровском готовится рвануться вперед, отвечал коротко: «Ну да. Как корабль, который в бурю выставляет все паруса». Впрочем, Керзон и при Папе был неизменным скептиком. К тому же следовало сделать скидку на уязвленное самолюбие проигравшего фаворита.
В половине второго в кабинет Забелина ворвался взволнованный Дерясин.
— Нам перекрыли кредитование, — с порога огорошил он.
— Остынь. Кто?
— Только что на кредитном комитете мне отказали в выдаче очередного миллионного транша. Баландин потребовал отчитаться за предыдущие расходы.
— Отчитаться? Но с чего бы у него неясности?
— Не ко мне вопрос, Алексей Павлович. Вы, говорит, аукцион проиграли. Стало быть, цели — семидесяти пяти процентов уже не достигнете. Нечего больше деньги тратить. У нас, мол, ресурсы ограничены. Да чего там ограничены?! Вы гляньте только, кому дают. Вот — у Инги выклянчил.
И он бросил через стол ксерокопию протокола закончившегося заседания кредитного комитета.
— Сноровисто. — Забелин пробежал глазами по списку. И прервался, не веря глазам.
Он даже посмотрел вопрошающе на Дерясина, который быстро подтверждающе закивал: «Он самый, не сомневайтесь. Нам, стало быть, отказывают, а другой рукой противников наших подкрепляют. И цифра тютелька в тютельку».
Забелин еще раз вчитался. Ошибки не было — «Кредитовать ЗАО „ФДН консалтинг групп“ в размере 6 миллионов 500 тысяч рублей — под пополнение оборотных средств».
— Стало быть, акции оборонного института — это теперь оборотные средства. А пятьсот для кого?
Дерясин лишь понимающе усмехнулся. Забелин схватился за телефон.
— Послушай, Чугунов, — без предисловия, в манере самого руководителя аппарата, произнес он. — Ты знаешь, что нам отказали в кредитовании на скупку акций?
— Да, но ничего не могу сделать. Все решения Баландин согласует с Покровским, а тот поставлен Папой, — сомнения рокового дня миновали, и теперь во вновь утвердившемся мире с ясными ориентирами Чугунов сделался прежним.
— Но речь идет как раз о приоритетном проекте, который Второв лично инициировал. Что ты отмалчиваешься?
— Папе доложили о результатах аукциона, — неохотно признался Чугунов.
— А ему доложили, что аукцион — это еще не конец света? Что задача наша объемней — взять институт под контроль. Что он сказал?
— Повторить дословно?
— Не стоит. — Забелин бросил трубку и поднял вновь. — Какой у Баландина? Не помнишь?
— Так бесполезняк. Нет его. С Яной нашей укатил.
Он присмотрелся к ошарашенному шефу:
— Что? Впрямь ничего не знаете? Ну, вы чисто голубь. Про то, что она вам на хвост сесть пыталась, это не тайна. Потом увидела, что у вас не забалуешь. Вот и… А тут как раз Баландин на нее глаз и положил.
— А ей-то зачем? Лет тридцать меж ними?
— Да дура же она, Алексей Палыч. — Для Дерясина это была аксиома, доказательств, как известно, не требующая. — Ей всегда хотелось много и сразу. Он, видно, наобещал с три короба. Теперь ходит треплет по банку, что вот-вот машину себе купит. Тоже хрустальная мечта у человека. Чтобы вынь да положь — машина, квартира, счет в банке. Ну пустота!
— Где она, кстати? Вроде в университет отпрашивалась.
— Ну да, как же, университет. — Дерясин сверился с часами. — Школа жизни. Он ее в это время всегда на хату возит.
— Ты-то откуда?.. — усомнился было Забелин. Потом сообразил: — Ах да, от Инги.
— Юрку вот жалко, — напомнил Дерясин.
— Да, неудачно влюбился парень. — Забелин напрягся, томительно восстанавливая день аукциона. Что-то было совсем рядом. Еще чуть-чуть…
— Да что втюрился? Полдела, — в полном расстройстве произнес Дерясин. — Жениться на ней собрался. И женится ведь, дурачок. Она ему неделю назад пообещала. И не расскажешь. Ну как тут скажешь? Да и не в себе он. А последние дни и вовсе…
— Иди, Андрей, — вскочил Забелин. — И Подлесного ко мне. Живо!
Дерясин поднялся, дивясь внезапной перемене в начальнике.
— Иди, иди. А кредитование будет. Много не обещаю, а миллион будет.
— Так…
— Живо.
В возбуждении заходил он по кабинету. Все, что мучило его с того непонятного аукционного дня, разом срослось. Загадка разрешилась. И это было важно, но и горько.
Втиснулся Подлесный. После последнего инцидента, а особенно в связи с неудавшимся поиском Юли руководителя он старался обходить стороной.
— Вваливай, — разрешил Забелин. — «Головку» «ФДН» хорошо изучил?
— В основном. — Подлесный полез было в папку, но Забелин нетерпеливо отмахнулся:
— До вечера через любые каналы выясни, кто и когда из них пересекался с нашим Баландиным. — Он говорил быстро, напористо, и смышленый Подлесный подобрался охотником, учуявшим, что на него гонят близкую дичь.
— Главная замазка, где стоит искать, — звонкое комсомольское прошлое. На БАМ, на целину можешь не заглядывать. Полагаю, их Юрий Палыч не больно своим присутствием баловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76