П. Победоносцева, полагавшего, что без правильно
организованной адвокатуры не может существовать правосудие, с мне-
нием обер-прокурора Семенова, доказывавшего, что слова присяги <ис-
полнять честь свои обязанности> вынуждают адвоката к <легкому> кля-
твопреступлению. Несмотря, однако, на такую путаницу понятий, со-
ставители Судебных Уставов избегали ставить основные вопросы
адвокатской этики и всячески их обходили. Сюда еще нужно прибавить
полнейшее игнорирование помощничества. несмотря на сделанные ми-
нистром юстиции указания на необходимость регулировать этот институт.
Наконец, усовершенствование процесса, достигнутое Судебными Устава-
ми, неизбежно должно было сделать еще более очевидными недостатки
материальных законов и углубить пропасть между так называемой фор-
мальной и действительной правдой, - а такой разлад неизбежно делал
двусмысленным положение адвоката, призванного осуществлять силу и
значение закона.
ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
(1866-1874)
12. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ
И ОБСТАНОВКА ЖИЗНИ
АДВОКАТСКОГО СОСЛОВИЯ
Итак, отношение составителей Судебных Уставов к адвокатуре пред-
ставляется проникнутым весьма яркой двойственностью. Сознание необ-
ходимости ввести адвокатуру не могло устранить глубокого к ней недоверия,
издавна укоренившегося и широко распространенного. Поэтому вместо того,
чтобы позаботиться о мерах для привлечения юристов к новому институту,
составители Судебных Уставов создали целый ряд препятствий для успеш-
ной организации сословия. Препятствия эти были очень серьезны и если
они не оказались неодолимыми, то лишь потому, что тогда было совсем
особое время и совершенно исключительное настроение. Красноречивый
свидетель и выдающийся участник этих дней, А.Ф. Кони говорит в своих
<Воспоминаниях>: <Новой деятельности были отдаваемы все силы беско-
рыстно и не без личных жертв, ибо были люди, оставлявшие лучшие и
более обеспеченные служебные положения, чтобы только принадлежать к
судебному ведомству. Вице-директоры шли в члены палаты, губернато-
ршi - в председатели окружных судов. Первое время никто, впрочем, и
не смотрел на занятие новых должностей, как на обычную рядовую службу.
то была деятельность, задача, призвание. Это была первая любовь. Такая
овь существует не только в личной жизни человека, но и в общественной
его жизни; и тут и там она, войдя первою в сердце, последнею выходит
из него>. Введение Судебных Уставов заставило многих людей менять свою
жизненную карьеру. Так, по словам В.О. Люстиха, он поступил в Харь-
конский университет на математический факультет, но слухи о предстоящей
реформе побудили его перейти на юридический факультет и войти в новое
сословие.
Такое настроение, по-видимому, особенно ярко концентрировалось
именно по отношению к адвокатуре. В речи, произнесенной в Общем Со-
брании присяжных поверенных 30 апреля 1906 г., В.О. Люстих говорил:
<Все первые члены Совета, как и весь первоначальный состав сословия
прис. поверенных, получил практическую подготовку на звание прис. по-
веренного на государственной службе. Всем им, или по крайней мере ог-
ромному большинству из них, предстояла блестящая судейская карьера.
Что же заставило их пренебречь ею, порвать с прошлым и энергично взяться
за совершенно новое, еще неизведанное дело?.. Водворение справедливой
законности во всех сферах частной и общественной жизни было идеалом
того времени... Среди судебных деятелей адвокатам в этом отношении при-
надлежало первенствующее место>. По словам В.Д. Спасовича, <в начале
судебной реформы в народных представлениях положен был во главу угла
реформы не судья, а адвокат, и являлся он в каком-то фантастическом
ореоле, как чародей Орфей, спасающий невинных, истребляющий чудови-
ща, совершающий одни только добрые дела> . То же самое подтверждает
и К.К. Арсеньев в своих <Заметках о русской адвокатуре>. В 1885 г.
И.Я. Фойницкий утверждал, что <в течение весьма непродолжительного
времени русское общество во взглядах на защиту по уголовным делам пере-
живает уже третий фазис. Первый характеризовался преувеличенными ожи-
даниями, которые на нее возлагались; в ней склонны были видеть противовес
от всех зол, не только судебных, но и за пределами суда коренящихся; на
нее указывали как на самую надежную гарантию правосудия, при суще-
ствовании которой можно было не заботиться или заботиться несравненно
менее о других условиях правого суда; возражения против защиты объяв-
лялись признаком несовершенства нашего юридического воспитания> .
Благодаря этому не оказало никакого влияния на образование незави-
симого сословия, о котором мечтали составители Судебных Уставов, и то
обстоятельство, что первоначально оно составилось сплошь из отставных
чиновников, вчерашних жрецов отвергнутого судебного режима. Даже не
верится, когда узнаешь, какие элементы тяготели к новому сословию ад-
вокатуры. В числе первых, заявивших в Петербурге о своем желании всту-
т-ь в число присяжных поверенных, были, например, презус военного
д Гороблагодатских заводов и регент земской актовой канцелярии, и
оба они были приняты. Вообще, из 26 прошений, переданных комитетом
образовавшийся Совет присяжных поверенных, одно было от доктора
юридических наук Владимира Спасовича и одно - от присяжного стряп-
чего, все же остальные принадлежали бывшим чиновникам разных рангов.
начиная от коллежского секретаря до действительного статского советника.
Но настроение, о котором так ярко свидетельствует А.Ф. Кони, было столь
ильно, что подчиняло себе все и всех, и через два-три месяца после введения
судебной реформы официальный орган Министерства Юстиции <Судебный
Вестник> мог констатировать, что <сословие присяжных поверенных успело
выставить несколько талантливых представителей, которых теперь уже бес-
спорно можно назвать замечательными адвокатами>. И даже такие завзятые
враги нашей адвокатуры, как Цедрин , писали, что <адвокатура наша по-
началу довольно горячо заявила о своей солидарности с вопросами жизни> .
Героический момент, вызванный осуществлением Судебных Уставов, ока-
зал бесспорно самое решительное влияние на судьбы нашей адвокатуры. Он
дал первый сильный толчок, определивший направление, по которому двину-
лось развитие сословной жизни. Но героический момент никогда не может
длиться долго. Ему на смену приходят будни, - и тогда ненормальные ус-
ловия, на которые было указываемо еще при выработке Судебных Уставов,
все сильнее и сильнее стали давать себя чувствовать. Сразу же обрисовался
недостаточный прилив сил к адвокатуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
организованной адвокатуры не может существовать правосудие, с мне-
нием обер-прокурора Семенова, доказывавшего, что слова присяги <ис-
полнять честь свои обязанности> вынуждают адвоката к <легкому> кля-
твопреступлению. Несмотря, однако, на такую путаницу понятий, со-
ставители Судебных Уставов избегали ставить основные вопросы
адвокатской этики и всячески их обходили. Сюда еще нужно прибавить
полнейшее игнорирование помощничества. несмотря на сделанные ми-
нистром юстиции указания на необходимость регулировать этот институт.
Наконец, усовершенствование процесса, достигнутое Судебными Устава-
ми, неизбежно должно было сделать еще более очевидными недостатки
материальных законов и углубить пропасть между так называемой фор-
мальной и действительной правдой, - а такой разлад неизбежно делал
двусмысленным положение адвоката, призванного осуществлять силу и
значение закона.
ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД
(1866-1874)
12. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ
И ОБСТАНОВКА ЖИЗНИ
АДВОКАТСКОГО СОСЛОВИЯ
Итак, отношение составителей Судебных Уставов к адвокатуре пред-
ставляется проникнутым весьма яркой двойственностью. Сознание необ-
ходимости ввести адвокатуру не могло устранить глубокого к ней недоверия,
издавна укоренившегося и широко распространенного. Поэтому вместо того,
чтобы позаботиться о мерах для привлечения юристов к новому институту,
составители Судебных Уставов создали целый ряд препятствий для успеш-
ной организации сословия. Препятствия эти были очень серьезны и если
они не оказались неодолимыми, то лишь потому, что тогда было совсем
особое время и совершенно исключительное настроение. Красноречивый
свидетель и выдающийся участник этих дней, А.Ф. Кони говорит в своих
<Воспоминаниях>: <Новой деятельности были отдаваемы все силы беско-
рыстно и не без личных жертв, ибо были люди, оставлявшие лучшие и
более обеспеченные служебные положения, чтобы только принадлежать к
судебному ведомству. Вице-директоры шли в члены палаты, губернато-
ршi - в председатели окружных судов. Первое время никто, впрочем, и
не смотрел на занятие новых должностей, как на обычную рядовую службу.
то была деятельность, задача, призвание. Это была первая любовь. Такая
овь существует не только в личной жизни человека, но и в общественной
его жизни; и тут и там она, войдя первою в сердце, последнею выходит
из него>. Введение Судебных Уставов заставило многих людей менять свою
жизненную карьеру. Так, по словам В.О. Люстиха, он поступил в Харь-
конский университет на математический факультет, но слухи о предстоящей
реформе побудили его перейти на юридический факультет и войти в новое
сословие.
Такое настроение, по-видимому, особенно ярко концентрировалось
именно по отношению к адвокатуре. В речи, произнесенной в Общем Со-
брании присяжных поверенных 30 апреля 1906 г., В.О. Люстих говорил:
<Все первые члены Совета, как и весь первоначальный состав сословия
прис. поверенных, получил практическую подготовку на звание прис. по-
веренного на государственной службе. Всем им, или по крайней мере ог-
ромному большинству из них, предстояла блестящая судейская карьера.
Что же заставило их пренебречь ею, порвать с прошлым и энергично взяться
за совершенно новое, еще неизведанное дело?.. Водворение справедливой
законности во всех сферах частной и общественной жизни было идеалом
того времени... Среди судебных деятелей адвокатам в этом отношении при-
надлежало первенствующее место>. По словам В.Д. Спасовича, <в начале
судебной реформы в народных представлениях положен был во главу угла
реформы не судья, а адвокат, и являлся он в каком-то фантастическом
ореоле, как чародей Орфей, спасающий невинных, истребляющий чудови-
ща, совершающий одни только добрые дела> . То же самое подтверждает
и К.К. Арсеньев в своих <Заметках о русской адвокатуре>. В 1885 г.
И.Я. Фойницкий утверждал, что <в течение весьма непродолжительного
времени русское общество во взглядах на защиту по уголовным делам пере-
живает уже третий фазис. Первый характеризовался преувеличенными ожи-
даниями, которые на нее возлагались; в ней склонны были видеть противовес
от всех зол, не только судебных, но и за пределами суда коренящихся; на
нее указывали как на самую надежную гарантию правосудия, при суще-
ствовании которой можно было не заботиться или заботиться несравненно
менее о других условиях правого суда; возражения против защиты объяв-
лялись признаком несовершенства нашего юридического воспитания> .
Благодаря этому не оказало никакого влияния на образование незави-
симого сословия, о котором мечтали составители Судебных Уставов, и то
обстоятельство, что первоначально оно составилось сплошь из отставных
чиновников, вчерашних жрецов отвергнутого судебного режима. Даже не
верится, когда узнаешь, какие элементы тяготели к новому сословию ад-
вокатуры. В числе первых, заявивших в Петербурге о своем желании всту-
т-ь в число присяжных поверенных, были, например, презус военного
д Гороблагодатских заводов и регент земской актовой канцелярии, и
оба они были приняты. Вообще, из 26 прошений, переданных комитетом
образовавшийся Совет присяжных поверенных, одно было от доктора
юридических наук Владимира Спасовича и одно - от присяжного стряп-
чего, все же остальные принадлежали бывшим чиновникам разных рангов.
начиная от коллежского секретаря до действительного статского советника.
Но настроение, о котором так ярко свидетельствует А.Ф. Кони, было столь
ильно, что подчиняло себе все и всех, и через два-три месяца после введения
судебной реформы официальный орган Министерства Юстиции <Судебный
Вестник> мог констатировать, что <сословие присяжных поверенных успело
выставить несколько талантливых представителей, которых теперь уже бес-
спорно можно назвать замечательными адвокатами>. И даже такие завзятые
враги нашей адвокатуры, как Цедрин , писали, что <адвокатура наша по-
началу довольно горячо заявила о своей солидарности с вопросами жизни> .
Героический момент, вызванный осуществлением Судебных Уставов, ока-
зал бесспорно самое решительное влияние на судьбы нашей адвокатуры. Он
дал первый сильный толчок, определивший направление, по которому двину-
лось развитие сословной жизни. Но героический момент никогда не может
длиться долго. Ему на смену приходят будни, - и тогда ненормальные ус-
ловия, на которые было указываемо еще при выработке Судебных Уставов,
все сильнее и сильнее стали давать себя чувствовать. Сразу же обрисовался
недостаточный прилив сил к адвокатуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145