– проговорил он.
– Хорошо. – Лумель кивнул. – Мы привели сюда человека, который, как он утверждает, гостит у его сиятельства в замке. Мы хотим сообщить герцогу о том, что он приютил под своей крышей грабителя! Мы обвиняем этого человека, которого привели сюда, перед лицом герцога Вейенто в нападении на наш продовольственный обоз в грабеже и убийстве.
Начальник стражи поднял брови и задержал их в этом положении. Затем перевел взор на Гальена.
Гальен являл собой жалкое зрелище и сам знал об этом. Его сапоги развалились, он был весь покрыт липким потом и пылью, забрызган чужой кровью и к тому же избит: несколько шахтеров, не удержавшись, выместили досаду на беззащитном пленнике, и Лумель не захотел им препятствовать.
– Это правда? – спросил начальник стражи.
Гальен опустил голову и повис на своих путах: он потерял последние силы. Начальник стражи поднял взор на Лумеля.
– Я заберу его и закрою в комнате. У него будут связаны руки и ноги, так что он не сбежит. Сдается мне, разговоры следует перенести на завтра. Сегодня он не скажет нам ни слова, даже если и захочет.
– Зато я могу сказать, и очень многое, – объявил Лумель.
– Хорошо, – подумав, решил начальник стражи. – Входим в замок. Вы располагаетесь на постой. Пленника я забираю. Завтра герцог вас примет.
– Только утром, пораньше, – предупредил Лумель. – Нам нужно возвращаться на работу.
* * *
Однако герцог предпочел разобраться в ситуации с горняками сразу же, едва только ему доложили о случившемся, не дожидаясь утра. Для начала Вейенто потребовал, чтобы к нему привели Гальена.
– Он почти обезумел, – предупредил начальник стражи, – Вряд ли сможет объяснить что-нибудь связно.
Вейенто не стал ни возражать, ни настаивать, просто повернулся к начальнику стражи спиной и стал ждать. Поэтому спустя несколько минут Гальена втащили в кабинет его сиятельства и бросили там на пол.
Герцог медленно обратил взгляд на распростертого сержанта.
– Сядь, – приказал он. – Не смущайся, садись прямо на полу. Прислонись спиной к стене. Мне нужно, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Потом можешь отдыхать.
– Хорошо, – невнятно пробормотал Гальен.
– Ты пытался захватить продовольственный обоз, предназначенный для шахтерского поселка? – спросил герцог.
– Да.
– Почему?
– Контракт… – Гальен потянулся к своей рубахе, где по-прежнему лежали документы.
– Ты провиантмейстер?
– Да.
– Почему ты не поехал в то место, которое было указано в контракте?
– Там случилось землетрясение.
– Ты просил о помощи в поселке?
– Да.
– Тебе отказали?
– Да.
– Они имели на это право. Но как ты догадался, что обоз должен подойти вот-вот?
– Не было дыма над кухней… И этот Лумель явно ожидал прибытия телег с хлебом и прочим. Это очевидно, – выговорил с трудом Гальен.
– Ты сообразителен, но глуп, – сказал герцог. – Нападение не удалось, насколько я вижу.
– Сперва удалось. Они отбились потом, – отозвался Гальен.
– Где твои солдаты?
– Убиты.
– Все?
– Нет, есть раненые. Не знаю сколько. Они остались в поселке.
– Как же ты уцелел?
Гальен долго молчал, прежде чем ответить на этот вопрос. Он пытался придумать что-нибудь красивое, достойное. «Отбился», «случайность», «просто нас учили сражаться, вот я и…» Но ничто не шло на ум. И Гальен просто ответил правду:
– Спрятался под телегой.
– Умно. – Герцог пожевал губами. – Ты ведь дружок этой женщины-сержанта, Аббаны?
– Да. – Гальен удивился тому, что герцог осведомлен об этом. Впрочем, чему удивляться! В своих владениях Вейенто знает обо всем.
– Она умна, как и ты. И глупа не меньше твоего. Вы оба мне подходите. Я не выдам тебя Лумелю, хотя он сейчас будет просить об этом. Скажу, что ты подлежишь военному суду и что разбираться с тобой будет Ларренс.
– Спасибо, – пробормотал Гальен, закатывая глаза.
– Можешь отдыхать, – позволил Вейенто.
Гальена утащили, а герцог распорядился позвать к нему горняков.
* * *
Слух о произошедшем уже разошелся по всему замку среди солдат. Поначалу люди Ларренса отказывались верить в услышанное. Как? Для них нет продовольствия? И не будет? Да еще восемь человек погибли?
Постепенно возле шахтеров, прибывших вместе с Лумелем, начали собираться вояки. И те и другие поглядывали друг на друга с подозрением. Потом начались всякие разговоры.
– Эй, это правда, что, если шахтер сломает в забое руку, другие добивают его ударом молотка по голове, чтоб не мучился? – спросил один из солдат.
– Что? – возмутился молодой шахтер.
– Да то, что слышал! Мы про вас знаем… Вы ведь лазаете к гномкам под юбки, поэтому у вас и волосьев на лобке нет… Гномки любят выщипывать. Что, не так?
– Молчи, – прошипел один из шахтеров и взял было товарища за руку, но тот стряхнул его руку и взорвался:
– Ты, ублюдок! Это твоя мать твоему отцу выщипывала…
Он не закончил: раздался хруст – сильный удар кулаком выбил шахтеру зуб.
Молодой человек взревел и набросился на обидчика, плюясь кровью и обломками зуба. Солдат не остался в долгу. По счастью, никто не был вооружен: люди отдыхали в конце дня и готовились уже отойти ко сну. Тем не менее драка закипела мгновенно.
Замелькали факелы. Прибежал офицер:
– Немедленно прекратить!
Ему ответили злобным ругательством, и он ударил сквернослова по голове жезлом. Но разъяренный солдат, вместо того чтобы успокоиться, схватился за жезл и дернул. Офицер повалился на землю, и ему тут же намяли бока.
Факелы метались в темноте, раздавались утробные вскрики, в воздухе повис стойкий звериный дух разгоряченных тел.
Сквозь сумятицу свалки один солдат, рослый и белобрысый, вдруг расслышал знакомый голос:
– Эй, я здесь! Выпусти меня!
Он остановился, смел со своего пути нескольких шахтеров, сделав это без особенного труда, и вырвался из клубка дерущихся. Прислушался. Неужели ему не почудилось и он действительно услышал, как зовет танцовщица? Но где она? И почему ее надо «выпустить»?
– Ингалора! – позвал он, громовым ревом перекрывая шум потасовки.
– Я здесь! – снова донесся голос.
Солдат повернулся и увидел маленькую дверь в стене. Вот так дела – оказывается, танцовщицу заперли! Любопытно бы узнать почему. Набедокурила где-то, не иначе. Нрав у нее буйный, ничего не скажешь. В постели это бывает хорошо, а в иных ситуациях, видать, не слишком.
Если за этой дверкой располагается гауптвахта, то перед нею должен находиться охранник. Однако охранника как раз в эту минуту здесь не было, и по очень простой причине: битва вспыхнула как раз в этом месте, и охранника затянуло в общий водоворот.
Не долго раздумывая, белобрысый вышиб дверь ногой, ворвался в темное, тесное помещение и растерянно огляделся. Мгновенно худое горячее тело возлюбленной влетело в его объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Хорошо. – Лумель кивнул. – Мы привели сюда человека, который, как он утверждает, гостит у его сиятельства в замке. Мы хотим сообщить герцогу о том, что он приютил под своей крышей грабителя! Мы обвиняем этого человека, которого привели сюда, перед лицом герцога Вейенто в нападении на наш продовольственный обоз в грабеже и убийстве.
Начальник стражи поднял брови и задержал их в этом положении. Затем перевел взор на Гальена.
Гальен являл собой жалкое зрелище и сам знал об этом. Его сапоги развалились, он был весь покрыт липким потом и пылью, забрызган чужой кровью и к тому же избит: несколько шахтеров, не удержавшись, выместили досаду на беззащитном пленнике, и Лумель не захотел им препятствовать.
– Это правда? – спросил начальник стражи.
Гальен опустил голову и повис на своих путах: он потерял последние силы. Начальник стражи поднял взор на Лумеля.
– Я заберу его и закрою в комнате. У него будут связаны руки и ноги, так что он не сбежит. Сдается мне, разговоры следует перенести на завтра. Сегодня он не скажет нам ни слова, даже если и захочет.
– Зато я могу сказать, и очень многое, – объявил Лумель.
– Хорошо, – подумав, решил начальник стражи. – Входим в замок. Вы располагаетесь на постой. Пленника я забираю. Завтра герцог вас примет.
– Только утром, пораньше, – предупредил Лумель. – Нам нужно возвращаться на работу.
* * *
Однако герцог предпочел разобраться в ситуации с горняками сразу же, едва только ему доложили о случившемся, не дожидаясь утра. Для начала Вейенто потребовал, чтобы к нему привели Гальена.
– Он почти обезумел, – предупредил начальник стражи, – Вряд ли сможет объяснить что-нибудь связно.
Вейенто не стал ни возражать, ни настаивать, просто повернулся к начальнику стражи спиной и стал ждать. Поэтому спустя несколько минут Гальена втащили в кабинет его сиятельства и бросили там на пол.
Герцог медленно обратил взгляд на распростертого сержанта.
– Сядь, – приказал он. – Не смущайся, садись прямо на полу. Прислонись спиной к стене. Мне нужно, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Потом можешь отдыхать.
– Хорошо, – невнятно пробормотал Гальен.
– Ты пытался захватить продовольственный обоз, предназначенный для шахтерского поселка? – спросил герцог.
– Да.
– Почему?
– Контракт… – Гальен потянулся к своей рубахе, где по-прежнему лежали документы.
– Ты провиантмейстер?
– Да.
– Почему ты не поехал в то место, которое было указано в контракте?
– Там случилось землетрясение.
– Ты просил о помощи в поселке?
– Да.
– Тебе отказали?
– Да.
– Они имели на это право. Но как ты догадался, что обоз должен подойти вот-вот?
– Не было дыма над кухней… И этот Лумель явно ожидал прибытия телег с хлебом и прочим. Это очевидно, – выговорил с трудом Гальен.
– Ты сообразителен, но глуп, – сказал герцог. – Нападение не удалось, насколько я вижу.
– Сперва удалось. Они отбились потом, – отозвался Гальен.
– Где твои солдаты?
– Убиты.
– Все?
– Нет, есть раненые. Не знаю сколько. Они остались в поселке.
– Как же ты уцелел?
Гальен долго молчал, прежде чем ответить на этот вопрос. Он пытался придумать что-нибудь красивое, достойное. «Отбился», «случайность», «просто нас учили сражаться, вот я и…» Но ничто не шло на ум. И Гальен просто ответил правду:
– Спрятался под телегой.
– Умно. – Герцог пожевал губами. – Ты ведь дружок этой женщины-сержанта, Аббаны?
– Да. – Гальен удивился тому, что герцог осведомлен об этом. Впрочем, чему удивляться! В своих владениях Вейенто знает обо всем.
– Она умна, как и ты. И глупа не меньше твоего. Вы оба мне подходите. Я не выдам тебя Лумелю, хотя он сейчас будет просить об этом. Скажу, что ты подлежишь военному суду и что разбираться с тобой будет Ларренс.
– Спасибо, – пробормотал Гальен, закатывая глаза.
– Можешь отдыхать, – позволил Вейенто.
Гальена утащили, а герцог распорядился позвать к нему горняков.
* * *
Слух о произошедшем уже разошелся по всему замку среди солдат. Поначалу люди Ларренса отказывались верить в услышанное. Как? Для них нет продовольствия? И не будет? Да еще восемь человек погибли?
Постепенно возле шахтеров, прибывших вместе с Лумелем, начали собираться вояки. И те и другие поглядывали друг на друга с подозрением. Потом начались всякие разговоры.
– Эй, это правда, что, если шахтер сломает в забое руку, другие добивают его ударом молотка по голове, чтоб не мучился? – спросил один из солдат.
– Что? – возмутился молодой шахтер.
– Да то, что слышал! Мы про вас знаем… Вы ведь лазаете к гномкам под юбки, поэтому у вас и волосьев на лобке нет… Гномки любят выщипывать. Что, не так?
– Молчи, – прошипел один из шахтеров и взял было товарища за руку, но тот стряхнул его руку и взорвался:
– Ты, ублюдок! Это твоя мать твоему отцу выщипывала…
Он не закончил: раздался хруст – сильный удар кулаком выбил шахтеру зуб.
Молодой человек взревел и набросился на обидчика, плюясь кровью и обломками зуба. Солдат не остался в долгу. По счастью, никто не был вооружен: люди отдыхали в конце дня и готовились уже отойти ко сну. Тем не менее драка закипела мгновенно.
Замелькали факелы. Прибежал офицер:
– Немедленно прекратить!
Ему ответили злобным ругательством, и он ударил сквернослова по голове жезлом. Но разъяренный солдат, вместо того чтобы успокоиться, схватился за жезл и дернул. Офицер повалился на землю, и ему тут же намяли бока.
Факелы метались в темноте, раздавались утробные вскрики, в воздухе повис стойкий звериный дух разгоряченных тел.
Сквозь сумятицу свалки один солдат, рослый и белобрысый, вдруг расслышал знакомый голос:
– Эй, я здесь! Выпусти меня!
Он остановился, смел со своего пути нескольких шахтеров, сделав это без особенного труда, и вырвался из клубка дерущихся. Прислушался. Неужели ему не почудилось и он действительно услышал, как зовет танцовщица? Но где она? И почему ее надо «выпустить»?
– Ингалора! – позвал он, громовым ревом перекрывая шум потасовки.
– Я здесь! – снова донесся голос.
Солдат повернулся и увидел маленькую дверь в стене. Вот так дела – оказывается, танцовщицу заперли! Любопытно бы узнать почему. Набедокурила где-то, не иначе. Нрав у нее буйный, ничего не скажешь. В постели это бывает хорошо, а в иных ситуациях, видать, не слишком.
Если за этой дверкой располагается гауптвахта, то перед нею должен находиться охранник. Однако охранника как раз в эту минуту здесь не было, и по очень простой причине: битва вспыхнула как раз в этом месте, и охранника затянуло в общий водоворот.
Не долго раздумывая, белобрысый вышиб дверь ногой, ворвался в темное, тесное помещение и растерянно огляделся. Мгновенно худое горячее тело возлюбленной влетело в его объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119