… - с важным видом закивал турский князь. - Все недосуг заняться. Дела, понимаешь, дела… А заняться надо, правда твоя…
- Князю Квасурову и княгине Шагировай - к царову величию! - ожил секретарь, с некоторой натугой отворяя тяжелую дверь в царовы покои.
- Ох ты! - опечалился князь Володимир. - Как вас скоро-то!… И поговорить не успели…
- Успеем еще, - заверил Михаил, и мы шагнули в покои.
Тут-то я и увидела воочию мой ночной ураган.
Огромная крутящаяся воронка черного мысленного смерча лениво гуляла по пространству покоев. Она затягивала в себя, подчиняя, растворяя в своем водовороте сознание любого, кто оказывался на пути, - будь то группка челяди, жмущейся к стене, или рынды из отряда придворных оруженосцев, живым коридором вытянувшиеся по сторонам алой ковровой дорожки, уложенной от входных дверей до середины зала.
Стоило появиться в дверях нам с Михаилом, как ураган хищно устремился за новой добычей. Я просто физически ощутила, как чужая, могущественная воля пытается смять меня, выкрутить руки и ноги, безвольной тряпичной куклой завертеть в своей безжалостно-равнодушной кутерьме.
И это почти удалось. Головокружительная скорость обрушившегося вихря так успешно принялась размывать, сминать мое сознание, что еще миг - и я растворилась бы в нем, подобно всем остальным. Я уже чувствовала, что это сейчас случится. И что это не страшно. Это надо, и все!
Только истошный крик Михаила: «Княгиня! Наталья!» - выдернул меня из слепого повиновения чужой, беспощадной воле.
Я напряглась, сосредоточилась - и тяжким камнем, как неподъемный груз, выпала из черной хаотической круговерти. Выпала все туда же - на самое начало красной ковровой дорожки, возле только что закрывшихся за моей спиной дверей. С трудом, превозмогая онемелость мышц шеи, я повернула голову к Михаилу.
Разумеется, он и не думал кричать. Он стоял, плотно сжав губы, устремив взгляд в противоположный конец зала, и взгляд этот мне совсем не понравился. Сказать, что он был пуст, - ничего не сказать. Он был мертв. Он был искусственно нарисован на безжизненном лице моего князя. Князя, которого уже не было рядом со мной. Заверченного и унесенного чудовищным тайфуном, что все еще плескался вокруг, тянул в свои зловещие протуберанцы, пытаясь сделать со мной то же самое, что уже сотворил с Михаилом.
Наверно, я в этот миг взбеленилась и озверела. До совершенной беспощадности. Ледяными от бешенства руками я раздвинула, вспорола тушу урагана, вошла в его воронку и свирепо осмотрелась. Урагану было больно, неприятно и неудобно от моего присутствия внутри. Он напрягся, пытаясь выпихнуть меня обратно, он даже замедлил свое верчение. И это позволило среди десятков, сотен, тысяч лиц, погребенных в его смерчевых недрах, углядеть бледное, опустошенное лицо Михаила.
Не теряя ни секунды, я ухватила моего князя за безвольно проплывающую мимо меня руку и потянула к себе. Назад. Отступая, извлекая его из безудержной круговерти.
Тайфун, освободившийся от моего присутствия, отшатнулся, отпрыгнул, как чудовище, столкнувшееся с непреодолимым и опасным препятствием.
- Княгиня… - прошептал Михаил.
И это был его голос.
Он смотрел на меня - и это был его взгляд. За этот ласковый, обожающий взгляд я готова была уничтожить хоть сотню свирепых чудовищ, посмей они только покуситься на моего князя!
- Идемте, княгиня, нас ждут, - нежно прошептал Михаил.
И, взяв мою руку в свою, повел по ковровой дорожке.
Чудовищный вихрь, который продолжал метаться по огромной зале покоев как подраненное животное, судорожно отпрыгнул прочь с нашего пути.
А я наконец разглядела источник этого вихря. Он сидел на величественном даровом троне - парень, почти подросток. Одного возраста со мной, а то и моложе. Бледный, худой до изможденности, нелепый под своим пышным малиновым балдахином, в роскошной паровой короне, со скипетром и державой в маленьких костлявых ладошках. Неподвижный взгляд глубоко запавших глаз, обведенных нездоровой желтовато-сиреневой каймой, был прикован к моему лицу.
- Князь Квасуров и княгиня Шагирова! - с торжественной гулкостью было провозглашено за нашими спинами, как только мы достигли края дорожки.
Михаил опустился на одно колено, я склонилась в поясном поклоне.
Воцарилось молчание.
Ураган метался по залу, поминутно захлестывая и выбрасывая из своей утробы чьи-то личности, образы, мысли, надежды… Парень на троне был не просто напряжен - каждая его мышца, казалось, была вытянута в струнку как при умопомрачительно сильной головой боли. Я видела однажды пациента с водянкой мозговых оболочек (если правильно запомнила диагноз), он лежал на больничной койке вот так же вытянувшись, напрягшись, боясь хоть чуть шевельнуться, чтобы не усилить и без того невыносимую головную боль.
- Царева милость на княжение в Суроже княгиней Ша-гировой получена. Правь восторжествовала.
Голос, раздавшийся с трона, был тише вздоха ветерка, но отдался эхом по всему залу покоев.
Я вторично отвесила поясной поклон. Как все просто! Стоило ради этого тащиться в Вышеград?! Может, хоть грамотку какую красивенькую дадут. Удостоверяющую, что податель сего… Нет, не податель. Не знаю. Короче, сертификат, свидетельствующий, что я действующая всесильная княгиня…
Бесцветные полоски паровых губ вновь разомкнулись.
- Просьба на разрешение брака между князем Квасуровым и княгиней Шагировой…
- Но я ни о чем таком не просила! - возмущенно выкрикнула я, от негодования забыв, где и с кем говорю. Повисла пауза.
- Княгиня… - ошалело пробормотал Михаил. И мягко сжал мою ладонь.
- Я ни о каком браке не просила, - повторила я упрямо и выдернула руку.
- Княгиня… - В голосе Михаила был испуг. - Вы не хотите венчаться со мной?
- Я не просила ни о каком браке, - как заводная кукла, снова произнесла я. И это были единственные слова, которые я знала в тот момент. Все остальное богатство русского языка начисто вылетело из головы.
Михаил побледнел как полотно - не хуже чучела на троне
Пауза затягивалась.
- Я… - начала я, не зная, как продолжить. Но новое изъявление царовой милости, к счастью, остановило меня.
- Эта просьба будет рассмотрена позже.
Тихий голос со стороны трона продирал до самых внутренностей. Хотелось крикнуть этому парню: «Да вы же серьезно больны! Пожалейте себя - разве можно доводить организм до такого состояния!?» - Уединенция окончена! - гулко провозгласил глашатай за нашими спинами.
Михаил поднялся с колена, мы, склонив головы, попятились к дверям.
* * *
- Княгиня, вы отказываетесь выходить за меня? - задумчиво спросил Михаил в карете.
- Мы вообще не говорили с вами об этом, - сообщила я, отвернувшись к окошку.
- Давайте поговорим, - предложил он. Я пожала плечами.
- Княгиня, - вдохновенно начал Михаил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
- Князю Квасурову и княгине Шагировай - к царову величию! - ожил секретарь, с некоторой натугой отворяя тяжелую дверь в царовы покои.
- Ох ты! - опечалился князь Володимир. - Как вас скоро-то!… И поговорить не успели…
- Успеем еще, - заверил Михаил, и мы шагнули в покои.
Тут-то я и увидела воочию мой ночной ураган.
Огромная крутящаяся воронка черного мысленного смерча лениво гуляла по пространству покоев. Она затягивала в себя, подчиняя, растворяя в своем водовороте сознание любого, кто оказывался на пути, - будь то группка челяди, жмущейся к стене, или рынды из отряда придворных оруженосцев, живым коридором вытянувшиеся по сторонам алой ковровой дорожки, уложенной от входных дверей до середины зала.
Стоило появиться в дверях нам с Михаилом, как ураган хищно устремился за новой добычей. Я просто физически ощутила, как чужая, могущественная воля пытается смять меня, выкрутить руки и ноги, безвольной тряпичной куклой завертеть в своей безжалостно-равнодушной кутерьме.
И это почти удалось. Головокружительная скорость обрушившегося вихря так успешно принялась размывать, сминать мое сознание, что еще миг - и я растворилась бы в нем, подобно всем остальным. Я уже чувствовала, что это сейчас случится. И что это не страшно. Это надо, и все!
Только истошный крик Михаила: «Княгиня! Наталья!» - выдернул меня из слепого повиновения чужой, беспощадной воле.
Я напряглась, сосредоточилась - и тяжким камнем, как неподъемный груз, выпала из черной хаотической круговерти. Выпала все туда же - на самое начало красной ковровой дорожки, возле только что закрывшихся за моей спиной дверей. С трудом, превозмогая онемелость мышц шеи, я повернула голову к Михаилу.
Разумеется, он и не думал кричать. Он стоял, плотно сжав губы, устремив взгляд в противоположный конец зала, и взгляд этот мне совсем не понравился. Сказать, что он был пуст, - ничего не сказать. Он был мертв. Он был искусственно нарисован на безжизненном лице моего князя. Князя, которого уже не было рядом со мной. Заверченного и унесенного чудовищным тайфуном, что все еще плескался вокруг, тянул в свои зловещие протуберанцы, пытаясь сделать со мной то же самое, что уже сотворил с Михаилом.
Наверно, я в этот миг взбеленилась и озверела. До совершенной беспощадности. Ледяными от бешенства руками я раздвинула, вспорола тушу урагана, вошла в его воронку и свирепо осмотрелась. Урагану было больно, неприятно и неудобно от моего присутствия внутри. Он напрягся, пытаясь выпихнуть меня обратно, он даже замедлил свое верчение. И это позволило среди десятков, сотен, тысяч лиц, погребенных в его смерчевых недрах, углядеть бледное, опустошенное лицо Михаила.
Не теряя ни секунды, я ухватила моего князя за безвольно проплывающую мимо меня руку и потянула к себе. Назад. Отступая, извлекая его из безудержной круговерти.
Тайфун, освободившийся от моего присутствия, отшатнулся, отпрыгнул, как чудовище, столкнувшееся с непреодолимым и опасным препятствием.
- Княгиня… - прошептал Михаил.
И это был его голос.
Он смотрел на меня - и это был его взгляд. За этот ласковый, обожающий взгляд я готова была уничтожить хоть сотню свирепых чудовищ, посмей они только покуситься на моего князя!
- Идемте, княгиня, нас ждут, - нежно прошептал Михаил.
И, взяв мою руку в свою, повел по ковровой дорожке.
Чудовищный вихрь, который продолжал метаться по огромной зале покоев как подраненное животное, судорожно отпрыгнул прочь с нашего пути.
А я наконец разглядела источник этого вихря. Он сидел на величественном даровом троне - парень, почти подросток. Одного возраста со мной, а то и моложе. Бледный, худой до изможденности, нелепый под своим пышным малиновым балдахином, в роскошной паровой короне, со скипетром и державой в маленьких костлявых ладошках. Неподвижный взгляд глубоко запавших глаз, обведенных нездоровой желтовато-сиреневой каймой, был прикован к моему лицу.
- Князь Квасуров и княгиня Шагирова! - с торжественной гулкостью было провозглашено за нашими спинами, как только мы достигли края дорожки.
Михаил опустился на одно колено, я склонилась в поясном поклоне.
Воцарилось молчание.
Ураган метался по залу, поминутно захлестывая и выбрасывая из своей утробы чьи-то личности, образы, мысли, надежды… Парень на троне был не просто напряжен - каждая его мышца, казалось, была вытянута в струнку как при умопомрачительно сильной головой боли. Я видела однажды пациента с водянкой мозговых оболочек (если правильно запомнила диагноз), он лежал на больничной койке вот так же вытянувшись, напрягшись, боясь хоть чуть шевельнуться, чтобы не усилить и без того невыносимую головную боль.
- Царева милость на княжение в Суроже княгиней Ша-гировой получена. Правь восторжествовала.
Голос, раздавшийся с трона, был тише вздоха ветерка, но отдался эхом по всему залу покоев.
Я вторично отвесила поясной поклон. Как все просто! Стоило ради этого тащиться в Вышеград?! Может, хоть грамотку какую красивенькую дадут. Удостоверяющую, что податель сего… Нет, не податель. Не знаю. Короче, сертификат, свидетельствующий, что я действующая всесильная княгиня…
Бесцветные полоски паровых губ вновь разомкнулись.
- Просьба на разрешение брака между князем Квасуровым и княгиней Шагировой…
- Но я ни о чем таком не просила! - возмущенно выкрикнула я, от негодования забыв, где и с кем говорю. Повисла пауза.
- Княгиня… - ошалело пробормотал Михаил. И мягко сжал мою ладонь.
- Я ни о каком браке не просила, - повторила я упрямо и выдернула руку.
- Княгиня… - В голосе Михаила был испуг. - Вы не хотите венчаться со мной?
- Я не просила ни о каком браке, - как заводная кукла, снова произнесла я. И это были единственные слова, которые я знала в тот момент. Все остальное богатство русского языка начисто вылетело из головы.
Михаил побледнел как полотно - не хуже чучела на троне
Пауза затягивалась.
- Я… - начала я, не зная, как продолжить. Но новое изъявление царовой милости, к счастью, остановило меня.
- Эта просьба будет рассмотрена позже.
Тихий голос со стороны трона продирал до самых внутренностей. Хотелось крикнуть этому парню: «Да вы же серьезно больны! Пожалейте себя - разве можно доводить организм до такого состояния!?» - Уединенция окончена! - гулко провозгласил глашатай за нашими спинами.
Михаил поднялся с колена, мы, склонив головы, попятились к дверям.
* * *
- Княгиня, вы отказываетесь выходить за меня? - задумчиво спросил Михаил в карете.
- Мы вообще не говорили с вами об этом, - сообщила я, отвернувшись к окошку.
- Давайте поговорим, - предложил он. Я пожала плечами.
- Княгиня, - вдохновенно начал Михаил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154