Или пересел бы на своего Чернавца -я с удовольствием проедусь верхом…
- Вы меня обманули, это был не гипноз! - прервала я его.
- Княгиня, я не знаю смысла этого слова, - напомнил Михаил.
- Гипноз - это внушение.
- Тогда это был все-таки он. Вы внушили кучеру, что он умер, а новому человеку - что он является Антоном.
- Человек под гипнозом как бы спит! - не сдавалась я.
- Тогда - не гипноз, - согласился Михаил, - Вокруг вас никто не спал. И вообще я не слышал, чтобы кто-нибудь из князей и лыцаров отдават приказания спящим антам. Ха, это было бы забавно! - развеселился он, видимо представив такую картинку.
- Еще гипноз нужно снимать, - поделилась я. - Сказать: «Раз, два, три!», хлопнуть в ладоши - и чары гипноза спадут, а человек станет прежним.
- Вот этого точно не получится, - пригорюнился князь. - Ваш Никола умер. Смерть - безвозвратна. Только Христу дано было вернуться…
- Вы уверены? - прервала я его, не желая слушать про воскрешение Христа. - Если я сегодня вечером проделаю с моим кучером тот же фокус, что и вчера, я точно не смогу отменить Антона и вернуть на место Николу?
- Никола умер, - терпеливо разъяснил князь. - Вы можете сегодня убить своего Антона - никто вам и слова поперек не скажет. И можете на месте Антона создать нового человека. Конечно, вашему кучеру трудно будет выдержать подряд два изменения в такой короткий срок… Его тело может умереть вместе с душой Антона… Но если кучер выживет - это будет уже третий человек.
- Но вы согласны, что тут все-таки внушение?
- Княгиня, тут больше чем внушение. Тут вера. Мы с вами верим в Бога, единого в трех лицах, мы - рабы Божий, и нам для внутреннего спокойствия этого достаточно, хоть мы Бога никогда не видели. И даже представить его, единого, но в трех лицах, можем с трудом. Анты тоже в него верят, но им этой веры для жизни недостаточно. Они говорят, повторяя за нами, что верят во Всевышнего, а на самом деле верят только в нас, своих господ. Мы для них - Бог на Земле. И эту их веру нужно подкреплять, ведь человеку без веры - не жить. Хотя и подкреплять нужно осторожно - по двум причинам. Одну причину вы мне давеча назвали: на всех антов нас, господ, просто не хватит. А вторая причина - этого и не нужно! Достаточно, если пятьдесят человек в моих теремах истово верят в меня. Потому что видят меня каждый день, а то и по несколько раз в день. Они получают от меня приказания, похвалу или строгое наказание - дйя подкрепления веры, что благость, что кара - все едино. На пятьдесят истово верующих приходится тысяча пятьсот верующих горячо (я условно говорю, вы же понимаете). Эти полторы тысячи видят меня совсем не так часто - хорошо если в месяц раз. Но видят. А еще видят пример пятидесяти истово веряших в меня ближних слуг. А вера, княгиня, вешь заразительная. Так что этим полутора тысячам хватает. Ну а уж они входят в общение с пятьюдесятью тысячами остальных антов моего княжества. Те, конечно, верят уже совсем не горячо. Остается место и для поклонения, например, нечисти. Небольшого, но поклонения. И это не опасно. Потому что для каждодневной работы антов на полях и по хозяйству их веры в меня хватает. Да и лыцары моего княжества берут I часть моих княжеских забот на себя, поддерживая веру не только в свое, лыцарово, господство, но и в мое. А если уж появлюсь я перед кем-либо из антов лично, то тут вера так всколыхнется!… А Витвина поможет ей всколыхнуться еще выше. Видите, все просто, княгиня. И не надо вам расстраиваться по таким пустякам.
- Хорошо вам говорить. А из-за меня человек умер.
- Это прискорбно, но тут случай особый. Я потом поразмышлял на досуге и думаю, что особой вины вашей в навьей истоме кучера и нет, пожалуй. Есть обстоятельства, которые сложились самым неблагоприятным образом.
- Какие такие обстоятельства? - сердито спросила я. А сама изо всех сил надеялась, что Михаил сейчас как добрый волшебник снимет этот груз с моей души!
- Смотрите: кучер был в ближнем кругу кавустовских слуг, его вера в лыцара Георга была крепка и благостна. Но появились вы. Вы и Филумана. И первое же ваше приказание, отданное, может быть, даже самым небрежным образом, вырвало с корнем из его сердца лыцара Георга, и сердце это открылось для вас. Если бы не обстоятельства, отвлекшие вас для общения с другими людьми - с лыцарами, с княжеским представителем Селиваном, даже со мной, вы бы, конечно, нашли минутку сказать своему - теперь уже своему - кучеру несколько слов. И ему бы этого хватило для продолжения веры. Но слова не были сказаны, а сердце - или, если хотите, душа - без веры долго не может. Вот и захлебнулся ваш Никола в пустоте. Не упало семя веры в готовую - уже взрыхленную и унавоженную - почву. А раз не упало, так и не взошло.
- И что, правда князь настолько могущественнее лыцара, что может одним своим приказом искоренить, как вы говорите, веру в лыцара из сердца подданного? - с вновь проснувшейся надеждой спросила я.
- Уж не хотите ли вы повернуть карету и направиться опять в гости к собаке Георгу? - весело усмехнулся Михаил моей робкой надежде. - Полноте, княгиня. То, что без всяких затруднений удалось с одним-единственным кучером, вряд ли возможно с тремя-четырьмя десятками Георговых слуг - вместе-то хранить старую веру не в пример легче! Да и не было у кучера установки от прежнего господина противиться вам, своей законной княгине. А теперь-то уж Георг наверняка позаботился внушить слугам своим мысль об опасности нежданно-негаданно явившейся госпожи. Вы, конечно, легко бы развеяли их опасения и выкорчевали нехорошего лыцара из их душ - хватило бы одного-двух дней. Но убьют-то вас много раньше! Так что не стоит возвращаться, все вы правильно сделали, княгиня. И сейчас делаете правильно! - Ох вы и льстец! - пожурила я князя и засмеялась. Он так легко и спокойно развеял мои утренние терзания, что я готова была простить ему все, даже если б он назвал сейчас меня первой красавицей мира.
Но он почему-то не воспользовался представившейся возможностью. Впрочем, ему простительно - он ведь тоже не мог читать моих мыслей. Пришлось переключиться на другую тему.
- Хотите, и я открою вам страшную тайну, - все еще улыбаясь, сказала я, - Знаете, для спокойной и комфортной жизни мне вовсе не обязательно верить в Христа, триединого Бога, Будду, Аллаха или еще кого-нибудь. И в том мире, откуда я явилась, вера в божественное не считается таким уж жизненно необходимым фактором.
- Мир без антов? - задумчиво прокомментировал Михаил. - То-то вы толковали о равенстве людей… Тогда понятно. Без антов, пожалуй, да, различие между людьми не такое уж значительное. Скажу вам по большому секрету, княгиня: я тоже прекрасно дышу, даже не будучи уверен, что Всевышний каждую минуту пристально наблюдает за мной, оценивая каждый мой вздох и взвешивая на своих божественных весах мою добродетельность или порочность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
- Вы меня обманули, это был не гипноз! - прервала я его.
- Княгиня, я не знаю смысла этого слова, - напомнил Михаил.
- Гипноз - это внушение.
- Тогда это был все-таки он. Вы внушили кучеру, что он умер, а новому человеку - что он является Антоном.
- Человек под гипнозом как бы спит! - не сдавалась я.
- Тогда - не гипноз, - согласился Михаил, - Вокруг вас никто не спал. И вообще я не слышал, чтобы кто-нибудь из князей и лыцаров отдават приказания спящим антам. Ха, это было бы забавно! - развеселился он, видимо представив такую картинку.
- Еще гипноз нужно снимать, - поделилась я. - Сказать: «Раз, два, три!», хлопнуть в ладоши - и чары гипноза спадут, а человек станет прежним.
- Вот этого точно не получится, - пригорюнился князь. - Ваш Никола умер. Смерть - безвозвратна. Только Христу дано было вернуться…
- Вы уверены? - прервала я его, не желая слушать про воскрешение Христа. - Если я сегодня вечером проделаю с моим кучером тот же фокус, что и вчера, я точно не смогу отменить Антона и вернуть на место Николу?
- Никола умер, - терпеливо разъяснил князь. - Вы можете сегодня убить своего Антона - никто вам и слова поперек не скажет. И можете на месте Антона создать нового человека. Конечно, вашему кучеру трудно будет выдержать подряд два изменения в такой короткий срок… Его тело может умереть вместе с душой Антона… Но если кучер выживет - это будет уже третий человек.
- Но вы согласны, что тут все-таки внушение?
- Княгиня, тут больше чем внушение. Тут вера. Мы с вами верим в Бога, единого в трех лицах, мы - рабы Божий, и нам для внутреннего спокойствия этого достаточно, хоть мы Бога никогда не видели. И даже представить его, единого, но в трех лицах, можем с трудом. Анты тоже в него верят, но им этой веры для жизни недостаточно. Они говорят, повторяя за нами, что верят во Всевышнего, а на самом деле верят только в нас, своих господ. Мы для них - Бог на Земле. И эту их веру нужно подкреплять, ведь человеку без веры - не жить. Хотя и подкреплять нужно осторожно - по двум причинам. Одну причину вы мне давеча назвали: на всех антов нас, господ, просто не хватит. А вторая причина - этого и не нужно! Достаточно, если пятьдесят человек в моих теремах истово верят в меня. Потому что видят меня каждый день, а то и по несколько раз в день. Они получают от меня приказания, похвалу или строгое наказание - дйя подкрепления веры, что благость, что кара - все едино. На пятьдесят истово верующих приходится тысяча пятьсот верующих горячо (я условно говорю, вы же понимаете). Эти полторы тысячи видят меня совсем не так часто - хорошо если в месяц раз. Но видят. А еще видят пример пятидесяти истово веряших в меня ближних слуг. А вера, княгиня, вешь заразительная. Так что этим полутора тысячам хватает. Ну а уж они входят в общение с пятьюдесятью тысячами остальных антов моего княжества. Те, конечно, верят уже совсем не горячо. Остается место и для поклонения, например, нечисти. Небольшого, но поклонения. И это не опасно. Потому что для каждодневной работы антов на полях и по хозяйству их веры в меня хватает. Да и лыцары моего княжества берут I часть моих княжеских забот на себя, поддерживая веру не только в свое, лыцарово, господство, но и в мое. А если уж появлюсь я перед кем-либо из антов лично, то тут вера так всколыхнется!… А Витвина поможет ей всколыхнуться еще выше. Видите, все просто, княгиня. И не надо вам расстраиваться по таким пустякам.
- Хорошо вам говорить. А из-за меня человек умер.
- Это прискорбно, но тут случай особый. Я потом поразмышлял на досуге и думаю, что особой вины вашей в навьей истоме кучера и нет, пожалуй. Есть обстоятельства, которые сложились самым неблагоприятным образом.
- Какие такие обстоятельства? - сердито спросила я. А сама изо всех сил надеялась, что Михаил сейчас как добрый волшебник снимет этот груз с моей души!
- Смотрите: кучер был в ближнем кругу кавустовских слуг, его вера в лыцара Георга была крепка и благостна. Но появились вы. Вы и Филумана. И первое же ваше приказание, отданное, может быть, даже самым небрежным образом, вырвало с корнем из его сердца лыцара Георга, и сердце это открылось для вас. Если бы не обстоятельства, отвлекшие вас для общения с другими людьми - с лыцарами, с княжеским представителем Селиваном, даже со мной, вы бы, конечно, нашли минутку сказать своему - теперь уже своему - кучеру несколько слов. И ему бы этого хватило для продолжения веры. Но слова не были сказаны, а сердце - или, если хотите, душа - без веры долго не может. Вот и захлебнулся ваш Никола в пустоте. Не упало семя веры в готовую - уже взрыхленную и унавоженную - почву. А раз не упало, так и не взошло.
- И что, правда князь настолько могущественнее лыцара, что может одним своим приказом искоренить, как вы говорите, веру в лыцара из сердца подданного? - с вновь проснувшейся надеждой спросила я.
- Уж не хотите ли вы повернуть карету и направиться опять в гости к собаке Георгу? - весело усмехнулся Михаил моей робкой надежде. - Полноте, княгиня. То, что без всяких затруднений удалось с одним-единственным кучером, вряд ли возможно с тремя-четырьмя десятками Георговых слуг - вместе-то хранить старую веру не в пример легче! Да и не было у кучера установки от прежнего господина противиться вам, своей законной княгине. А теперь-то уж Георг наверняка позаботился внушить слугам своим мысль об опасности нежданно-негаданно явившейся госпожи. Вы, конечно, легко бы развеяли их опасения и выкорчевали нехорошего лыцара из их душ - хватило бы одного-двух дней. Но убьют-то вас много раньше! Так что не стоит возвращаться, все вы правильно сделали, княгиня. И сейчас делаете правильно! - Ох вы и льстец! - пожурила я князя и засмеялась. Он так легко и спокойно развеял мои утренние терзания, что я готова была простить ему все, даже если б он назвал сейчас меня первой красавицей мира.
Но он почему-то не воспользовался представившейся возможностью. Впрочем, ему простительно - он ведь тоже не мог читать моих мыслей. Пришлось переключиться на другую тему.
- Хотите, и я открою вам страшную тайну, - все еще улыбаясь, сказала я, - Знаете, для спокойной и комфортной жизни мне вовсе не обязательно верить в Христа, триединого Бога, Будду, Аллаха или еще кого-нибудь. И в том мире, откуда я явилась, вера в божественное не считается таким уж жизненно необходимым фактором.
- Мир без антов? - задумчиво прокомментировал Михаил. - То-то вы толковали о равенстве людей… Тогда понятно. Без антов, пожалуй, да, различие между людьми не такое уж значительное. Скажу вам по большому секрету, княгиня: я тоже прекрасно дышу, даже не будучи уверен, что Всевышний каждую минуту пристально наблюдает за мной, оценивая каждый мой вздох и взвешивая на своих божественных весах мою добродетельность или порочность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154