И в какой-то момент я уже не видела его - только волны искристых возмущений все метались по металлической ленте. А потом и они пропали. Вместе со шнуром.
Тетарт, не удерживаемый больше ничем, коротко звякнув, свалился на пол.
- Э-ээх! - с натугой втянул в себя воздух Каллистрат и простонал, выдыхая. - Жив?..
- Видите, как все благополучно закончилось. А вы боялись… - Я наклонилась, подняла тонкий квадратик тетарта, всунула в липкие от крови и пота пальцы Оболыжского. - Держите, лыцар. Храните и не потеряйте. Это, видимо, ключик от вашего персонального «пылающего нубоса». Что случится с гривной - починит. Пусть только он всегда с вами будет. А то может и не найтись добрая душа, которая догадается уронить тетарт куда надо…
- Я жив? - все еще не веря случившемуся, повторял Каллистрат. И неожиданно поинтересовался: - А почему мы тут стоим, княгиня? Здесь же очень опасно! В пустохляби творится что-то такое страшное, что всем надо бежать отсюда без оглядки!
- Слава богу! - с чувством произнесла я. - А я о чем вам толкую? Как раз о том: бежать надо!
- Да я тут задумался у окна… - смущенно сообщил Кал-листрат. Новые раскаты вулканических взрывов заставили его вздрогнуть. Он схватил меня за руку, потянул из комнаты, причитая: - Я не дам вам погибнуть, княгиня! Мы спасемся вместе!
- Да уж, давайте спасемся, - ворчливо согласилась я.
* * *
Вывели из кремля и из города далеко не всех. Многих просто убило, спалило заживо, засыпало вулканическим градом, но часть людей - и очень немалая - так и осталась покорно сидеть на месте, терпеливо ожидая прихода смерти.
Этот паралич воли был досадной, неожиданной помехой в спасательных операциях. В конце концов мы с Михаилом отчаялись растормошить и вывести абсолютно всех и под усиливающимся градом, по дороге, заваливаемой раскаленным пеплом, устремились вслед за колонной людей, уходящих от вулкана.
Уже издали мы наблюдали, как на месте котловины, в которой помещалась пустохлябь, растет, поднимаясь в небо, вулканический конус.
«Если там когда-то и была квазижизнь, теперь об этом можно забыть», - грустно подумала я, наблюдая в вечерних сумерках мерцание огнедышащего жерла среди туч.
Оно поднялось вверх не меньше чем на километр и оттуда, с высоты, все продолжало изрыгать яркие в ночи потоки лавы.
Вокруг меня метался Каллистрат Оболыжский. Его апатия сменилась просто неуемной энергичностью. Он да выздоровевший Бокша - вот два островка энергичности посреди всеобщей апатии. Они размещали беженцев по окрестным деревням, господ пристраивали по ближайшим усадьбам. Они просили, требовали, приказывали!… Даже Бокша начал повышать голос! Придется все-таки переводить его из антов в господа. Тем более что приказы отдавать уже почти и некому было. А необходимость в них возрастала с каждой минутой. Все анты и большая часть голутвенных, видимо, так и не отошли от шока, увидев первый раз в своей жизни вулканическое безумие. Даже отдалившись от буйства стихии, они и не думали хоть чуть позаботиться о себе. Многие так и стояли, повернувшись на запад, глядя на неожиданно возникший вулкан.
Когда рассвело, Михаил собрал военный совет.
Вопрос был один - как из деморализованной людской массы вновь собрать боеспособные полки. Встреча с даровым величием не убедила великого князя в том, что война окончилась.
- Что скажете, первый воевода? - обратился он к князю Зиновию.
Первый воевода тоже выглядел слегка заторможенным.
- Я могу привести из Сморгони новые полки, - хмуро сообщил он. - То же может сделать и каждый из князей, затребовав еще дружинников из своих княжеств.
- Много ли времени требуете на то, князь? - справился Михаил.
Зиновий насупился. Времени на такой сбор новой армии требовалось немало.
- Вот и я говорю, - вздохнул Михаил. - Силы есть. Но все они далече. А царово ополчение - туг, рядом.
- Я что сказать хочу, - волнуясь, начал князь Ондрей Воротынский. Он не часто выступал на совете, но теперь решился. - Ко мне гонец прискакал сегодня из Кошелева. И известия неутешительные. Нет у нас силы даже в своих княжествах. Потому как… - и князь замолчал.
Вернее, он продолжал говорить, только услышать его уже никто не мог - на князе сомкнулся скафандр.
Князья, с любопытством обернувшиеся на заминку Воротынского, в первый раз видели активированный скафандр. Ртутный блеск его вкупе с синюшно-мертвенным видом произвел на них впечатление: почти все вскочили, многие схватились за мечи.
- Назад! - скомандовал Михаил горячим головам, бросившимся на князя Ондрея. - Назад, - добавил он тише и с удивлением, будто и сам сомневался в увиденном.
Зато вскочил на ноги сам Ондрей. До него дошло, что мир вдруг утратил все звуки. Он что-то кричал - там, у себя, в скафандре, - хватался за голову, пытаясь стащить нечто, вставшее вдруг между ним и миром.
Кольцо зрителей распалось - окружающие шарахнулись от него, как от чумного.
Князь Ондрей еще пожеспекулировал руками, беззвучно разевая рог, - и бросился вон из избы.
- Надо бы поймать его да объяснить человеку, - предложила я.-А то наделает дел от испуга…
- Не наделает, - устало сказал Михаил. - Скафандр его ото всего защитит - даже и от собственных глупостей.
- Это что? Не болезнь ли какая? - озаботился князь Василий Траханиотов, сын убитого предводителя Великого собора Петра Тихоновича.
- Это не болезнь… - покачал головой Михаил. - Это наша защита. Называется - скафандр. Спрятана эта защита в гривне.
- Прошло, прошло! - закричал, появляясь на пороге, князь Ондрей. - Само прошло! Видите. - Он показывал князьям руки, - Ничего нету!
- Что про защиту говорилось-то? - повысил голос князь Зиновий. - От кого защита? Крепка ли? В гривнах, говорите, есть? А во всех?
- Этого не ведаю, - строго сказал Михаил. - Садитесь, князь Ондрей, поняли мы. Закрылся у вас скафандр.
- Вопрос в другом, - тихонько, себе под нос, произнесла я. - Почему он открылся?
Михаил услышал. Покосился. Спросил: - Тебе этот вопрос кажется важным?
- Ну, раньше ведь такого не бывало, чтобы гривны вдруг ни с того ни с сего выпускали скафандры?
- Нет вроде. Летописи умалчивают.
- И вулканов у вас раньше не было. И бури в пустохляби. Не много ли стало того, чего раньше не бывало?
- Ох! - вскрикнул вдруг князь пичугинский Микула Храп-ча. И ткнул пальцем на соседа своего - князя галицкого Ти-моша Косовского. Тот весь был ртутный и блестящий.
Князь Тимош закрутил головой - не сразу понял, что показывают на него, а не на кого-то рядом. А когда понял - подскочил. Поднес собственную руку к глазам, заговорил беззвучно, осматривая ее, поворачивая и так и сяк.
- О, не только я такой! - с облегчением воскликнул князь Ондрей. И добавил еще что-то, но его уже никто не услышал- он вновь с головы до ног покрылся пленкой скафандра.
- Хороша защита!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Тетарт, не удерживаемый больше ничем, коротко звякнув, свалился на пол.
- Э-ээх! - с натугой втянул в себя воздух Каллистрат и простонал, выдыхая. - Жив?..
- Видите, как все благополучно закончилось. А вы боялись… - Я наклонилась, подняла тонкий квадратик тетарта, всунула в липкие от крови и пота пальцы Оболыжского. - Держите, лыцар. Храните и не потеряйте. Это, видимо, ключик от вашего персонального «пылающего нубоса». Что случится с гривной - починит. Пусть только он всегда с вами будет. А то может и не найтись добрая душа, которая догадается уронить тетарт куда надо…
- Я жив? - все еще не веря случившемуся, повторял Каллистрат. И неожиданно поинтересовался: - А почему мы тут стоим, княгиня? Здесь же очень опасно! В пустохляби творится что-то такое страшное, что всем надо бежать отсюда без оглядки!
- Слава богу! - с чувством произнесла я. - А я о чем вам толкую? Как раз о том: бежать надо!
- Да я тут задумался у окна… - смущенно сообщил Кал-листрат. Новые раскаты вулканических взрывов заставили его вздрогнуть. Он схватил меня за руку, потянул из комнаты, причитая: - Я не дам вам погибнуть, княгиня! Мы спасемся вместе!
- Да уж, давайте спасемся, - ворчливо согласилась я.
* * *
Вывели из кремля и из города далеко не всех. Многих просто убило, спалило заживо, засыпало вулканическим градом, но часть людей - и очень немалая - так и осталась покорно сидеть на месте, терпеливо ожидая прихода смерти.
Этот паралич воли был досадной, неожиданной помехой в спасательных операциях. В конце концов мы с Михаилом отчаялись растормошить и вывести абсолютно всех и под усиливающимся градом, по дороге, заваливаемой раскаленным пеплом, устремились вслед за колонной людей, уходящих от вулкана.
Уже издали мы наблюдали, как на месте котловины, в которой помещалась пустохлябь, растет, поднимаясь в небо, вулканический конус.
«Если там когда-то и была квазижизнь, теперь об этом можно забыть», - грустно подумала я, наблюдая в вечерних сумерках мерцание огнедышащего жерла среди туч.
Оно поднялось вверх не меньше чем на километр и оттуда, с высоты, все продолжало изрыгать яркие в ночи потоки лавы.
Вокруг меня метался Каллистрат Оболыжский. Его апатия сменилась просто неуемной энергичностью. Он да выздоровевший Бокша - вот два островка энергичности посреди всеобщей апатии. Они размещали беженцев по окрестным деревням, господ пристраивали по ближайшим усадьбам. Они просили, требовали, приказывали!… Даже Бокша начал повышать голос! Придется все-таки переводить его из антов в господа. Тем более что приказы отдавать уже почти и некому было. А необходимость в них возрастала с каждой минутой. Все анты и большая часть голутвенных, видимо, так и не отошли от шока, увидев первый раз в своей жизни вулканическое безумие. Даже отдалившись от буйства стихии, они и не думали хоть чуть позаботиться о себе. Многие так и стояли, повернувшись на запад, глядя на неожиданно возникший вулкан.
Когда рассвело, Михаил собрал военный совет.
Вопрос был один - как из деморализованной людской массы вновь собрать боеспособные полки. Встреча с даровым величием не убедила великого князя в том, что война окончилась.
- Что скажете, первый воевода? - обратился он к князю Зиновию.
Первый воевода тоже выглядел слегка заторможенным.
- Я могу привести из Сморгони новые полки, - хмуро сообщил он. - То же может сделать и каждый из князей, затребовав еще дружинников из своих княжеств.
- Много ли времени требуете на то, князь? - справился Михаил.
Зиновий насупился. Времени на такой сбор новой армии требовалось немало.
- Вот и я говорю, - вздохнул Михаил. - Силы есть. Но все они далече. А царово ополчение - туг, рядом.
- Я что сказать хочу, - волнуясь, начал князь Ондрей Воротынский. Он не часто выступал на совете, но теперь решился. - Ко мне гонец прискакал сегодня из Кошелева. И известия неутешительные. Нет у нас силы даже в своих княжествах. Потому как… - и князь замолчал.
Вернее, он продолжал говорить, только услышать его уже никто не мог - на князе сомкнулся скафандр.
Князья, с любопытством обернувшиеся на заминку Воротынского, в первый раз видели активированный скафандр. Ртутный блеск его вкупе с синюшно-мертвенным видом произвел на них впечатление: почти все вскочили, многие схватились за мечи.
- Назад! - скомандовал Михаил горячим головам, бросившимся на князя Ондрея. - Назад, - добавил он тише и с удивлением, будто и сам сомневался в увиденном.
Зато вскочил на ноги сам Ондрей. До него дошло, что мир вдруг утратил все звуки. Он что-то кричал - там, у себя, в скафандре, - хватался за голову, пытаясь стащить нечто, вставшее вдруг между ним и миром.
Кольцо зрителей распалось - окружающие шарахнулись от него, как от чумного.
Князь Ондрей еще пожеспекулировал руками, беззвучно разевая рог, - и бросился вон из избы.
- Надо бы поймать его да объяснить человеку, - предложила я.-А то наделает дел от испуга…
- Не наделает, - устало сказал Михаил. - Скафандр его ото всего защитит - даже и от собственных глупостей.
- Это что? Не болезнь ли какая? - озаботился князь Василий Траханиотов, сын убитого предводителя Великого собора Петра Тихоновича.
- Это не болезнь… - покачал головой Михаил. - Это наша защита. Называется - скафандр. Спрятана эта защита в гривне.
- Прошло, прошло! - закричал, появляясь на пороге, князь Ондрей. - Само прошло! Видите. - Он показывал князьям руки, - Ничего нету!
- Что про защиту говорилось-то? - повысил голос князь Зиновий. - От кого защита? Крепка ли? В гривнах, говорите, есть? А во всех?
- Этого не ведаю, - строго сказал Михаил. - Садитесь, князь Ондрей, поняли мы. Закрылся у вас скафандр.
- Вопрос в другом, - тихонько, себе под нос, произнесла я. - Почему он открылся?
Михаил услышал. Покосился. Спросил: - Тебе этот вопрос кажется важным?
- Ну, раньше ведь такого не бывало, чтобы гривны вдруг ни с того ни с сего выпускали скафандры?
- Нет вроде. Летописи умалчивают.
- И вулканов у вас раньше не было. И бури в пустохляби. Не много ли стало того, чего раньше не бывало?
- Ох! - вскрикнул вдруг князь пичугинский Микула Храп-ча. И ткнул пальцем на соседа своего - князя галицкого Ти-моша Косовского. Тот весь был ртутный и блестящий.
Князь Тимош закрутил головой - не сразу понял, что показывают на него, а не на кого-то рядом. А когда понял - подскочил. Поднес собственную руку к глазам, заговорил беззвучно, осматривая ее, поворачивая и так и сяк.
- О, не только я такой! - с облегчением воскликнул князь Ондрей. И добавил еще что-то, но его уже никто не услышал- он вновь с головы до ног покрылся пленкой скафандра.
- Хороша защита!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154