Что они везде одинаковы! А теперь говорите прямо противоположное?
- Не путайте меня, князь! То я говорила про один закон, он - да, неизменный. А сейчас говорю про другой. Даже и не про закон, наверно, а про константу. Точно! Ваш мир, видимо, отличается от нашего какой-то физической константой! Или не самой константой, а ее значением. У нас она, к примеру, пять единиц, а у вас - двадцать пять! Или наоборот.
- И что, каких-то двадцати единиц достаточно, чтобы у вас мечи не склеивались между собой? - с сомнением спросил Михаил.
- Опять вы со своим холодным оружием! Речь о серьезных вешах. Константа - это такое условие. Для начала чего-то. Ну вот: вода превращается в лед при нуле градусов. А если бы она леденела при ста градусах? Тогда здесь все вокруг нас было б во льду! И мы сами мгновенно бы умерли, потому что кровь у нас тоже бы заледенела! Поняли теперь, как важна неизменность физических констант?
- Не очень… - вежливо сказал Михаил. - Вы так быстро произнесли уйму незнакомых слов, что я несколько запутался.
- Так вот откуда такая невероятная, мистическая доверчивость антов! - не слушая князя, пробормотала я в возбуждении. - Оказывается, просто какие-то электроны быстрее перескакивают со своих орбит на другие, соединяя вместе две кристаллические решетки двух кинжалов, - и никакой мистики!
- Княгиня, - нерешительно уточнил Михаил. - Вы считаете, что души антов прилепляются навсегда к господам так же, как кинжал прилипает к мечу?
- Э, снова вы с душами! - поморщилась я. - Душа - это грубое слово, за которым скрывается конгломерат миллиардов Процессов, ежесекундно происходящих в нашем теле и, в частности, в головном мозге! Нормальных физико-химических процессов!
- Душа в вашем мире -это грубое слово? -поразился Михаил.
- Князь, - строго сказала я. - Вы опять пытаетесь меня сбить. Не грубое слово, нет! Но как обобщение - грубое. В смысле - некорректное. Скажем так: большому числу придающее значение маленького. А на самом деле ведь в теле не душа - а кровь, клеточные мембраны, синаптические узлы нервных окончаний. И везде - металлы! Не в атомарном виде, в составе соединений с другими химическими элементами, включенные в органические молекулы, но все-таки реагирующие на межатомарные взаимодействия несколько по-иному! И мир людей - меняется… А всего-то: диамагнетики перешли в ферромагнетики!…
Михаил смотрел на меня уважительно, одновременно пытаясь сложить мою сбивчивую речь во что-то внятное. Причем так, чтобы я не догадалась о его мучительных усилиях. Напрасный труд - я обо всем догадалась по его лицу!
Но слишком интересные вещи открывались, и мне некогда было разбираться в мелких недоговоренностях. Я увлеченно бормотала: - То-то мне все время казалось, что неспроста эти странности!
И вдруг с ужасом осознала, что вокруг происходит что-то неправильное.
- Князь, - севшим голосом проговорила я. - Вокруг много людей!
- Разумеется, княгиня, - откликнулся он, все еще пребывая в задумчивости. - Одной охраны сколько!
- Князь, - просипела я. - Это чужие люди! Они повсюду. Нас окружают. Это злые, бешеные люди, думающие об одном - как всех нас убить!
- Княгиня, из кареты - ни ногой! - быстро сказал Михаил и выскочил наружу.
Я и ахнуть не успела. Только припала к оконцу.
- К бою! - заорал Михаил. В руке у него уже блистал меч. - Занять оборону!…
И смолк. Медленно, как бы нехотя встал на колени. В шее у него торчала стрела. Михаил обмяк, выронил меч и боком повалился в зелень травы.
Я скребла ногтями по дверце кареты не в силах найти ручку, чтобы открыть ее. А потом пронзительно ясно и отчетливо поняла: все кончено…
Снаружи лязгал, орал, хрипел бой. Сшибались всадники, из кустов выбегали все новые и новые пехотинцы - плохо, бедно одетые, с пиками, дубинами, просто кольями в руках. Визжал пронзительный женский голос - наверное, кто-то из поварих. А мне было все равно.
Даже если меня убьют - это не изменит того, что уже произошло. Стрела выпущена, стрела достигла цели. Остальное не важно.
Прямо перед окошком кареты крутился, отбиваясь от ударов, некто на черном коне, весь в багрово-красном, с тусклой жестянкой на голове.
«Наверно, Георг Кавустов, - равнодушно подумала я. - Все-таки достал меня…»
Одним из нападавших на него был Порфирий. Их кони терлись друг об друга блестящими боками, будто играясь, будто не догадываясь, чем занимаются их хозяева А хозяева, в свою очередь, не обращали внимания на веселую игру лошадей и исступленно пытались дотянуться друг до друга вспыхивающими на солние клинками. Интересно, кому это удастся первому?
Удалось Порфирию. Георг свалился вниз.
«Теперь его еще и затопчут копытами», - с отстраненной жалостью подумала я.
Порфирию тоже не повезло. Стоило ему выдернуть меч из груди врага, как подбежавший здоровяк в тряпье огрел его по спине палицей.
«Его тоже затопчут?» - задалась я вопросом И тут же с вялым удовлетворением констатировала: «Не затоптали!» - потому что Порфирий уже вскочил на ноги и погрузил красный от крови меч в здоровяка.
Совершив эти действия, Порфирий обернулся в мою сторону и побежал к карете.
«Теперь меня хочет убить?» - с любопытством подумала я.
Но нет - он хотел меня защитить. Потому что толпа не менее чем из пяти головорезов мчалась именно к карете.
Таким образом, направление движения, означившееся в голове Порфирия, совпадало с направлением в головах нападавших, но цели у них были разные. Соответственно и вели они себя по-разному: Порфирий, придавив дверцу спиной, защищался, пятерка, бестолково размахивая кольями, наседала
«Бедные, глупые анты», - посочувствовала я. И было чему - Порфирий уложил их одного за другим И тут же ощутил боль в груди, жестоко разрывающую внутренности. Мы с ним посмотрели его глазами налево - он с удивлением, я с интересом. И увидели Корнея, который, ощеря в рыжей бороде свой беззубый рот, заталкивал все дальше в тело Порфирия длинный кинжал.
Порфирий перестал удивляться и обрадовался Но радость его была обращена не к Корнею, а к Всевышнему. Быстрых слов было не разобрать, но смысл я уловила: несостоявшийся князь и несостоявшийся управитель Сурожа благодарил Бога, что тот, хотя бы ценой смерти, избавил его от грешных помыслов в отношении княгини.
Корней ногой отпихнул от кареты грузное тело Порфирия и рванул дверцу.
- Корней… - укоризненно произнесла я.
И потянулась к пенной корке лживой кавустовской воли, запекшейся панцирем вокруг его мозгов. Делала я это, естественно, застыв до полной неподвижности.
Кавустовский панцирь проломить было легко - даже легче, чем я предполагала. Мой удар прошел всю голову Корнея насквозь, вороша извилины мозга и превращая их в бессмысленное месиво.
- Княгиня, - виновато вымолвил Корней, навзничь падая на только что поверженного им Порфирия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
- Не путайте меня, князь! То я говорила про один закон, он - да, неизменный. А сейчас говорю про другой. Даже и не про закон, наверно, а про константу. Точно! Ваш мир, видимо, отличается от нашего какой-то физической константой! Или не самой константой, а ее значением. У нас она, к примеру, пять единиц, а у вас - двадцать пять! Или наоборот.
- И что, каких-то двадцати единиц достаточно, чтобы у вас мечи не склеивались между собой? - с сомнением спросил Михаил.
- Опять вы со своим холодным оружием! Речь о серьезных вешах. Константа - это такое условие. Для начала чего-то. Ну вот: вода превращается в лед при нуле градусов. А если бы она леденела при ста градусах? Тогда здесь все вокруг нас было б во льду! И мы сами мгновенно бы умерли, потому что кровь у нас тоже бы заледенела! Поняли теперь, как важна неизменность физических констант?
- Не очень… - вежливо сказал Михаил. - Вы так быстро произнесли уйму незнакомых слов, что я несколько запутался.
- Так вот откуда такая невероятная, мистическая доверчивость антов! - не слушая князя, пробормотала я в возбуждении. - Оказывается, просто какие-то электроны быстрее перескакивают со своих орбит на другие, соединяя вместе две кристаллические решетки двух кинжалов, - и никакой мистики!
- Княгиня, - нерешительно уточнил Михаил. - Вы считаете, что души антов прилепляются навсегда к господам так же, как кинжал прилипает к мечу?
- Э, снова вы с душами! - поморщилась я. - Душа - это грубое слово, за которым скрывается конгломерат миллиардов Процессов, ежесекундно происходящих в нашем теле и, в частности, в головном мозге! Нормальных физико-химических процессов!
- Душа в вашем мире -это грубое слово? -поразился Михаил.
- Князь, - строго сказала я. - Вы опять пытаетесь меня сбить. Не грубое слово, нет! Но как обобщение - грубое. В смысле - некорректное. Скажем так: большому числу придающее значение маленького. А на самом деле ведь в теле не душа - а кровь, клеточные мембраны, синаптические узлы нервных окончаний. И везде - металлы! Не в атомарном виде, в составе соединений с другими химическими элементами, включенные в органические молекулы, но все-таки реагирующие на межатомарные взаимодействия несколько по-иному! И мир людей - меняется… А всего-то: диамагнетики перешли в ферромагнетики!…
Михаил смотрел на меня уважительно, одновременно пытаясь сложить мою сбивчивую речь во что-то внятное. Причем так, чтобы я не догадалась о его мучительных усилиях. Напрасный труд - я обо всем догадалась по его лицу!
Но слишком интересные вещи открывались, и мне некогда было разбираться в мелких недоговоренностях. Я увлеченно бормотала: - То-то мне все время казалось, что неспроста эти странности!
И вдруг с ужасом осознала, что вокруг происходит что-то неправильное.
- Князь, - севшим голосом проговорила я. - Вокруг много людей!
- Разумеется, княгиня, - откликнулся он, все еще пребывая в задумчивости. - Одной охраны сколько!
- Князь, - просипела я. - Это чужие люди! Они повсюду. Нас окружают. Это злые, бешеные люди, думающие об одном - как всех нас убить!
- Княгиня, из кареты - ни ногой! - быстро сказал Михаил и выскочил наружу.
Я и ахнуть не успела. Только припала к оконцу.
- К бою! - заорал Михаил. В руке у него уже блистал меч. - Занять оборону!…
И смолк. Медленно, как бы нехотя встал на колени. В шее у него торчала стрела. Михаил обмяк, выронил меч и боком повалился в зелень травы.
Я скребла ногтями по дверце кареты не в силах найти ручку, чтобы открыть ее. А потом пронзительно ясно и отчетливо поняла: все кончено…
Снаружи лязгал, орал, хрипел бой. Сшибались всадники, из кустов выбегали все новые и новые пехотинцы - плохо, бедно одетые, с пиками, дубинами, просто кольями в руках. Визжал пронзительный женский голос - наверное, кто-то из поварих. А мне было все равно.
Даже если меня убьют - это не изменит того, что уже произошло. Стрела выпущена, стрела достигла цели. Остальное не важно.
Прямо перед окошком кареты крутился, отбиваясь от ударов, некто на черном коне, весь в багрово-красном, с тусклой жестянкой на голове.
«Наверно, Георг Кавустов, - равнодушно подумала я. - Все-таки достал меня…»
Одним из нападавших на него был Порфирий. Их кони терлись друг об друга блестящими боками, будто играясь, будто не догадываясь, чем занимаются их хозяева А хозяева, в свою очередь, не обращали внимания на веселую игру лошадей и исступленно пытались дотянуться друг до друга вспыхивающими на солние клинками. Интересно, кому это удастся первому?
Удалось Порфирию. Георг свалился вниз.
«Теперь его еще и затопчут копытами», - с отстраненной жалостью подумала я.
Порфирию тоже не повезло. Стоило ему выдернуть меч из груди врага, как подбежавший здоровяк в тряпье огрел его по спине палицей.
«Его тоже затопчут?» - задалась я вопросом И тут же с вялым удовлетворением констатировала: «Не затоптали!» - потому что Порфирий уже вскочил на ноги и погрузил красный от крови меч в здоровяка.
Совершив эти действия, Порфирий обернулся в мою сторону и побежал к карете.
«Теперь меня хочет убить?» - с любопытством подумала я.
Но нет - он хотел меня защитить. Потому что толпа не менее чем из пяти головорезов мчалась именно к карете.
Таким образом, направление движения, означившееся в голове Порфирия, совпадало с направлением в головах нападавших, но цели у них были разные. Соответственно и вели они себя по-разному: Порфирий, придавив дверцу спиной, защищался, пятерка, бестолково размахивая кольями, наседала
«Бедные, глупые анты», - посочувствовала я. И было чему - Порфирий уложил их одного за другим И тут же ощутил боль в груди, жестоко разрывающую внутренности. Мы с ним посмотрели его глазами налево - он с удивлением, я с интересом. И увидели Корнея, который, ощеря в рыжей бороде свой беззубый рот, заталкивал все дальше в тело Порфирия длинный кинжал.
Порфирий перестал удивляться и обрадовался Но радость его была обращена не к Корнею, а к Всевышнему. Быстрых слов было не разобрать, но смысл я уловила: несостоявшийся князь и несостоявшийся управитель Сурожа благодарил Бога, что тот, хотя бы ценой смерти, избавил его от грешных помыслов в отношении княгини.
Корней ногой отпихнул от кареты грузное тело Порфирия и рванул дверцу.
- Корней… - укоризненно произнесла я.
И потянулась к пенной корке лживой кавустовской воли, запекшейся панцирем вокруг его мозгов. Делала я это, естественно, застыв до полной неподвижности.
Кавустовский панцирь проломить было легко - даже легче, чем я предполагала. Мой удар прошел всю голову Корнея насквозь, вороша извилины мозга и превращая их в бессмысленное месиво.
- Княгиня, - виновато вымолвил Корней, навзничь падая на только что поверженного им Порфирия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154