А, наоборот, позволила им, а также и правой руке присоединиться к усилиям тех трех, ранее поименованных проявлений телесности. Более того, именно личное руководство со стороны преславной княгини Шагировой обеспечило организацию успешного восстановления первоначальной позиции и возможность беспрепятственного продвижения вперед на славном и достойном всяческого восхищения пути великой и прекрасной, многомудрой и великодушной княгини Шагировой!
Отдельного восславления заслуживает та своевременность, с которой гений княгини обеспечил восстановление двигательной функции ее телесности. Поскольку именно в это время к ней из страшной темноты протянулась та длань, коея и ранее указывала…
Нет, не так.
…направляла…
И это не вполне уместное слово - ибо кто может направлять великую княгиню, кроме нее самой?
…коея, по мере сил своих (не забыть добавить - слабых сил своих), оказывала некоторую помощь княгине в определении пути ея…
Вот это уже лучше!
Итак, помоляся перед сим важнейшим делом, направив мысли свои на благочестивое размышление, начнем же неспешную поэму о великом и необычайнейшем путешествии знаменитой и прославленной во всех веках и народностях светлой княгини Шагировой по непроходимой хляби…
Стоп, что это я мелю?
Вокруг по-прежнему не было видно ни зги, но я поняла, что мы с моим проводником выбрались из песчаных недр на воздух.
Неумолчный шелест песчинок исчез. Я смогла подняться с карачек, выпрямиться во весь рост. И даже дышать стало совсем легко.
Проведя рукой по лицу, я убедилась, что никакая защитная пленка меня больше не окружает, все естественные отверстия телесности открыты, и вообще - тьфу!… Что это на меня нашло - там, в глубине пустохляби, - что я занялась вдруг мысленным самовосхвалением? Взахлеб! Да еще и разделение там было какое-то: на меня великую и пресветлую… тьфу ты, опять! В общем, разделение на меня и мою телесность. Это что еще за фокусы?
Тонкая слабенькая ладошка ткнулась в мою. Высокий детский голосок произнес:
-Ди!
В полной темноте существо вновь потянуло меня вперед. Даже вперед и вверх - мы явно поднимались выше, шагая по неровной, усеянной острыми камешками тропинке. Было холодно и как-то промозгло - Ось! - предупредил голосок, но я не успела среагировать и больно задела бедром за острый камень.
- О, черт, больно! - поделилась я новостью со своим проводником, потирая ушибленное место.
- Бобо, - согласились со мной.
Потрогав камень, посягнувший на великую и пресветлую… Ну вот же привяжется такое! Короче, прикосновение к углу убедило меня, все правильно, мы в пещере. Наверно, одной из тех, которые тянутся под Киршагским кремлем на многие километры. И где мы, сравнительно недавно, так замечательно путешествовали с Бокшей.
- Эх, Бокша, Бокша, - со вздохом проговорила я.
Успел ли ты в кремль, спас ли моего сына? Судя по тому, что к нам из Киршага спешили всадники, - успел. Но хотелось бы знать наверняка - Бок-ша, - старательно и почти правильно произнес голосок из темноты.
- Ты знаешь Бокпгу? - заинтересовалась я. - Или просто повторяешь за мной?
- Ди! - голосок прозвучал весьма требовательно, и меня потянули дальше. - Ну, идем, идем, - согласилась я, стараясь быть вежливой с незнакомым существом.
Четыре крутых поворота миновали мы в молчании. Я только тихонько ойкала, вновь сталкиваясь с каменными преградами.
Вдруг существо дернуло меня за ладонь и приказало:
-Льзи!
- И что сие слово должно обозначать? - спросила я. - Не имею ничего против, но против чего?
- Льзи, - повторили мне. Голос, несомненно, выдавал раздумье.
Уже хороший показатель. Меня не принуждают, а пытаются объяснить.
- Мне что-нибудь полизать? - предположила я.
- Льзи!
Обладатель детского голоса, кажется, принял решение перейти на невербальный способ общения: к одной маленькой ладошке присоединилась вторая, и обе тянули меня за руку вниз.
Я опустилась на корточки.
- Льзи! - это был приказ. Ладошки тянули меня еще ниже.
- Ползи? Ты это хочешь мне сказать?
- Льзи! - в очередной раз повторил голосок, но мне показалось, что на этот раз его обладатель улыбался.
- Ну вот, ползу, - сообщила я, становясь на колени. И, наклонив голову, двинулась вперед.
- Льзи! - истошно закричали мне, а потом что-то тяжелое мягко, но неотвратимо надавило на затылок.
* * *
Через некоторое время я вновь увидела темноту.
Я лежала лицом вниз на мелкой каменной крошке. Представляю, как после такого лежания должно выглядеть мое лицо! Но спасительная темнота надежно скрывала все под своим непроницаемым пологом.
Попробовав затылок, я, к собственному удивлению, никакой шишки не обнаружила. Странно. Удар был приличный, да и без сознания я валялась - где же последствия? Голова даже не болела.
Зато (видимо, компенсируя отсутствие последствий) причина моего позорного падения находилась по-прежнему тут.
А мой провожатый, похоже, так и просидел рядом, ожидая, пока я приду в чувство. Едва же я вознамерилась подняться, как строгий детский голос приказал: - Льзи!
Маленькая ладошка категорично прижала меня лицом ко все той же каменной крошке.
- Да льзу, льзу! - ворчливо ответила я и по-пластунски двинулась вперед.
На сей раз ничего страшного не стряслось. Кроме, может быть, того, что я исцарапала все открытые участки тела. Включая и руки, и нос. Утешало одно - судя по звукам, мой проводник тоже полз рядом. Пыхтя и отдуваясь.
- Долго еще ползти? - наконец не выдержала я, останавливаясь.
- Да, - был ответ.
- Ну тогда давай хоть отдохнем, - попросила я.
- Да, - сказали мне.
Полноценной беседой это назвать было трудно, но какое-то взаимопонимание между нами, безусловно, установилось. Мы полежали, переводя дух.
- Льзи? - поинтересовалось существо.
- Ну, поползли, - согласно вздохнула я. Когда желание ползти у меня почти полностью выдохлось, я снова поинтересовалась: - А теперь - долго еще?
И неожиданно услышала хорошую новость: - Не, - сообщило существо.
- Ты хоть скажи, когда можно будет вставать! - попросила я. - Чтоб зря не надрываться! Ох!
Последнее междометие относилось к свету, больно хлестнувшему меня по зрачкам, так привыкшим к полной темноте и лениво расширившимся, наверно, на всю радужку глаза.
- Бобо? - сочувственно осведомились у меня за спиной.
- Ну теперь-то подниматься можно? - зло спросила я, растирая слезы по закрытым векам.
- Да, - последовал ответ.
Я распрямилась со стоном наслаждения. И даже решилась приоткрыть один глаз. А потом распахнула и второй. Потому что никак не могла поверить увиденному.
Меня привели в сокровищницу Аладдина? Только вместо злата и серебра здесь в обилии были представлены гривны. Уж не знаю - княжеские ли, лыцаровы? Или и те, и другие?
Гривны лежали на полу пещеры. На ее выступах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Отдельного восславления заслуживает та своевременность, с которой гений княгини обеспечил восстановление двигательной функции ее телесности. Поскольку именно в это время к ней из страшной темноты протянулась та длань, коея и ранее указывала…
Нет, не так.
…направляла…
И это не вполне уместное слово - ибо кто может направлять великую княгиню, кроме нее самой?
…коея, по мере сил своих (не забыть добавить - слабых сил своих), оказывала некоторую помощь княгине в определении пути ея…
Вот это уже лучше!
Итак, помоляся перед сим важнейшим делом, направив мысли свои на благочестивое размышление, начнем же неспешную поэму о великом и необычайнейшем путешествии знаменитой и прославленной во всех веках и народностях светлой княгини Шагировой по непроходимой хляби…
Стоп, что это я мелю?
Вокруг по-прежнему не было видно ни зги, но я поняла, что мы с моим проводником выбрались из песчаных недр на воздух.
Неумолчный шелест песчинок исчез. Я смогла подняться с карачек, выпрямиться во весь рост. И даже дышать стало совсем легко.
Проведя рукой по лицу, я убедилась, что никакая защитная пленка меня больше не окружает, все естественные отверстия телесности открыты, и вообще - тьфу!… Что это на меня нашло - там, в глубине пустохляби, - что я занялась вдруг мысленным самовосхвалением? Взахлеб! Да еще и разделение там было какое-то: на меня великую и пресветлую… тьфу ты, опять! В общем, разделение на меня и мою телесность. Это что еще за фокусы?
Тонкая слабенькая ладошка ткнулась в мою. Высокий детский голосок произнес:
-Ди!
В полной темноте существо вновь потянуло меня вперед. Даже вперед и вверх - мы явно поднимались выше, шагая по неровной, усеянной острыми камешками тропинке. Было холодно и как-то промозгло - Ось! - предупредил голосок, но я не успела среагировать и больно задела бедром за острый камень.
- О, черт, больно! - поделилась я новостью со своим проводником, потирая ушибленное место.
- Бобо, - согласились со мной.
Потрогав камень, посягнувший на великую и пресветлую… Ну вот же привяжется такое! Короче, прикосновение к углу убедило меня, все правильно, мы в пещере. Наверно, одной из тех, которые тянутся под Киршагским кремлем на многие километры. И где мы, сравнительно недавно, так замечательно путешествовали с Бокшей.
- Эх, Бокша, Бокша, - со вздохом проговорила я.
Успел ли ты в кремль, спас ли моего сына? Судя по тому, что к нам из Киршага спешили всадники, - успел. Но хотелось бы знать наверняка - Бок-ша, - старательно и почти правильно произнес голосок из темноты.
- Ты знаешь Бокпгу? - заинтересовалась я. - Или просто повторяешь за мной?
- Ди! - голосок прозвучал весьма требовательно, и меня потянули дальше. - Ну, идем, идем, - согласилась я, стараясь быть вежливой с незнакомым существом.
Четыре крутых поворота миновали мы в молчании. Я только тихонько ойкала, вновь сталкиваясь с каменными преградами.
Вдруг существо дернуло меня за ладонь и приказало:
-Льзи!
- И что сие слово должно обозначать? - спросила я. - Не имею ничего против, но против чего?
- Льзи, - повторили мне. Голос, несомненно, выдавал раздумье.
Уже хороший показатель. Меня не принуждают, а пытаются объяснить.
- Мне что-нибудь полизать? - предположила я.
- Льзи!
Обладатель детского голоса, кажется, принял решение перейти на невербальный способ общения: к одной маленькой ладошке присоединилась вторая, и обе тянули меня за руку вниз.
Я опустилась на корточки.
- Льзи! - это был приказ. Ладошки тянули меня еще ниже.
- Ползи? Ты это хочешь мне сказать?
- Льзи! - в очередной раз повторил голосок, но мне показалось, что на этот раз его обладатель улыбался.
- Ну вот, ползу, - сообщила я, становясь на колени. И, наклонив голову, двинулась вперед.
- Льзи! - истошно закричали мне, а потом что-то тяжелое мягко, но неотвратимо надавило на затылок.
* * *
Через некоторое время я вновь увидела темноту.
Я лежала лицом вниз на мелкой каменной крошке. Представляю, как после такого лежания должно выглядеть мое лицо! Но спасительная темнота надежно скрывала все под своим непроницаемым пологом.
Попробовав затылок, я, к собственному удивлению, никакой шишки не обнаружила. Странно. Удар был приличный, да и без сознания я валялась - где же последствия? Голова даже не болела.
Зато (видимо, компенсируя отсутствие последствий) причина моего позорного падения находилась по-прежнему тут.
А мой провожатый, похоже, так и просидел рядом, ожидая, пока я приду в чувство. Едва же я вознамерилась подняться, как строгий детский голос приказал: - Льзи!
Маленькая ладошка категорично прижала меня лицом ко все той же каменной крошке.
- Да льзу, льзу! - ворчливо ответила я и по-пластунски двинулась вперед.
На сей раз ничего страшного не стряслось. Кроме, может быть, того, что я исцарапала все открытые участки тела. Включая и руки, и нос. Утешало одно - судя по звукам, мой проводник тоже полз рядом. Пыхтя и отдуваясь.
- Долго еще ползти? - наконец не выдержала я, останавливаясь.
- Да, - был ответ.
- Ну тогда давай хоть отдохнем, - попросила я.
- Да, - сказали мне.
Полноценной беседой это назвать было трудно, но какое-то взаимопонимание между нами, безусловно, установилось. Мы полежали, переводя дух.
- Льзи? - поинтересовалось существо.
- Ну, поползли, - согласно вздохнула я. Когда желание ползти у меня почти полностью выдохлось, я снова поинтересовалась: - А теперь - долго еще?
И неожиданно услышала хорошую новость: - Не, - сообщило существо.
- Ты хоть скажи, когда можно будет вставать! - попросила я. - Чтоб зря не надрываться! Ох!
Последнее междометие относилось к свету, больно хлестнувшему меня по зрачкам, так привыкшим к полной темноте и лениво расширившимся, наверно, на всю радужку глаза.
- Бобо? - сочувственно осведомились у меня за спиной.
- Ну теперь-то подниматься можно? - зло спросила я, растирая слезы по закрытым векам.
- Да, - последовал ответ.
Я распрямилась со стоном наслаждения. И даже решилась приоткрыть один глаз. А потом распахнула и второй. Потому что никак не могла поверить увиденному.
Меня привели в сокровищницу Аладдина? Только вместо злата и серебра здесь в обилии были представлены гривны. Уж не знаю - княжеские ли, лыцаровы? Или и те, и другие?
Гривны лежали на полу пещеры. На ее выступах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154