Через секунду плот содрогнулся от удара слева. Балкис бросила испуганный взгляд на Антония, но тот был цел и невредим, только лицо его от напряжения стало бледным. Грохот воды перекрыл его крик.
Этот камень был гипсовый!
Плот с бешеной скоростью мчался по лабиринту порогов. Судёнышко швыряло из стороны в сторону, но все же оно ни разу не налетело на камень. То и дело факел в руках у Паньята издавал шипение, и всякий раз у Балкис сердце уходило в пятки, когда она слышала этот звук, но факел вспыхивал снова, и тогда сердце девушки начинало биться ровнее.
А потом вдруг река в последний раз издала оглушительный рёв и резко повернула. Балкис вскрикнула, испугавшись, что соскользнёт в воду, что плот перевернётся и она окажется под ним. Антоний крепко обнял её за талию и прижал к себе. Плот накренился, всех троих обдало волной, но в следующее мгновение судёнышко выровнялось, дважды повернулось по кругу, и в свете отважного, невредимого факела стал виден свод туннеля, усыпанный драгоценными камнями и отполированные вечно бегущей водой известняковые колонны. Вот только стен не было видно. А когда плот перестал вертеться, спутники наконец разглядели и стены — далёкие и различимые только по блеску самоцветов.
— До сих пор мы плыли по ручью, притоку, — голосом, дрожащим от волнения, проговорил Паньят. — Он вынес нас к настоящей подземной реке!
Балкис невольно огляделась по сторонам в поисках Харона, бледного перевозчика. Конечно же, никакого Харона она не увидела и облегчённо вздохнула.
— Мы целы и невредимы, моя милая, мы все вместе, — прошептал Антоний и крепче прижал к себе подругу. — Не надо так дрожать. Успокойся. Что может напугать тебя после такого плавания?
— Только мои собственные глупые фантазии, — смущённо пробормотала Балкис. — Только древние старушечьи сказки. — Правду сказать, эти сказки были уж очень старые, и к тому же рассказать их могли только древнегреческие старушки. — Я не от страха дрожу, Антоний. Просто я замёрзла.
Может быть, как раз поэтому она и не пыталась отстраниться.
— Мы вымокли до нитки, — кивнул юноша. Налетел ветерок, и он зябко поёжился.
Но то был не случайный порыв — холодный, пронизывающий до костей ветер дул, и дул все сильнее.
— Откуда взялся такой ветер в подземном туннеле? — простонала Балкис.
— Это — выход из подземелья! — воскликнул Антоний и сел прямее. — Наше плавание подошло к концу!
— Мне оно показалось ужасно долгим, — стуча зубами, устало выговорила девушка.
— Факел уже почти догорел! — жалобно простонал Паньят.
— Брось его в воду, — посоветовал Антоний. — А не то обожжёшься.
— Но как же без света…
— Если я не ошибаюсь, — ответил Антоний, — нам недолго осталось плыть в темноте.
— Прежде ты порой ошибался, — напомнила ему Балкис, но тут ей стало совестно, и она добавила: — И я тоже.
— У нас нет иного выбора, если мы не хотим, чтобы наш друг обжёгся. Выбрось факел, Паньят. Возблагодарим его — он сослужил нам хорошую службу.
Питаниец бросил в воду обуглившуюся ветку. Она зашипела и погасла. Какое-то время странникам казалось, что их окружил непроницаемый мрак. Балкис проговорила:
— Паньят, возьми меня за руку и прижмись ко мне. Только обнявшись, мы сможем пережить этот страшный холод!
Она почувствовала, как Паньят прижался к ней, его пальцы сжали её руку. На миг девушка пожалела о том, что не видит лица Антония. Ей было очень интересно — не ревнует ли он.
Её желание почти исполнилось. Тьма немного развеялась. Балкис восторженно воскликнула:
— Я вижу, вижу блеск самоцветов у нас над головами!
— Похоже, впереди свет! — с надеждой вымолвил Антоний. Ветер усилился. Течение все быстрее мчало плот вперёд.
Становилось все светлее, но вновь послышался зловещий грохот.
— О нет! — простонал Паньят. — Только не пороги!
— Нет, звук другой, более громкий, — отозвался Антоний и насторожился. — Судя по всему, друзья, нас несёт к водопаду.
— Водопад! — вскрикнула Балкис. — Как же нам уцелеть?!
— Будем отталкиваться шестами, если получится! — Антоний сжал свой посох, опустил в воду. — Совсем мелко! Тут подводные камни. Бери шест, Балкис!
Девушка перебралась к Антонию, и они вдвоём упёрлись в дно шестами. Плот медленно, неохотно сдвинулся в сторону.
Река ревела все громче, течение все ускорялось. Неожиданно плот завертелся на месте, а через пару мгновений его подбросило вверх и перенесло на более спокойный участок реки.
— Продолжай работать шестом! — прокричал Антоний.
Теперь было настолько светло, что стала видна стена туннеля. Плот проплыл по тихой воде и ударился о камень у стены.
— Это уступ! — воскликнул Паньят, подпрыгнул и уцепился за каменную полку, чтобы задержать плот. — Скорее, друзья! Хватайте свои мешки и забирайтесь сюда!
Балкис и Антоний не заставили себя ждать. Антоний поднял Балкис и поставил на уступ, она подала ему руку, а потом они вдвоём сняли с плота Паньята. Плотик тут же уплыл к середине реки.
— Пойдём вперёд, — перекричав шум реки, проговорил Антоний. — Пойдём к свету!
Он развернулся, потыкал в камень посохом и осторожно двинулся вперёд по каменному уступу. Балкис заметила, что юноша время от времени придерживается за стенку, а потом что-то кладёт в торбочку, привязанную к поясу. Она поняла, что Антоний все-таки старается взять хоть немного камешков — любых, какие только легко отделяются от стены. «Хорошо бы, чтобы это были самоцветы, — подумала Балкис, — а не простые камни».
Становилось все светлее, ветер свежел, и вот наконец впереди вспыхнуло яркое пятно. Антоний вёл Балкис и Паньята туда, и пятно вырастало и ширилось у них на глазах и в конце концов увеличилось до тридцати футов в поперечнике. Антоний остановился и крикнул:
— Надо, чтобы глаза привыкли к свету!
— Хорошо бы разведать путь! — крикнула в ответ Балкис. Антоний прищурился, кивнул и поманил девушку за собой.
Балкис, у которой сердце ушло в пятки, осторожно пошла за ним, надеясь, что её спутник ясно видит дорогу, что уступ не обрывается в пропасть.
Однако довольно долго никакого обрыва не было, и вскоре они ясно увидели солнечный свет. Балкис огляделась по сторонам, посмотрела вниз, ахнула и прижалась спиной к стене. Внизу река низвергалась водопадом с высоты футов в пятьдесят и падала в чёрное бурлящее озеро. Подошёл нагнавший спутников Паньят, часто заморгал от яркого света, а потом все трое увидели, как их плотик сорвался с обрыва, упал в кипящую бездну и исчез в фонтане брызг. Балкис поёжилась, живо представив себе, что было бы с ними, останься они на плоту.
Видимо, воображение Антония нарисовало ту же самую картину. Он широко раскрыл глаза, но проговорил:
— На самом деле нет никакой опасности. Уступ шириной в шесть футов, и ветер утих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Этот камень был гипсовый!
Плот с бешеной скоростью мчался по лабиринту порогов. Судёнышко швыряло из стороны в сторону, но все же оно ни разу не налетело на камень. То и дело факел в руках у Паньята издавал шипение, и всякий раз у Балкис сердце уходило в пятки, когда она слышала этот звук, но факел вспыхивал снова, и тогда сердце девушки начинало биться ровнее.
А потом вдруг река в последний раз издала оглушительный рёв и резко повернула. Балкис вскрикнула, испугавшись, что соскользнёт в воду, что плот перевернётся и она окажется под ним. Антоний крепко обнял её за талию и прижал к себе. Плот накренился, всех троих обдало волной, но в следующее мгновение судёнышко выровнялось, дважды повернулось по кругу, и в свете отважного, невредимого факела стал виден свод туннеля, усыпанный драгоценными камнями и отполированные вечно бегущей водой известняковые колонны. Вот только стен не было видно. А когда плот перестал вертеться, спутники наконец разглядели и стены — далёкие и различимые только по блеску самоцветов.
— До сих пор мы плыли по ручью, притоку, — голосом, дрожащим от волнения, проговорил Паньят. — Он вынес нас к настоящей подземной реке!
Балкис невольно огляделась по сторонам в поисках Харона, бледного перевозчика. Конечно же, никакого Харона она не увидела и облегчённо вздохнула.
— Мы целы и невредимы, моя милая, мы все вместе, — прошептал Антоний и крепче прижал к себе подругу. — Не надо так дрожать. Успокойся. Что может напугать тебя после такого плавания?
— Только мои собственные глупые фантазии, — смущённо пробормотала Балкис. — Только древние старушечьи сказки. — Правду сказать, эти сказки были уж очень старые, и к тому же рассказать их могли только древнегреческие старушки. — Я не от страха дрожу, Антоний. Просто я замёрзла.
Может быть, как раз поэтому она и не пыталась отстраниться.
— Мы вымокли до нитки, — кивнул юноша. Налетел ветерок, и он зябко поёжился.
Но то был не случайный порыв — холодный, пронизывающий до костей ветер дул, и дул все сильнее.
— Откуда взялся такой ветер в подземном туннеле? — простонала Балкис.
— Это — выход из подземелья! — воскликнул Антоний и сел прямее. — Наше плавание подошло к концу!
— Мне оно показалось ужасно долгим, — стуча зубами, устало выговорила девушка.
— Факел уже почти догорел! — жалобно простонал Паньят.
— Брось его в воду, — посоветовал Антоний. — А не то обожжёшься.
— Но как же без света…
— Если я не ошибаюсь, — ответил Антоний, — нам недолго осталось плыть в темноте.
— Прежде ты порой ошибался, — напомнила ему Балкис, но тут ей стало совестно, и она добавила: — И я тоже.
— У нас нет иного выбора, если мы не хотим, чтобы наш друг обжёгся. Выбрось факел, Паньят. Возблагодарим его — он сослужил нам хорошую службу.
Питаниец бросил в воду обуглившуюся ветку. Она зашипела и погасла. Какое-то время странникам казалось, что их окружил непроницаемый мрак. Балкис проговорила:
— Паньят, возьми меня за руку и прижмись ко мне. Только обнявшись, мы сможем пережить этот страшный холод!
Она почувствовала, как Паньят прижался к ней, его пальцы сжали её руку. На миг девушка пожалела о том, что не видит лица Антония. Ей было очень интересно — не ревнует ли он.
Её желание почти исполнилось. Тьма немного развеялась. Балкис восторженно воскликнула:
— Я вижу, вижу блеск самоцветов у нас над головами!
— Похоже, впереди свет! — с надеждой вымолвил Антоний. Ветер усилился. Течение все быстрее мчало плот вперёд.
Становилось все светлее, но вновь послышался зловещий грохот.
— О нет! — простонал Паньят. — Только не пороги!
— Нет, звук другой, более громкий, — отозвался Антоний и насторожился. — Судя по всему, друзья, нас несёт к водопаду.
— Водопад! — вскрикнула Балкис. — Как же нам уцелеть?!
— Будем отталкиваться шестами, если получится! — Антоний сжал свой посох, опустил в воду. — Совсем мелко! Тут подводные камни. Бери шест, Балкис!
Девушка перебралась к Антонию, и они вдвоём упёрлись в дно шестами. Плот медленно, неохотно сдвинулся в сторону.
Река ревела все громче, течение все ускорялось. Неожиданно плот завертелся на месте, а через пару мгновений его подбросило вверх и перенесло на более спокойный участок реки.
— Продолжай работать шестом! — прокричал Антоний.
Теперь было настолько светло, что стала видна стена туннеля. Плот проплыл по тихой воде и ударился о камень у стены.
— Это уступ! — воскликнул Паньят, подпрыгнул и уцепился за каменную полку, чтобы задержать плот. — Скорее, друзья! Хватайте свои мешки и забирайтесь сюда!
Балкис и Антоний не заставили себя ждать. Антоний поднял Балкис и поставил на уступ, она подала ему руку, а потом они вдвоём сняли с плота Паньята. Плотик тут же уплыл к середине реки.
— Пойдём вперёд, — перекричав шум реки, проговорил Антоний. — Пойдём к свету!
Он развернулся, потыкал в камень посохом и осторожно двинулся вперёд по каменному уступу. Балкис заметила, что юноша время от времени придерживается за стенку, а потом что-то кладёт в торбочку, привязанную к поясу. Она поняла, что Антоний все-таки старается взять хоть немного камешков — любых, какие только легко отделяются от стены. «Хорошо бы, чтобы это были самоцветы, — подумала Балкис, — а не простые камни».
Становилось все светлее, ветер свежел, и вот наконец впереди вспыхнуло яркое пятно. Антоний вёл Балкис и Паньята туда, и пятно вырастало и ширилось у них на глазах и в конце концов увеличилось до тридцати футов в поперечнике. Антоний остановился и крикнул:
— Надо, чтобы глаза привыкли к свету!
— Хорошо бы разведать путь! — крикнула в ответ Балкис. Антоний прищурился, кивнул и поманил девушку за собой.
Балкис, у которой сердце ушло в пятки, осторожно пошла за ним, надеясь, что её спутник ясно видит дорогу, что уступ не обрывается в пропасть.
Однако довольно долго никакого обрыва не было, и вскоре они ясно увидели солнечный свет. Балкис огляделась по сторонам, посмотрела вниз, ахнула и прижалась спиной к стене. Внизу река низвергалась водопадом с высоты футов в пятьдесят и падала в чёрное бурлящее озеро. Подошёл нагнавший спутников Паньят, часто заморгал от яркого света, а потом все трое увидели, как их плотик сорвался с обрыва, упал в кипящую бездну и исчез в фонтане брызг. Балкис поёжилась, живо представив себе, что было бы с ними, останься они на плоту.
Видимо, воображение Антония нарисовало ту же самую картину. Он широко раскрыл глаза, но проговорил:
— На самом деле нет никакой опасности. Уступ шириной в шесть футов, и ветер утих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118