— Удивительная забота! — восхищённо пробормотала Балкис и посмотрела на Антония широко раскрытыми глазами.
Юноша кивнул:
— Как нам повезло, что мы увидели этих птиц!
— Вы говорите так, словно они сами прилетели — а вы ни при чем, — усмехнулся Бунао и протянул спутникам руку. — Добро пожаловать. Вы должны погостить у нас, переночевать. Позвольте оказать вам честь!
— О, вам не стоит утруждаться… — проговорил Антоний, но тут же умолк, поскольку острый локоток Балкис снова ударил его в бок.
— Но вы очень добры, и спасибо вам за приглашение, — как бы закончила она начатую юношей фразу.
— Разве это так уж много в ответ на то, сколько жизней вы спасли, прогнав жадные стаи птиц? Ведь частенько мы теряем дюжину, а то и больше крестьян, сражаясь с этими хищниками, а ещё десятки людей гибнут от голода зимой. Все жители нашей страны Пиконии в долгу перед вами. Так позвольте же нам отблагодарить вас и проведите у нас хотя бы эту ночь!
— Ну… одну ночь, пожалуй, можно, — вымолвила Балкис и многозначительно посмотрела на Антония.
Тот опасливо глянул на её локоть и сказал:
— Да, одна ночь не слишком нас задержит, а потом мы продолжим наш путь на север. С благодарностью принимаем ваше приглашение, почтённый староста!
— Тогда пойдёмте! — крикнул староста крестьянам, и толпа радостно вскричала, а потом люди обступили Балкис и Антония со всех сторон, а Бунао повёл всех к деревне. Пиконийцы завели бодрую песню, воины вскинули луки и копья, но, конечно, они и не думали нацеливать оружие на гостей.
На краю виноградника были привязаны сотни лошадей, но каких — они были размером с овец! Большинство коротышек забрались на них верхом и поскакали к деревне.
— Сожалею, что у нас нет скакунов, которые подошли бы вам, дорогие гости, — извинился Бунао.
— — Мы привыкли ходить пешком, — заверила его Балкис и заметила: — Ваши воины, похоже, опытны в обращении с оружием. Часто ли вам приходится воевать?
— Мы воюем только с птицами, — ответил Бунао. — Других врагов у нас нет. По будням мы с радостью трудимся на виноградниках, а по воскресеньям славим Христа, но по субботам мы также упражняемся в стрельбе из луков и в сражениях с копьями. Это трудно назвать отдыхом, но для нас это все же нечто отдыха.
До деревне оставалось уже недалеко, когда Балкис и Антоний увидели другое войско, шагавшее им навстречу. Во главе ехал верхом мужчина внушительной комплекции. Кроме набедренной повязки, на нем был лиловый плащ, а его голову венчала золотая корона, украшенная лиловыми и белыми перьями страуса. Как и у прочих пиконийцев, на одном плече у него висел круглый щит, а на другом — колчан со стрелами. Лук и копьё были приторочены к седлу. Мужчина, ехавший справа, крикнул:
— Поклонитесь Тутаи, королю Пиконии!
— Да здравствует его величество! — воскликнул Бунао и упал на колени.
Все остальные последовали его примеру. Только Балкис и Антоний стояли и не знали, как им поступить. Потом Антоний пожал плечами и сказал:
— Король есть король.
С этими словами он склонил голову.
— Встань, почтённый Бунао, — сказал король, — и представь мне этих незнакомцев, а затем объясни, как это вышло, что птицы улетели.
— Это — чародеи, которые призвали иллерионов, ваше величество, и велели птицам последовать за ними, — поднявшись с колен, объяснил Бунао. — Боюсь, я не узнал их имён. Сомневался, стоит ли спрашивать об этом у чародеев.
— Мы вам доверяем, и потому можем назвать себя, — с улыбкой проговорила Балкис. — Враги моих врагов — мои друзья. Меня зовут Балкис, а его — Антоний.
Антоний приветственно поднял руку, хотя почему-то ему показалось, что на самом деле Балкис не так уж доверяет пико-нийцам, как говорит.
— Привет тебе, о король!
— Привет и вам, о чародеи, — ответил король и тоже поднял руку и повернул её ладонью к гостям. — Вы — чужеземцы, и откуда же вы знаете об иллерионах?
— Мы призвали царя и царицу птиц, ваше величество, хотя никогда их не видели, — отвечала Балкис. — Правду сказать, я и не предполагала, что в царстве пернатых есть такая великолепная чета.
— Что ж, если так, то это была счастливая догадка, — с улыбкой проговорил Тутаи, явно довольный ответом гостьи. — Мы благодарны вам за спасение — без вас в этом сражении многие могли бы погибнуть!
— Но зато теперь вы не сможете ощипать и зажарить много птиц, — заметил Антоний извиняющимся тоном.
— Не такая уж это большая плата за спасение людей, — заверил его Тутаи, однако вид у него стал задумчивый. — Честно говоря, большую часть убитых птиц мы выбрасываем, но вы мне подсказали неплохую мысль… В будущем году нужно будет придумать, как изловить этих негодных птиц, когда они снова прилетят за ягодами. Если нам это удастся, мы получим неплохую добычу.
— Славно придумано, — кивнула Балкис и бросила восхищённый взгляд на Антония. — Разве ты что-то знаешь о ловле птиц? — удивлённо спросила она.
Юноша смущённо пожал плечами. Казалось, он просто-таки раздулся от похвалы Балкис.
— Знаю, как изготовить силки и сети — но для того, чтобы накрыть все эти виноградники, сетей понадобится немало.
— На это у нас — вся зима впереди, сети мы успеем сплести, — заверил его Бунао. — Но что такое «силки»?
Антоний уже был готов приступить к объяснениям, но Балкис взяла его под руку и сказала:
— Давайте поговорим об этом за трапезой.
— Прекрасная мысль! — воскликнул Тутаи. — Веди нас в палату для гостей, Бунао. Мы попируем с этими чародеями и продумаем, как нам бороться с птицами!
Когда солнце, прятавшееся за жемчужно-серыми облаками, нагрело землю, муравей размером с лисицу выбрался из норы на поверхность песчаного бархана, где укрылся на ночь. Днём раньше он еле успел удрать от разъярённой орды дико кричавших женщин, которые почему-то не догадались, что им следует бояться гигантского насекомого. Они вовсе не испугались и долго гнались за муравьём, потрясая какими-то противными железными штуками, способными ударить с расстояния в двадцать футов, а то и больше. Но муравей умел бегать намного быстрее людей, и дважды возвращался назад, и некоторых женщин укусил — и притом очень больно. Ему совсем не понравился запах, исходивший от женщин. Но после этого несколько окончательно обезумевших подруг укушенных муравьём женщин стали преследовать его ещё более яростно. В конце концов муравей выбежал в пустыню, и женщины прекратили погоню. Потом он зарылся в бархан, где и провёл ночь.
Но теперь муравей пошёл в ту сторону, откуда доносился запах его собственности. Никому из людей не удалось бы утаить этот запах, так хорошо знакомый насекомому. К тому же к аромату золота примешивался кисловатый привкус пота, исходивший от человека. Человек пришёл той же дорогой, какой прибежал муравей, и насекомое побежало по его следу быстрее, чем мог бы двигаться любой из людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118