– Твое главное обязательство – это твой ребенок.
Сердце ее забилось чаще.
– У меня двое детей, – напомнила она.
– Тебе не придется оставлять Ника.
На этот раз он, по крайней мере, не забыл назвать ее сына то имени.
– Чертовски откровенно, – сказала она.
– Он может поехать вместе с тобой… – сказал Дилан.
– …в Шотландию, – продолжила Реджина.
– В Убежище.
– Нет. Это исключено. Я не могу отрывать его от родных мест. Здесь его дом, друзья, школа… Все, что он знает в этой жизни.
– Он еще маленький. Он приспособится.
– Как ты?
Какое-то мгновение он колебался.
– Да.
Но она не сдавалась.
– Тебе было тринадцать. И ты был селки, как сам любишь подчеркивать. А в этом вашем Убежище есть другие люди? Другие дети?
Дилан неопределенно повел плечами, глядя на покосившиеся надгробья.
– Их там немного.
Уф, понятно!
– Хоть один есть? – настаивала она.
Он с трудом сдерживался, глаза его еще больше потемнели.
– Он будет там в безопасности, – сказал он, хоть это и не было ответом на ее вопрос.
– Но ведь нет никаких оснований считать, что он в опасности здесь?
Дилан молчал.
Сердце ее начало тревожно биться.
– Или все-таки есть?
Лицо его напряглось.
– Я обязан защитить тебя. Тебя и твоего ребенка. Твоих детей, – быстро добавил он, прежде чем она успела его поправить.
Сердце ее сжалось от боли. Того, что он признал Ника, было недостаточно. Он сказал «защитить», о любви не было произнесено ни слова. Он не любит ее. Она и не могла на это рассчитывать. Если бы он любил…
Это ничего не изменило бы. У нее есть свои жизненные приоритеты.
Но он, по крайней мере, пошел дальше. Это было больше, чем то, что предлагал ей Алэн.
Подбородок Реджины решительно задрался.
– Тогда лучше подумай, как защитить нас здесь. Потому что мы остаемся.
Эта женщина была невозможной.
То, о чем она просила, было… невозможно.
Дилан смотрел, как она тяжело поднимается по склону холма: ее грациозная походка стала прихрамывающей из-за забинтованных пальцев на ногах. В вырезе майки на шее виднелось кольцо кровоподтеков. Взгляд ее был напряжен и подернут тенями. Но, казалось, ничто не сможет долго сдерживать ее.
Смелая девушка. Отваги у нее было больше, чем у большинства мужчин, она обладала такой же жаждой жизни, как селки, а сила воли и твердость духа… Что ж, такого Дилан еще ни у кого не встречал.
Но она по-прежнему оставалась всего лишь человеком. И она могла умереть.
Страх и восхищение сплелись внутри Дилана в горячий клубок.
– Ты очень трогательно, если можно так сказать, веришь в мою способность спасти тебя.
Она оглянулась и посмотрела на него. Солнце блестело на ее темных волосах и придавало ее коже цвета слоновой кости теплый золотистый оттенок.
– Ты уже спасал меня раньше.
– Но раньше я не сталкивался при этом с демоном.
– Испугался?
Несмотря на насмешливый тон, глаза ее были удивительно серьезны.
Он был в ужасе. В ужасе оттого, что обманет ее ожидания, что потеряет ее. Руки его сами собой сжались в кулаки.
– Меня… не учили этому специально, – с трудом произнес он. – Тебе нужен кто-то… – Лучше меня. Сильнее меня. –…еще.
– Я так не думаю. – Они шли мимо садов, обсаженных лилейником, и дворов, уставленных ржавеющими автомобилями и ловушками для лобстеров. – У тебя, по крайней мере, есть поддержка в этих делах.
Поддержка?
Он смотрел на нее, не веря собственным глазам. Так вот как она называет этот болезненный груз ответственности, это вызывающее агонию осознание того, что ты не соответствуешь ожиданиям, не подходишь, что ты виноват…
– Должен же быть кто-то, с кем ты мог бы посоветоваться, – продолжала она, не замечая бури, которая бушевала у него внутри.
Он заставил себя сосредоточиться на ее словах и унять приступ тошноты.
– Конечно, – ответил он. – Это принц.
– Так у вас есть свой принц? Разумеется, есть, – ответила она сама себе. – А то до сих пор ситуация была недостаточно нереальной.
Он с горечью подумал, что не знает, как убедить ее.
– Конн ап Ллир, повелитель Убежища, принц морского народа. Он взял меня под свое покровительство после смерти матери.
– Вместо… отца?
Дилан представил себе надменного таинственного правителя селки, уединившегося в башне в Кэйр Субае.
– Мне никогда и в голову не приходило назвать его папой, – сказал он, и это была чистая правда.
Реджина какое-то мгновение рассматривала его. В ее глазах что-то мелькнуло, какая-то тень понимания, заставившая его смутиться. Сочувствие, разбередившее старые раны и наполовину затянувшиеся шрамы… Он напрягся. Он уже давно не был четырнадцатилетним мальчиком, который плачет по своей маме. Он был селки. Ему не нужна была ее жалость.
Но она не стала развивать эту мысль, заметив только:
– Тут я спорить не могу. Мой отец смылся, когда мне было три. – Ему показалось, что она вздохнула. – Должно быть, у нас это семейная традиция.
Как будто он тоже должен был бросить ее. Он уже собирался это сделать. Но…
– Неужели?
Он услышал свой голос как бы со стороны и затаил дыхание в ожидании ее ответа. Она криво усмехнулась.
– Надеюсь, мы это еще выясним.
Это раздражало его. Он не нуждался в ее сочувствии. Но не стал бы возражать, если бы она признала, что он ей нужен. На тротуаре возле больницы она остановилась.
– Не хочешь пообщаться со своим принцем, пока я буду на приеме у врача?
Он покачал головой.
– Это не похоже на то, как если бы я звонил ему по мобильному телефону. Я должен выйти на берег.
– Тогда иди.
Он открыл входную дверь.
– Я пойду с тобой.
– Нет, не пойдешь. Я не хочу, чтобы ты был в комнате, когда меня разложат под бумажной простыней для вагинального обследования.
Представив нарисованную ею картину, он почувствовал себя неуютно и сжал зубы. Но все равно сказал:
– Я видел тебя, когда на тебе было и того меньше.
– Забудь.
Он подозрительно прищурился. Она действительно покраснела, или ему показалось?
– Тогда я тебя подожду.
– Как хочешь. Но… – Она вдруг резко замолчала.
К ним через комнату ожидания направлялся худой бородатый мужчина в грязной спортивной куртке с капюшоном. Дилан узнал в нем одного из сидевших вокруг костра в лагере для бездомных.
Реджина дрожала.
Дилан инстинктивно обнял ее одной рукой. Мужчина, опустив глаза, прошел мимо. Дилан оглядел комнату. Что-то здесь, в этом воздухе было не так. Но когда он снова вдохнул, то не почувствовал ничего, кроме абрикосового запаха шампуня Реджины.
– Это не Иерихон, – тихо сказал он ей.
– Я знаю. Калеб сказал, что вчера привез еще одного пациента. – Она с трудом сглотнула. – То есть позавчера.
Она провела в пещерах почти сутки. Сидевшая за стойкой женщина в блузке из набивной ткани подняла на них глаза и улыбнулась.
– Привет, Реджина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59