Но нет! Был еще и второй куплет. И мистер Плант снова вопил и визжал, обещая направо и налево горячую любовь. Потом опять бешено зазвенела гитара. И наконец голос Шейка произнес: «Давай, оставляй сообщение, дружище!» Но я уже не могла. Я снова вспомнила, как зло со мной разговаривал Люк в последнюю нашу встречу, как отвратительно он себя вел. Нет, вряд ли он захотел бы со мной разговаривать. И я повесила трубку.
– Автоответчик, – пробормотала я Кислой Капусте, которая все это время невозмутимо сидела рядом со мной.
– Фы испольсофали один ис тфух сфонкоф, даже если не погофорили, – сказала она.
К пяти часам все посетители ушли. Пациенты были подавлены и молчаливы. Все, кроме меня. Я мечтала о самоубийстве.
После чая я открыла буфет в столовой, надеясь обнаружить там шоколадку, которую сегодня видела, и чуть не получила сотрясение мозга, потому что на меня обрушилась лавина печенья, кексов, булочек и шоколадок.
– Господи! – вскрикнула я, когда пакет с маленькими батончиками «Марс» едва не выбил мне глаз. – Что это такое?
– Это они откупаются от нас, – пояснил Майк. – Вечно носят конфеты мешками. Все, кроме этого урода – мужа Чаки. Он привез ей только пакетик мандаринов. Видала его накладные локоны?
– Что, у Дермота парик?
– Неужели не заметила? – рассмеялся Майк. – Да у него как будто барсук спит на голове.
– А что значит «откупаются»? – спросила я. Что-то я разволновалась.
– Наши родственники чувствуют себя виноватыми в том, что поместили нас сюда.
– С чего бы им чувствовать себя виноватыми? – спросила я. – Разве это не для вашего же блага?
– Ты и правда так думаешь? – спросил Майк, прищурившись.
– Разумеется, – напряженно сказала я. – Если ты алкоголик или наркоман, то тебе просто необходимо обратиться сюда.
– А для тебя это необходимо, как ты считаешь? Что я могла ему ответить? И я решила сказать правду.
– Послушай, – произнесла я заговорщическим шепотом. – Меня вообще здесь не должно было быть. Просто мой отец все неправильно понял и перестраховался. Я здесь только для того, чтобы успокоить родителей.
Майк сначала расплылся в улыбке, а потом засмеялся. Он все смеялся и смеялся.
– Что смешного? – раздраженно спросила я.
– Да ведь и я то же самое говорил, – улыбнулся он. – Я здесь, чтобы жена успокоилась. Чаки – чтобы муж от нее отстал, Дон – из-за матери, Дейви – чтобы не потерять работу, Эймон – из-за сестры, Джон Джоуи – из-за племянницы. Мы все здесь, чтобы доставить кому-то удовольствие.
Мне нечего было ответить. Что я могу сделать, если все они отрицают свою болезнь!
21
Наступило утро понедельника.
Ночью я спала ужасно. Мне снился Люк, я все время просыпалась в поту, с тяжелым сердцем. Утром надо было идти на группу: ожидались ЗЗД Нейла, хотя я не понимала, что значит это слово.
– Это значит Заинтересованный Значимый Другой, – пояснил Майк. – Например, жена, друзья или родители. Они приходят сюда и рассказывают всем, каким наказанием ты была дома, как ты беспробудно пила или кололась и вообще заедала их жизнь.
– Правда? – во мне проснулся вуайеристский интерес.
Настоящий ирландский сериал! Надо будет вытащить сюда маму и Хелен. Им понравится.
– А кто твои ЗЗД? – сухо спросил Майк.
– У меня никого нет, – удивленно ответила я.
– Что, тебя никто не видел, когда ты была под кайфом? – спросил он саркастически.
Я пришла в отчаяние. Как мне убедить этих придурков, что принимать успокоительные и поднимающие настроение средства – нормально? Если бы мои так называемые ЗЗД пришли в эту поганую группу, им совершенно нечего было бы сказать, кроме: «Она развлекалась».
– Последние восемь лет я жила не дома, – сказала я. – И я что-то сомневаюсь, что моя подруга, с которой мы вместе снимали квартиру, прыгнет в самолет и прилетит из Нью-Йорка, чтобы выступить здесь.
Майк понимающе засмеялся.
– ЗЗД Нейла – его жена, – сказал он. – ЗЗД – это обычно жены.
– Не понимаю, зачем жене Нейла сюда приходить, – я пожала плечами. – Нейл – не алкоголик.
– Ты уверена? – ревниво спросил Майк. – Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал мне.
– Вот как?
Нейл и его жена уже были в Аббатском крыле, вместе с Мисти, Джоном Джоуи, Винсентом, Чаки и Кларенсом. Нейл выглядел примерным и благостным, как мальчик, собирающийся к первому причастию. Я ободряюще ему улыбнулась, но, похоже, он в этом не нуждался. Он в ответ состроил мне смешную гримаску. Я поняла, что будет очень скучно, и была слегка разочарована. А я-то надеялась все-таки послушать, как Джон Джоуи трахался с овцой.
Жена Нейла, Эмер, показалась мне еще некрасивее и бесцветнее, чем накануне. Я автоматически стала презирать ее за то, что она подняла целую бучу насчет пьянства Нейла. Терпеть не могу таких зануд. Готова поклясться, что она тоже примыкает к правому крылу ассоциации «Матери-католички – против удовольствий», как и Чаки. Пусть еще скажет спасибо, что Нейл не послал ее куда подальше.
Вошла Джозефина и заставила нас всех представиться жене Нейла. Потом она поблагодарила Эмер за то, что та пришла, и начала задавать вопросы.
– Не расскажете ли вы группе о пьянстве Нейла?
Я тоскливо вздохнула. Четыре пинты в субботу вечером – было бы о чем говорить! Джозефина посмотрела на меня. Я испугалась.
– Ну что ж, – сказала Эмер дрожащим голосом, – все было не так уж ужасно… – Она пристально разглядывала собственную юбку.
«Да не было ничего ужасного, ты, глупая корова», – подумала я и злобно на нее посмотрела.
– Он часто напивался? – спросила Джозефина. Эмер посмотрела на Джозефину взглядом кролика, которому посветили в глаза прожектором:
– Нет, – сказала она дрожащим голосом. – Почти никогда.
Она украдкой взглянула на Нейла, а потом опять занялась своей юбкой. Я все сильнее презирала ее.
– Он обижал вас и детей?
– Нет, никогда.
– Исчезал из дома на несколько дней?
– Нет.
– Оставлял вас без денег?
– Нет.
– Оскорблял вас словами?
– Нет.
– Бил вас?
– Нет!
– Был вам неверен?
– Нет.
Я начала было громко и глубоко вздыхать, чтобы показать, как скучно мне слушать этот разговор, но вспомнила о Джозефине и сочла за лучшее воздержаться. Джозефина сказала:
– Должно быть, хоть что-нибудь из перечисленного он все-таки делал, иначе не оказался бы здесь.
Эмер пожала своими костлявыми плечами и даже головы не подняла.
– Вы боитесь мужа?
– Нет.
– Я хочу кое-что прочесть группе, – сказала Джозефина. – Это ваши ответы на вопросы, предложенные вам, когда Нейл поступил сюда.
– Не надо! – воскликнула Эмер.
– Почему? – вкрадчиво спросила Джозефина.
– Потому что… потому что там все неправда!
– Значит, неправда, что Нейл… – Джозефина взяла со стола листок бумаги, – что Нейл сломал вам нос, подбородок, руку, что он гасил об вас сигареты, прищемлял вам руки дверьми, спустил вашего младшего ребенка с лестницы, так что девочке пришлось наложить сорок восемь швов…
– Не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Автоответчик, – пробормотала я Кислой Капусте, которая все это время невозмутимо сидела рядом со мной.
– Фы испольсофали один ис тфух сфонкоф, даже если не погофорили, – сказала она.
К пяти часам все посетители ушли. Пациенты были подавлены и молчаливы. Все, кроме меня. Я мечтала о самоубийстве.
После чая я открыла буфет в столовой, надеясь обнаружить там шоколадку, которую сегодня видела, и чуть не получила сотрясение мозга, потому что на меня обрушилась лавина печенья, кексов, булочек и шоколадок.
– Господи! – вскрикнула я, когда пакет с маленькими батончиками «Марс» едва не выбил мне глаз. – Что это такое?
– Это они откупаются от нас, – пояснил Майк. – Вечно носят конфеты мешками. Все, кроме этого урода – мужа Чаки. Он привез ей только пакетик мандаринов. Видала его накладные локоны?
– Что, у Дермота парик?
– Неужели не заметила? – рассмеялся Майк. – Да у него как будто барсук спит на голове.
– А что значит «откупаются»? – спросила я. Что-то я разволновалась.
– Наши родственники чувствуют себя виноватыми в том, что поместили нас сюда.
– С чего бы им чувствовать себя виноватыми? – спросила я. – Разве это не для вашего же блага?
– Ты и правда так думаешь? – спросил Майк, прищурившись.
– Разумеется, – напряженно сказала я. – Если ты алкоголик или наркоман, то тебе просто необходимо обратиться сюда.
– А для тебя это необходимо, как ты считаешь? Что я могла ему ответить? И я решила сказать правду.
– Послушай, – произнесла я заговорщическим шепотом. – Меня вообще здесь не должно было быть. Просто мой отец все неправильно понял и перестраховался. Я здесь только для того, чтобы успокоить родителей.
Майк сначала расплылся в улыбке, а потом засмеялся. Он все смеялся и смеялся.
– Что смешного? – раздраженно спросила я.
– Да ведь и я то же самое говорил, – улыбнулся он. – Я здесь, чтобы жена успокоилась. Чаки – чтобы муж от нее отстал, Дон – из-за матери, Дейви – чтобы не потерять работу, Эймон – из-за сестры, Джон Джоуи – из-за племянницы. Мы все здесь, чтобы доставить кому-то удовольствие.
Мне нечего было ответить. Что я могу сделать, если все они отрицают свою болезнь!
21
Наступило утро понедельника.
Ночью я спала ужасно. Мне снился Люк, я все время просыпалась в поту, с тяжелым сердцем. Утром надо было идти на группу: ожидались ЗЗД Нейла, хотя я не понимала, что значит это слово.
– Это значит Заинтересованный Значимый Другой, – пояснил Майк. – Например, жена, друзья или родители. Они приходят сюда и рассказывают всем, каким наказанием ты была дома, как ты беспробудно пила или кололась и вообще заедала их жизнь.
– Правда? – во мне проснулся вуайеристский интерес.
Настоящий ирландский сериал! Надо будет вытащить сюда маму и Хелен. Им понравится.
– А кто твои ЗЗД? – сухо спросил Майк.
– У меня никого нет, – удивленно ответила я.
– Что, тебя никто не видел, когда ты была под кайфом? – спросил он саркастически.
Я пришла в отчаяние. Как мне убедить этих придурков, что принимать успокоительные и поднимающие настроение средства – нормально? Если бы мои так называемые ЗЗД пришли в эту поганую группу, им совершенно нечего было бы сказать, кроме: «Она развлекалась».
– Последние восемь лет я жила не дома, – сказала я. – И я что-то сомневаюсь, что моя подруга, с которой мы вместе снимали квартиру, прыгнет в самолет и прилетит из Нью-Йорка, чтобы выступить здесь.
Майк понимающе засмеялся.
– ЗЗД Нейла – его жена, – сказал он. – ЗЗД – это обычно жены.
– Не понимаю, зачем жене Нейла сюда приходить, – я пожала плечами. – Нейл – не алкоголик.
– Ты уверена? – ревниво спросил Майк. – Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал мне.
– Вот как?
Нейл и его жена уже были в Аббатском крыле, вместе с Мисти, Джоном Джоуи, Винсентом, Чаки и Кларенсом. Нейл выглядел примерным и благостным, как мальчик, собирающийся к первому причастию. Я ободряюще ему улыбнулась, но, похоже, он в этом не нуждался. Он в ответ состроил мне смешную гримаску. Я поняла, что будет очень скучно, и была слегка разочарована. А я-то надеялась все-таки послушать, как Джон Джоуи трахался с овцой.
Жена Нейла, Эмер, показалась мне еще некрасивее и бесцветнее, чем накануне. Я автоматически стала презирать ее за то, что она подняла целую бучу насчет пьянства Нейла. Терпеть не могу таких зануд. Готова поклясться, что она тоже примыкает к правому крылу ассоциации «Матери-католички – против удовольствий», как и Чаки. Пусть еще скажет спасибо, что Нейл не послал ее куда подальше.
Вошла Джозефина и заставила нас всех представиться жене Нейла. Потом она поблагодарила Эмер за то, что та пришла, и начала задавать вопросы.
– Не расскажете ли вы группе о пьянстве Нейла?
Я тоскливо вздохнула. Четыре пинты в субботу вечером – было бы о чем говорить! Джозефина посмотрела на меня. Я испугалась.
– Ну что ж, – сказала Эмер дрожащим голосом, – все было не так уж ужасно… – Она пристально разглядывала собственную юбку.
«Да не было ничего ужасного, ты, глупая корова», – подумала я и злобно на нее посмотрела.
– Он часто напивался? – спросила Джозефина. Эмер посмотрела на Джозефину взглядом кролика, которому посветили в глаза прожектором:
– Нет, – сказала она дрожащим голосом. – Почти никогда.
Она украдкой взглянула на Нейла, а потом опять занялась своей юбкой. Я все сильнее презирала ее.
– Он обижал вас и детей?
– Нет, никогда.
– Исчезал из дома на несколько дней?
– Нет.
– Оставлял вас без денег?
– Нет.
– Оскорблял вас словами?
– Нет.
– Бил вас?
– Нет!
– Был вам неверен?
– Нет.
Я начала было громко и глубоко вздыхать, чтобы показать, как скучно мне слушать этот разговор, но вспомнила о Джозефине и сочла за лучшее воздержаться. Джозефина сказала:
– Должно быть, хоть что-нибудь из перечисленного он все-таки делал, иначе не оказался бы здесь.
Эмер пожала своими костлявыми плечами и даже головы не подняла.
– Вы боитесь мужа?
– Нет.
– Я хочу кое-что прочесть группе, – сказала Джозефина. – Это ваши ответы на вопросы, предложенные вам, когда Нейл поступил сюда.
– Не надо! – воскликнула Эмер.
– Почему? – вкрадчиво спросила Джозефина.
– Потому что… потому что там все неправда!
– Значит, неправда, что Нейл… – Джозефина взяла со стола листок бумаги, – что Нейл сломал вам нос, подбородок, руку, что он гасил об вас сигареты, прищемлял вам руки дверьми, спустил вашего младшего ребенка с лестницы, так что девочке пришлось наложить сорок восемь швов…
– Не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138