– Заткнись, Майк, – Сейди реагировала весьма добродушно для женщины, которую только что оскорбил (если я правильно запомнила) алкоголик.
– И к тому же, Сейди, ты ведь не умеешь ни читать, ни писать, правильно я говорю? – продолжал этот Майк.
– Умею, – улыбнулась Сейди. (Она еще улыбается! Я бы убила его на месте.)
– Единственное, что она может, это готовить, да и того толком не умеет. – Майк жестом призвал собравшихся подтвердить его правоту и получил горячую поддержку.
– Барахло ты, Сейди! – крикнул кто-то с другого конца стола.
– Точно! Ни на что не годна, – подтвердил мальчик, которому на вид не могло быть больше четырнадцати. Когда он успел стать алкоголиком?
Заверив нас в том, что «все ублюдки сегодня останутся без чая», Сейди удалилась, а я с удивлением обнаружила, что готова расплакаться. Оскорбления, даже вполне беззлобные и не направленные лично на меня, едва не довели меня до слез.
– Поговорите с Биллингсом после ланча, – посоветовал мне Майк, который, должно быть, заметив, что у меня дрожит губа. – А пока съешьте турнепс и картошку, а мясо оставьте.
– Можно я съем мясо? – спросил толстый субъект с луноподобной физиономией, сидящий справа от меня.
– Можете съесть все, – сказала я. Мне вовсе не хотелось ни турнепса, ни картошки. Я бы и дома не стала есть такое, а не то что в таком чудесном месте. Несмотря на то что мне известно, что в фешенебельных ресторанах подают копченые сосиски, соус с луком, пудинг и тому подобное, я все равно не в состоянии полюбить все это. Может, любить фрукты больше не модно, но мне хотелось фруктов.
Где, спрашивается, у них шведский стол с салатами из свежих овощей? Где чудесная низкокалорийная еда? Где свежевыжатые соки?
Я решительно пододвинула толстяку свою тарелку что вызвало у остальных бурю негодования.
– Рейчел, не давайте ему!
– Кто-нибудь, остановите ее!
– Ему же нельзя!
– Он патологический обжора!
– Не подкармливайте этого слона!
– Мы не готовим еду для каждого отдельно, – сообщил доктор Биллингс.
– Вот как! – я была весьма удивлена.
– Да.
– Но… я вегетарианка, – запротестовала я.
– У большинства людей, попадающих сюда, есть свои вкусовые пристрастия и проблемы с едой, и для них очень важно научиться есть то, что дают, – ответил доктор.
– Да, я понимаю, – мило ответила я. – Вы беспокоитесь о тех, кто страдает булимией и анорексией или чем-то в этом роде. Они расстроились бы, если бы увидели, что мне подают особый обед.
– Нет, Рейчел, – твердо возразил доктор. – Я беспокоюсь прежде всего о вас.
Обо мне? Чего это он?
– Почему? – я очень старалась сохранять вежливость.
– Потому что, хотя ваше основное заболевание – наркомания, у вас вполне могут возникнуть нездоровые пристрастия и к другим вещам, в том числе к алкоголю и еде. Вы рискуете приобрести перекрестную зависимость.
Но у меня нет наркомании! Однако сказать ему об этом я не могла, тогда он велит мне убираться. И что это еще за перекрестная зависимость?
– Она может возникнуть в результате попыток преодолеть основную зависимость. Вы можете побороть ее, но, в качестве компенсации, пристраститься к чему-то другому. Или просто добавить к основному пристрастию еще одно.
– Понятно, – кивнула я, – я пришла сюда лечиться от наркотиков, но к моменту выписки сделаюсь еще и алкоголичкой и обжорой. Это примерно то же самое, что сесть в тюрьму за неуплату штрафа, а выйти оттуда, уже зная, как грабить банки и взрывать бомбы.
– Не совсем, – он тонко улыбнулся. – Так что же мне все-таки есть?
– То, что дадут.
– Вы как моя мама.
– Правда? – он равнодушно улыбнулся.
– Я никогда не ела того, что она мне давала.
Это потому, что хуже моей матери не готовил никто. Все эти разговоры о фольге и индейках в первый день, когда она узнала о моих проблемах, были пустой болтовней. Сколько бы у нее ни было фольги, ее индейки всегда получались сморщенными и сухими.
Доктор Биллингс только плечами пожал.
– Ну и откуда же я буду получать белки? – Меня ужасно удивляло, что эти вопросы его совершенно не волнуют.
– Они есть в яйцах, молоке, сыре. Вы едите рыбу?
– Нет, – мстительно ответила я, хотя и ела.
И опять на его лице не отразилось никакого волнения. Он совершенно не желал замечать моей тревоги и замешательства.
– Все будет прекрасно, – улыбнулся он. – Пойдемте, я познакомлю вас с Джеки.
– Это еще кто – Джеки?
– Это женщина, с которой вы будете жить в одной комнате.
В одной комнате? Шок следовал за шоком. За ту цену, которую мы заплатили, мне должны были предоставить отдельную комнату! Но не успела я и рта раскрыть, как он открыл дверь офиса и подвел меня к ослепительной блондинке, которая неохотно драила шваброй пол в приемной. Поэтому я изобразила на лице приветливую улыбку. Придется подождать, пока она уйдет, прежде чем высказать свое неудовольствие. Мило, нечего сказать!
Она протянула мне смуглую гладкую руку:
– Рада познакомиться, я – Джеки, – улыбнулась она.
Ей было лет сорок пять, но с расстояния в несколько футов могло показаться, что лет на десять меньше.
– Вообще-то, я пишу свое имя как Чаки, – пояснила она. – Когда его пишут Джеки, это как-то слишком обыкновенно, правда?
Я не знала, что на это ответить, поэтому просто вежливо улыбнулась и сказала:
– Меня зовут Рейчел.
– Привет, Рейчел, – улыбнулась она. – Рейчел пишется через «е» или через «э», через два «л» или через одно?
И вот с этой сумасшедшей я буду жить в одной комнате?
И вообще. Почему она тут убирает? Разве она не пациентка? Я была уверена, что видела ее за столом во время ланча. У меня екнуло сердце. Неужели они приняли всерьез всю эту ерунду с моей наркоманией?
– Вы пропустили кусочек пола около двери, Чаки, – напомнил доктор и направился к лестнице.
Чаки бросила ему вслед такой взгляд, что я удивляюсь, как это он не превратился в камень.
– Не забудьте свой чемодан, Рейчел, – напомнил доктор Биллингс.
И он стал подниматься по лестнице вверх, предоставив мне тащить чемодан, который весил не меньше тонны. Рассчитывая, что в Клойстерсе будет полно знаменитостей, я привезла всю свою одежду да еще кое-что из вещей Хелен, которые мне подошли. Я бы с удовольствием захватила все вещи Хелен, но она была маленькая и изящная, а я – здоровенная, так что мне могло подойти только что-нибудь безразмерное, то, что на любого налезет. А так, конечно, было бы очень забавно, если бы, сдав меня в Клойстерс, она вернулась домой, открыла свой шкаф и обнаружила, что он пуст.
Обливаясь потом под тяжестью чемодана, ковыляя мимо обшарпанных стен, я проклинала свою злую судьбу, забросившую меня сюда как раз, когда, по-видимому, делали ремонт.
– Когда закончат ремонт? – крикнула я Биллингсу в надежде, что он ответит: «Скоро».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138