Карась-Эмигрант вертел в руках знакомый нам голубой конверт:
- Если такие пустяки, что же ты взялся доставить его сюда? Поездка на
холяву, за счет фирмы?
Отечественный Карась замялся:
- Не все так просто, мой дорогой, не все так просто. Ты - здесь, а мы
все-таки - там. То есть - наоборот.
- Здесь-то как раз все сложнее! - возразил Парижанин. - И как ты ду-
маешь: он действительно даст этому ход?
Отечественный Карась печально кивнул. Собеседники помолчали.
- Придется возвращаться в отечество, - неожиданно, но вполне убежден-
но изрек Карась-Эмигрант.
- Возвращаться?! - не поверил или сделал вид, что не поверил ушам,
Карась-Председатель. - В наше дерьмо?.. Да он тебя здесь не достанет!..
- Нет, старик, все наоборот. Именно здесь он меня и достанет. Все,
что я здесь имею: положение, уважение, дом, наконец, я получил на неза-
пятнанной репутации диссидента-изгнанника, на авторитете моего журнала!
Придется возвращаться, старик.
- Да ты ж тут!.. - захлебнулся Отечественный Карась от обиды за това-
рища, - да ты что?!. Журнал!.. Пять книг вышло!.. Один твой дом чего
стоит!.. Ты ж вчера на пресс-конференции сам говорил, что, хотя для тебя
место проживания ничего не значит и ты сердцем, так сказать, всегда с
Родиной, но не возьмешь на себя право снова ломать жизнь семьи. Жизнь
детей, внуков!
- Это вчера, - задумчиво провещал Карась-Эмигрант и снова помахал го-
лубым конвертом.
- Так ведь он же у нас тем более опубликует! - все уговаривал Кара-
ся-Парижанина Карась-Москвич, хоть вроде и посланный в столицу мира с
противоположной миссией: видать, в глубине души чувствовал, что, сколько
ни уговаривай, конверт весомее любых уговоров. Что, как говорится, напи-
сано пером!
И действительно - Парижанин стоял на своем:
- Ну, у вас! То есть: у нас! Пусть публикует. У нас я попросту зате-
ряюсь среди подобных себе. Никто и внимания не обратит! Восстановят
гражданство, стану работать! Еще, может, почетным гражданином сделают.
Возвращенцев у нас любят.
Некий Карась появился из лифта и огляделся в поисках нужной двери.
Она обнаружилась не только номером, но и приколотой к обивке запискою:
Входите без звонка. Так Карась и поступил и оказался в прихожей Благо-
родного Карася. Там наличествовало еще два плакатика: один - под свисаю-
щими со шляпочницы разномастно-разноразмерными чулками: Желаете сохра-
нить инкогнито - наденьте, другой, с рукою-стрелочкой, направленной на
ближайшую дверь: Проходите сюда F. Карась помялся несколько, натянул на
голову чулок и, горько-иронически улыбнувшись собственному отражению,
пошел в направлении, указанном нарисованным пальцем.
В кабинете скопилось Карасей больше десятка, и все, кроме хозяина,
тоже в чулках. Прения были в разгаре.
- Да что я, гэбистов от урлы не отличу? Нанял себе охрану! - добрыз-
гивал слюною инициатор Тайного Совещания.
- Э, знаете, - произнес с изрядным сомнением Карась, одетый коричне-
вым, в рубчик, чулком. - Они себе иной раз таких набирают!
- Нету там гэбэ никакого. Нету, - тихий, но очень уверенный обкомовс-
кий басок провещал из-под чулка черного, ажурного, с парой стыдливых ды-
рочек в районе покатого лба.
- А хоть бы и урла! - возразил чулок розовый, с цветочком на бывшей
щиколотке. - С нашим вооружением да ухватками!..
- Не перестреляют, как куропаток, - милиция заметет! - Серый В Ром-
бик.
- Разбой пришьют! - подтвердил Чулок Телесного Цвета Со Спущенной И
Наскоро Подхваченной Петлею.
- Я всегда утверждал, - обличил хозяин, - что рабы заслуживают своей
участи! Еще Карамзин писал!
- Отчего же непременно рабы? - пробасил Черно-Ажурный, прервав Благо-
родного Карася. - Вы выражения-то, Дмитрий Никитович, выбирайте. Не рабы
- хозяева. Вас милицейский захват устроит?
- Да не пойдет на это дело милиция! Я уже выяснял! - кипел Благород-
ный.
- А это уже - моя проблема, - успокоил Ажурный.
- Браво! - закричали Караси и захлопали в ладоши. - Вот и выход! Ва-
риант! Превосходно! - и повставали со стульев, счастливые возможностью
разойтись. - По одному, по одному выходим! Конспирация!
- Стойте! стойте! - преградил дорогу хозяин. - А вы не боитесь стать
жертвами командира захвата? Или вот, скажем! поверьте, я не хочу вас
обидеть! нашего уважаемого коллеги? - кивнул в сторону Черно-Ажурного.
Караси несколько приумолкли.
Черно-Ажурный проворковал:
- Я могу дать честное слово, что архив будет тут же уничтожен.
- Видите! - с радостным облегчением сказал Телесный Со Спущенной Пе-
телькою, однако, общего облегчения не произошло.
- Честное слово! - протянул со смаком фразочку Карась из-под чулка
коричневого, в рубчик.
- Если вам недостаточно моего честного слова! - обиделся Черно-Ажур-
ный, направляясь к выходу.
- Почему ж недостаточно? Очень даже достаточно! - загудели, занервни-
чали Караси, удерживая уходящего.
- В таком случае!
Но Благородный Карась был несгибаем: выступил вперед, стал перед Чер-
но-Ажурным:
- Требую гарантий!
- Пожалуйста, - пожал плечами Ажурный. - Я попрошу, чтобы вас взяли с
собой.
Наутро к Папскому Дворцу в Ватикане подкатил лимузин. Швейцарцы в
черных медвежьих шапках отдали честь. Из лимузина через дверцу, предуп-
редительно распахнутую шофером, выбрался знакомый нам по Садовой улице
Батюшка-Карась в сопровождении Молодого Православного Священника.
Навстречу по лестнице Дворца спускался Высокий Чин Католической Иерар-
хии. Последовали приветствия, рукопожатия, блицы вспышек неизвестно от-
куда повылазивших репортеров. Католический Чин обратился к Батюшке-Кара-
сю с недлинной половинкою фразы, которая тут же была переведена Молодым
Священником:
- Его Преосвященство полагает, что аудиенция, которую Его Святейшест-
во соизволило дать в вашем лице всей преображенной Российской Церкви!
Католический Чин продолжил фразу, в которой даже Батюшке, ни бельмеса
не смыслящему в итальянском, внятными показались слова "Gorbatshoff" и
"Рyeryestroyka". Но в этот как раз момент один из швейцарцев подал Ба-
тюшке-Карасю голубой конверт. Батюшка глянул на надпись и посерел с ли-
ца.
Что-то продолжал говорить Католический Чин, что-то переводил Молодой
Священник - все звуки исчезли для Батюшки, заглушенные гулким стуком
крови в ушах.
Когда пауза, повисшая в воздухе, перетянулась за всякие приличные
пределы времени, потребного для обдумывания ответа, Батюшка-Карась при-
шел, наконец, в себя; пришел, впрочем, только отчасти - иначе не проба-
сил бы, склонясь к уху Молодого Священника:
- Спроси, понимаете, его потихонечку, не мог ли бы я получить, пони-
маете, в Ватикане политическое убежище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172