ладно, никого не убьёт, зато несколько ютрских носов расквасит, а может, и кого из них на наши клинки столкнёт. Потом видим: ютрский командир тоже щитом окутался и на тебя прёт. Я лично думал – звону будет! Когда наши щиты между собой сталкиваются, грому – аж уши закладывает. А тут другое. Ютский щит по иному образцу скроен, у них свои магические приёмы. И такие столкновения, оказывается, взрывами заканчиваются. И очень опасными, особенно для тех, кто рядом будет и не догадается со всех ног улепётывать.
– А как узнать, что ют щитом окутался? – спросил Гессер, который пытался хоть чуть-чуть разобраться в обстановке хотя бы для того, чтобы просто выжить. К необъяснимому переносу в чужой мир он относился как к факту неприятному, но не смертельному, а ютроллей боялся не больше, чем давних недругов – людоеда Лубсана и Мезу Бумджид. Всё-таки он был сын Эсеге Малана, сам божок, почти бессмертный, хотя и упрятанный в тело смертного. Сам он об этом не догадывался, поскольку ничего о небесной жизни не помнил, но, так или иначе, имел весьма высокий потенциал выживаемости.
– Нас же в школе учили истинному зрению, чтобы уметь отличать сущность предмета от наведённых кудес! Ты что, забыл? – горячо воскликнул Март.
– Я же сказал, что всё забыл, – осадил его Гессер, садясь в кровати. Тут он заметил, что руки и ноги его какие-то не такие – непривычны длина пальцев, форма кистей, неизвестно откуда взявшиеся шрамы, – и решил сразу же проверить мелькнувшую в голове догадку. – Даже своего истинного облика не помню.
– Ну, это дело легко поправимое, – решил новый приятель. – Сейчас я принесу зеркало.
Март выскочил из палаты и вскоре вернулся с чем-то вроде сковородки.
– Вот возьми. Полюбуйся на себя, может, чего и вспомнишь.
Джору взял «сковородку», которая и впрямь оказалась зеркалом, но каким! Зеркала он знал: такие бронзовые отполированные пластинки, отражения в них были тусклыми и желтушного оттенка.
Это же зеркало показалось ему окошком в реальность, все цвета были как в жизни, предметы не размывались по краям и не колебались, как в отражениях на воде. Короче, зеркало было настоящим чудом, только вот лицо в нём оказалось совсем незнакомым. Гессер пристально смотрел в глаза отражению, привыкая к новому облику. Лицо в зеркале принадлежало молодому мужчине, возраст его примерно соответствовал летам Джору, зато всё прочее… Это был совсем иной людской тип, не тот, к которому он привык в родном Юртауне и повидал в своём не больно-то богатом встречами путешествии. Он придирчиво сравнивал свои прежние и новоприобретённые черты: волосы не прямые и чёрные, а светло-русые, чуть вьющиеся, глаза не карие и узкие, а голубые и круглые, нос много уже, длинный и прямой, кожа не смуглая, как у соотечественников, или золотистая, как у любимой супруги Другмо, а бело-розовая. Вчера в горячке боя он не слишком-то разглядывал тех, с кем вместе укрывался в ложбинке от вражеских стрел, чуть позднее лица повторяшек, как назвал Март неполные дюжины до жути похожих бойцов, трудно было рассмотреть в сумерках, но сегодня вспомнил, что они все казались похожими друг на друга, словно состояли в родстве. Но не может же дюжина дюжин молодых людей (а их там было разве что чуть поменьше) являться роднёй. И поэтому Лес, в тело которого непостижимым образом перенёсся Гессер, был не братом Марта, а скорее всего приятелем…
– Мы с тобой друзья, Март? – спросил он, чтобы проверить догадку.
– Не разлей вода, – подтвердил Тынов. – Особенно после того разбойного похода на родину.
– А зачем мы с тобой на родину разбойничать ходили?
– Ой, Лес, лучше не спрашивай. Забыл ты, и слава Батюшке! Я бы тоже хотел позабыть, столько предательства насмотрелись… Ладно. Не стоит о грустном. Значит, себя-то ты в зеркале узнал?
– Не знаю точно. Скорее показалось, что с чужим человеком познакомился. Но, думаю, это вскоре пройдёт.
– Я очень на это надеюсь! – воскликнул Март. – Заболтался я тут с тобой. Побегу, дел полно – в нашу дюжину трёх второклашек на обучение подкинули, нужно заниматься. А ты жди, скоро придут лекари, они тебя на ноги живёхонько поставят. Вспомнишь то, чего и не забывал, лучше прежнего станешь. Давай не скучай.
– Ладно, не буду. Мне есть о чём подумать.
– Вот и молодец. Тогда до вечера. – И выскочил из палаты, только дверь взвизгнула.
ГЛАВА 30
Драчёвская банька, Минусинская котловина
Я силы ящиками тратил
И кровь мешками проливал.
Брюс Ли
Сотон прижился в Холмграде. Остановился в заезжей, где за золотой перстень его кормили, поили и спать укладывали от новолуния до новолуния. Несостоявшийся хан днями слонялся по таёжному городку, толкался по лавкам и торговым рядам, а вечерами сидел в бражной, слушая чужие разговоры. И на улицах, и в питейном заведении искал он одно – союзников, готовых напасть на Юртаун. Сотон обещал отдать им на разграбление свою столицу, а себе просил немного: пусть захватчики провозгласят его ханом и поколотят всех, кто попытается его, Сотоново, право оспорить. Ему казалось удивительным, что никто на такую выгодную сделку не соглашается.
– Дело твоё неправое, – смеялись собеседники, – не видать тебе ханства, как своих двоих.
Намекали на жирное брюхо, из-за которого Сотон даже пупка не видел. И только однажды заезжий охотник из деревни Малые Подштанники, большой шутник, как впоследствии выяснилось, дал вербовщику двусмысленный совет.
– А пошёл бы ты в Драчёвку, – сказал он.
– Что за Драчёвка? – ухватился за доброе слово уже и не чаявший сочувствия Сотон.
– А село такое, – ответил охотник.
– И кто же там живёт?
– Драчёвские старожилы, понятно.
– И давно живут?
– Давно, поселились, когда нас тут ещё и в помине не было.
– А чем занимаются?
– Никто не понимает. Но колдуны сильные. Как услышишь их сонет, враз заснёшь. Или триолетом оглоушат. Они самого Германа обороли.
– Того самого, главаря рогатых?
– Именно. Он к ним в Драчёвку сдуру-то сунулся, так получил по рогам. Причём старожилы его и пальцем не тронули, выставили против него упокойницу Семёновну.
– Как, упокойницу? Она же мёртвая!
– Мёртвая не мёртвая, а так главаря северных навернула, что тот враз отход сыграл.
– И мне старожилы помогут?
– Дак кто ж разберёт? Иной раз от их помощи куда больше вреда, чем пользы. Больно умные. Ты-то думаешь, что оно так выйдет, а на деле обернётся наоборотом.
– Но попытаться-то стоит? – продолжал расспросы разведчик.
– Попытка не пытка. Помогут ли, не помогут, не узнать, пока не повстречаешься.
– И где ж находится село со старожилами?
– Драчёвка-то? Дак в драчёвском же треугольнике: Малые Подштанники – Пинкарёво – Колотилово.
– Далеко ли это от Холмграда?
– Три дня пути, да всё лесом.
– Съезжу, – решил Сотон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– А как узнать, что ют щитом окутался? – спросил Гессер, который пытался хоть чуть-чуть разобраться в обстановке хотя бы для того, чтобы просто выжить. К необъяснимому переносу в чужой мир он относился как к факту неприятному, но не смертельному, а ютроллей боялся не больше, чем давних недругов – людоеда Лубсана и Мезу Бумджид. Всё-таки он был сын Эсеге Малана, сам божок, почти бессмертный, хотя и упрятанный в тело смертного. Сам он об этом не догадывался, поскольку ничего о небесной жизни не помнил, но, так или иначе, имел весьма высокий потенциал выживаемости.
– Нас же в школе учили истинному зрению, чтобы уметь отличать сущность предмета от наведённых кудес! Ты что, забыл? – горячо воскликнул Март.
– Я же сказал, что всё забыл, – осадил его Гессер, садясь в кровати. Тут он заметил, что руки и ноги его какие-то не такие – непривычны длина пальцев, форма кистей, неизвестно откуда взявшиеся шрамы, – и решил сразу же проверить мелькнувшую в голове догадку. – Даже своего истинного облика не помню.
– Ну, это дело легко поправимое, – решил новый приятель. – Сейчас я принесу зеркало.
Март выскочил из палаты и вскоре вернулся с чем-то вроде сковородки.
– Вот возьми. Полюбуйся на себя, может, чего и вспомнишь.
Джору взял «сковородку», которая и впрямь оказалась зеркалом, но каким! Зеркала он знал: такие бронзовые отполированные пластинки, отражения в них были тусклыми и желтушного оттенка.
Это же зеркало показалось ему окошком в реальность, все цвета были как в жизни, предметы не размывались по краям и не колебались, как в отражениях на воде. Короче, зеркало было настоящим чудом, только вот лицо в нём оказалось совсем незнакомым. Гессер пристально смотрел в глаза отражению, привыкая к новому облику. Лицо в зеркале принадлежало молодому мужчине, возраст его примерно соответствовал летам Джору, зато всё прочее… Это был совсем иной людской тип, не тот, к которому он привык в родном Юртауне и повидал в своём не больно-то богатом встречами путешествии. Он придирчиво сравнивал свои прежние и новоприобретённые черты: волосы не прямые и чёрные, а светло-русые, чуть вьющиеся, глаза не карие и узкие, а голубые и круглые, нос много уже, длинный и прямой, кожа не смуглая, как у соотечественников, или золотистая, как у любимой супруги Другмо, а бело-розовая. Вчера в горячке боя он не слишком-то разглядывал тех, с кем вместе укрывался в ложбинке от вражеских стрел, чуть позднее лица повторяшек, как назвал Март неполные дюжины до жути похожих бойцов, трудно было рассмотреть в сумерках, но сегодня вспомнил, что они все казались похожими друг на друга, словно состояли в родстве. Но не может же дюжина дюжин молодых людей (а их там было разве что чуть поменьше) являться роднёй. И поэтому Лес, в тело которого непостижимым образом перенёсся Гессер, был не братом Марта, а скорее всего приятелем…
– Мы с тобой друзья, Март? – спросил он, чтобы проверить догадку.
– Не разлей вода, – подтвердил Тынов. – Особенно после того разбойного похода на родину.
– А зачем мы с тобой на родину разбойничать ходили?
– Ой, Лес, лучше не спрашивай. Забыл ты, и слава Батюшке! Я бы тоже хотел позабыть, столько предательства насмотрелись… Ладно. Не стоит о грустном. Значит, себя-то ты в зеркале узнал?
– Не знаю точно. Скорее показалось, что с чужим человеком познакомился. Но, думаю, это вскоре пройдёт.
– Я очень на это надеюсь! – воскликнул Март. – Заболтался я тут с тобой. Побегу, дел полно – в нашу дюжину трёх второклашек на обучение подкинули, нужно заниматься. А ты жди, скоро придут лекари, они тебя на ноги живёхонько поставят. Вспомнишь то, чего и не забывал, лучше прежнего станешь. Давай не скучай.
– Ладно, не буду. Мне есть о чём подумать.
– Вот и молодец. Тогда до вечера. – И выскочил из палаты, только дверь взвизгнула.
ГЛАВА 30
Драчёвская банька, Минусинская котловина
Я силы ящиками тратил
И кровь мешками проливал.
Брюс Ли
Сотон прижился в Холмграде. Остановился в заезжей, где за золотой перстень его кормили, поили и спать укладывали от новолуния до новолуния. Несостоявшийся хан днями слонялся по таёжному городку, толкался по лавкам и торговым рядам, а вечерами сидел в бражной, слушая чужие разговоры. И на улицах, и в питейном заведении искал он одно – союзников, готовых напасть на Юртаун. Сотон обещал отдать им на разграбление свою столицу, а себе просил немного: пусть захватчики провозгласят его ханом и поколотят всех, кто попытается его, Сотоново, право оспорить. Ему казалось удивительным, что никто на такую выгодную сделку не соглашается.
– Дело твоё неправое, – смеялись собеседники, – не видать тебе ханства, как своих двоих.
Намекали на жирное брюхо, из-за которого Сотон даже пупка не видел. И только однажды заезжий охотник из деревни Малые Подштанники, большой шутник, как впоследствии выяснилось, дал вербовщику двусмысленный совет.
– А пошёл бы ты в Драчёвку, – сказал он.
– Что за Драчёвка? – ухватился за доброе слово уже и не чаявший сочувствия Сотон.
– А село такое, – ответил охотник.
– И кто же там живёт?
– Драчёвские старожилы, понятно.
– И давно живут?
– Давно, поселились, когда нас тут ещё и в помине не было.
– А чем занимаются?
– Никто не понимает. Но колдуны сильные. Как услышишь их сонет, враз заснёшь. Или триолетом оглоушат. Они самого Германа обороли.
– Того самого, главаря рогатых?
– Именно. Он к ним в Драчёвку сдуру-то сунулся, так получил по рогам. Причём старожилы его и пальцем не тронули, выставили против него упокойницу Семёновну.
– Как, упокойницу? Она же мёртвая!
– Мёртвая не мёртвая, а так главаря северных навернула, что тот враз отход сыграл.
– И мне старожилы помогут?
– Дак кто ж разберёт? Иной раз от их помощи куда больше вреда, чем пользы. Больно умные. Ты-то думаешь, что оно так выйдет, а на деле обернётся наоборотом.
– Но попытаться-то стоит? – продолжал расспросы разведчик.
– Попытка не пытка. Помогут ли, не помогут, не узнать, пока не повстречаешься.
– И где ж находится село со старожилами?
– Драчёвка-то? Дак в драчёвском же треугольнике: Малые Подштанники – Пинкарёво – Колотилово.
– Далеко ли это от Холмграда?
– Три дня пути, да всё лесом.
– Съезжу, – решил Сотон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109