– Чем? Напороться на ваш стилет? Он отравлен, лорд-зелейник?
Я демонстративно сжал в кулаке свой амулет, показывая, что готов применить защитные заклинания. Мне практически ни разу не приходилось ими пользоваться, я даже не был уверен, что вспомню все, что сдавал на курсах самообороны, но у Вэла, очевидно, в этом тоже были сомнения. Он отступил, но от Даниила не отошел.
– Этот стилет не для вас, лорд Мортон, – сказал он.
– А для кого же? Для мальчика?
Даниил не сводил с меня глаз. В них было все – страх, надежда, радость, тоска и что-то еще, недоступное моему пониманию.
– Да, для мальчика – если потребуется, – сказал Вэл.
– Не сходите с ума! Иначе я обо всем доложу даме Моране, и вас выгонят из школы.
– И это будет последним днем в вашей жизни, лорд Мортон. Вы не знаете, что скрывает этот мальчишка, а кидаетесь его защищать. Он опасен для всех – и для вас в том числе.
Даниил молчал и только выразительно мотал головой. И это молчание убеждало меня сильнее всех прочих аргументов.
– Вы сумасшедший, Черный Вэл, – сказал я. – Уходите. Или уйдем мы.
– Даниил, останься! – крикнул тот и совершил ошибку.
Сорвавшись с места, мальчик ужом скользнул между его растопыренных рук и бросился ко мне. В какой-то миг мне показалось, что Вэл готов метнуть ему в спину стилет, я рванул наперерез, закрывая ребенка собой, и понял, что правильно разгадал его порыв, потому что лорд-зелейник тут же опустил оружие.
Даниил прижимался ко мне, пряча лицо. Его худые плечи сотрясала мелкая дрожь. Я обнял парнишку.
– Тебя никто больше не обидит, обещаю! – и повел его прочь.
Вэл стоял под лестницей, как статуя. Когда мы вышли на открытое пространство, он в два шага догнал нас и за подбородок поднял голову Даниила.
– Тебе ведь не нужен такой враг, как я, – прошипел он зло. – А я могу стать врагом. И ты сто раз пожалеешь, что не позвал меня с собой. Пожалеешь, но будет поздно!
Развернулся, взметнув полу мантии, и ушел, печатая шаги.
Даниил робко посмотрел на меня. Я взял мальчишку за руку, отпустил свой амулет и только сейчас почувствовал, как напряжены мои пальцы. Я ведь всерьез собирался драться. И против кого! Против Черного Вэла, бывшего боевика! Будучи старше меня на семнадцать лет, он имел такой опыт боев, какой мне и не снился. И его стилеты – они вполне способны заменить ему боевые заклятия. Но теплая рука Даниила сжимала мои пальцы, и я почувствовал себя увереннее. Вдвоем мы стали подниматься по лестнице к Невее Виевне – мальчик пошел за мной без разговоров.
Нежить-целительница была уже на месте. Одного взгляда на мое встревоженно-помятое лицо ей было достаточно. Она взглядом вскипятила воду, добавила в нее какую-то траву – только по запаху я узнал мяту, остальные растения мне были неизвестны, – пошептала над нею и протянула стакан.
– Я кое-что добавила в раствор, – сказала она. – Поможет не спать, но в то же время успокоит. Вы что-то перевозбуждены и взволнованны.
– По дороге сюда была неприятная встреча, – признал я.
– Надеюсь, все живы? – Невея хохотнула своей шутке и склонилась над столом, уставленным мешочками, склянками и кульками. – Терпеть не могу мертвецов. Иные так не хотят умирать, что готовы убить всех остальных – будто это им поможет. А ведь процесс разложения необратим. И кое-кому это пора усвоить.
С этими словами лихоманка так посмотрела на нас, что Даниил чего-то испугался и потянул меня прочь.
До конца перемены оставалось всего несколько минут. Я успевал только добежать до своей аудитории. Но Даниил все цеплялся за мою руку, так что пришлось сбавить темп. Проходя мимо лестницы, под которой его допрашивал Черный Вэл, мальчик вздрогнул.
– Что он хотел у тебя выпытать? – спросил я.
– Н-ничего. – Даниил отвел взгляд.
– Пойми, мне это безразлично, – сказал я, – но все-таки я должен знать, в чем дело, чтобы в случае чего смочь тебя защитить.
– Он, – мальчик прятал глаза, – он хотел узнать о моем отце. Как он умер и все такое… И не хотел верить, что я ничего не знаю.
– Непонятно, зачем ему это?
– Я не знаю, – вздохнул Даниил. – Но я его боюсь.
– Я тоже, – сказал я и твердо решил, что доверять Черному Вэлу больше не буду.
Даниил был явно напуган происшествием, и я забрал его с собой, усадив в кабинете для практических занятий, чтобы мальчишка пришел в себя и отдохнул.
Одно в этой истории меня настораживало – только я и Даниил знали правду о смерти его отца. Откуда это стало известно Вэлу?
В ту ночь мне приснилось что-то хорошее и доброе, но разбужен я был гнусавым звонком, который назывался Голос Школы и принадлежал директору. Мессир Леонард пользовался им в крайних случаях – когда хотел немедленно вызвать к себе педагогов. Прозвучал он ровно за пять минут до того, как сработал мой будильник.
В ту ночь дежурила группа самого директора, и я не сомневался, что он зовет нас, чтобы поделиться результатами ночного похода. Но когда я вбежал в учительскую, сердце у меня упало. Ибо в пентаграмме для нарушителей стояла Вероника Корбут-Вайда.
Девушка была в ночной сорочке и накинутом поверх нее халате, с распущенными волосами, босиком. Она прятала глаза и кусала губы, чтобы не разреветься. Я поскорее юркнул в уголок, догадываясь, что ей не доставит удовольствия видеть меня сейчас. И не потому, что я ей нравился, а именно вопреки этому чувству.
Мессир Леонард маршировал перед пентаграммой, вскидывая копыта. Завуч дама Морана вошла в числе последних.
– Ага, – с порога воскликнула она, – наконец-то! Поймали?
И тут она узнала Веронику.
– Не может быть! Ученица Корбут? Это вы?
– Да, как видите. – Мессир Леонард прекратил расхаживать. – Мы обнаружили ее недалеко от учительской, в два часа ночи. Шла по коридору со свечой.
– Ну, – дама Морана встала перед Вероникой, – куда вы направлялись, позвольте спросить?
Вероника молчала. Она даже не смотрела на завуча. а чувствовал себя по-дурацки. Девушка была моей ученицей, но в то же время у меня не было сил, чтобы встать на ее защиту. Если всему виной Вероника… если это она хулиганила ночами и писала на стенах кровавые надписи, если она как-то связана с сектой…
– Признаться, я не ожидала этого, да еще от вас, ученица Корбут! – сказала завуч. – Вы из приличной семьи, за все шесть лет ни одного серьезного нарушения дисциплины, одна из отличниц, активистка и спортсменка – и вдруг! Ночные походы по школе! Особенно сейчас, когда в МИФ происходит вы-сами-знаете-что! Это наводит на определенные мысли, ученица Корбут! На очень неприятные для вас мысли! Вы понимаете, что по закону мы должны сегодня же поставить в известность Инквизиторский Совет? И тогда вас в лучшем случае исключат из школы! Что вы делали ночью на четвертом этаже?
Вероника молчала. Что она могла сказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106