Вероника предпринимала отчаянные усилия, чтобы не разреветься. Однако маленькая слезинка уже бежала по ее щеке, несмотря ни на что.
– Успокойся. – Я протянул ей платок. – Вытри слезы. И попробуй меня понять…
– Вы… вы меня не поняли. – Вероника уже начала всхлипывать.
– Да понял я, понял! Мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я влюбился в первый раз. Но не в учительницу! Мою избранницу звали Настя Мельник, она была из России, из города Дедославля. Самая красивая девушка в школе! Я ходил за нею, как тень, посвящал ей стихи и был готов прыгнуть ради нее в болото и переночевать в курганах Заславля. А она не обращала на меня никакого внимания, потому что рядом были парни выше меня ростом, шире в плечах и великолепные спортсмены. К тому же она хотела выйти замуж только за русского. И я это пережил.
– Зачем вы мне это рассказываете? – насупилась Вероника.
– Затем, чтобы ты поняла – первое чувство, конечно, прекрасно, и я не осуждаю тебя за это. Но первая любовь никогда не бывает счастливой. Пройдет время, ты закончишь школу, поступишь в институт или колледж и встретишь там своего ровесника. А я…
Я хотел сказать «слишком стар для тебя», но оборвал сам себя. Как часто непонимание рождается именно из-за возраста! Я старше – и между нами пропасть. Но то, что непреодолимо в юности, в зрелости не замечаешь. Я был старше Вероники на каких-то шесть с небольшим лет… Вспомнилось, что дама Алиса, моя приемная мать, была младше своего мужа, Эмиля Графа-старшего, на восемь лет. А разница в возрасте моих настоящих родителей была четыре года. И я закончил не так, как хотел:
– Я все-таки твой учитель, Вероника. Такие отношения… это не принято, понимаешь?
– А если бы… – Девушка вскинула на меня глаза. Тушь на ее ресницах все-таки потекла, и она вытирала ее моим платком, оставляя темно-синие разводы. – А если бы я училась в другой школе? Не в МИФ? Тогда все было бы по-другому?
– Не знаю, – подумав, признался я. – В любом случае тебе надо сначала получить образование, а уж потом устраивать свою личную жизнь. Поняла?
Она кивнула.
– Вот и хорошо. Иди. Скоро звонок на урок, а тебе еще надо привести свое лицо в порядок.
Она вытащила зеркальце, ойкнула и поспешила к двери, на ходу поправляя макияж. Но уже на пороге обернулась:
– А вы не сердитесь?
– Нет, – ответил я.
– А можно… можно я все-таки буду к вам заходить? В живой уголок?
– Ну заходи.
Девушка ушла, забыв у меня свое письмо. Сначала я хотел его выбросить, но потом пожалел и решил, что отдам владелице чуть позже.
До конца дня я пребывал в не совсем радужном настроении. В конце концов, Вероника не совершила ничего предосудительного. Конечно, она поступила ребячески, но ведь за влюбленность еще никого на сажали в тюрьму. В глубине души мне было даже приятно, что в меня влюбились, и образ русской красавицы Анастасии немного померк в моем сердце.
Сегодня вечером первая группа «патрульных» должна была выйти в коридоры школы. Договорились, что наибольшее внимание уделят жилым этажам – ведь злоумышленник живет именно там. Заранее предупредят привидений, чтобы они поднимали тревогу в отсутствие патрульных, а также расставили охранные заклинания.
После ужина я сидел у себя, раздумывая, чем бы занять вечер. Выбор у меня был – живой уголок или только что присланные на мое имя журналы по криптозоологии. Можно было также написать письмо Графам – со дня праздника Йоль я не давал о себе вестей. Дама Алиса будет очень рада…
Примерно в это время послышалось царапанье в дверь.
– Максимилиан, – осторожный шепот заставил меня вздрогнуть, – к вам можно?
Это был голос Лыбеди. Учительница танцев вплыла в мою комнатку легкая и невесомая, как облако, в бело-голубом наряде, отороченном неимоверным количеством рюшей и оборок, и принесла с собой аромат жасмина. Судя по ее внешнему виду, она собиралась на бал, а не в ночной патруль.
– Вы еще не спите, Максимилиан? – проворковала она, грациозно обходя кресло, с которого я только что вскочил.
– Нет-нет. Еще рано. До отбоя почти два часа…
– Два часа, – промурлыкала она. – Есть время.
Лыбедь огляделась, и я почувствовал себя неуютно. Хотя и поддерживал порядок, мне вдруг показалось, что в комнате слишком много вещей. Книги и журналы валялись повсюду. Поверх них можно было встретить бытовые мелочи от расчески до бритвы, а постель я заправлял от случая к случаю. Кроме того, здесь еще оставалась часть вещей и мебели прежней владелицы комнатки.
– Вы здесь живете? – Лыбедь потянулась так томно, что я невольно сжал кулаки. – Милое местечко. Мне тут нравится!.. А как вы находите мое платье?
Привлекая к себе внимание, Лыбедь крутнулась на месте и обнаружила ноги такой длины и формы, что у меня от волнения пересохло в горле. А учительница танцев плюхнулась в кресло, взметнув подол, и снизу вверх стрельнула в меня глазками:
– Может быть, предложите даме бокал?
– Я не пью. – Под ее насмешливым взглядом я почувствовал себя ребенком.
– Что, совсем?
– Ну, только если на банкете.
– Жаль… – Лыбедь огляделась, явно подыскивая тему для разговора, и вдруг вскочила.
– Вы невозможный человек, Максимилиан! – воскликнула она. – К вам в гости пришла дама, а вы… Ох, Максимилиан, если бы вы только знали!.. Ну почему вы такой черствый? Что вам стоило сегодня утром немного настоять на своем? Скажите откровенно, неужели вам хочется тащиться в это патрулирование да еще с Берегиней? Старуха помешана на боях. Вот увидите – она нацепит на вас сразу две кольчуги, шлем, прочую амуницию, даст в каждую руку по топору и заставит стоять на часах. Спурий с Лилитой будут озабочены только тем, как бы найти уголок поуютнее, чтобы помиловаться лишний раз, ну а даму Труду можно не принимать в расчет. В мире простых смертных она была бы вахтершей или старой техничкой. Эта компания не для вас! – Лыбедь схватила мою руку и прижала к пышной груди. То, что грудь пышная и мягкая, чувствовалось сквозь кружева, и у меня закружилась голова.
– Знаете что, переходите в нашу группу! – вдруг воскликнула Лыбедь с таким видом, словно эта идея посетила ее только что. – С нами вам не будет скучно, вот увидите. Мессир Леонард и Невея заранее учуют, если кто-то появится поблизости, а мы с вами…
– Есть еще леди Ульфрида, – напомнил я.
– О, она нам не помешает! Когда-то, наверное, тоже была молодой… Скажу откровенно – по мне, так пусть она была бы завучем, а не дама Геррейд. Единственным завучем!.. Так вы придете, Максимилиан?
– Не знаю. – Я попытался высвободить руку, но не тут-то было. – Я подумаю.
– Сбор через два часа в учительской. Я вас буду очень ждать, Максимилиан! Вы не пожалеете, – с придыханием произнесла Лыбедь и придвинулась ко мне. На меня пахнуло жасмином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Успокойся. – Я протянул ей платок. – Вытри слезы. И попробуй меня понять…
– Вы… вы меня не поняли. – Вероника уже начала всхлипывать.
– Да понял я, понял! Мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда я влюбился в первый раз. Но не в учительницу! Мою избранницу звали Настя Мельник, она была из России, из города Дедославля. Самая красивая девушка в школе! Я ходил за нею, как тень, посвящал ей стихи и был готов прыгнуть ради нее в болото и переночевать в курганах Заславля. А она не обращала на меня никакого внимания, потому что рядом были парни выше меня ростом, шире в плечах и великолепные спортсмены. К тому же она хотела выйти замуж только за русского. И я это пережил.
– Зачем вы мне это рассказываете? – насупилась Вероника.
– Затем, чтобы ты поняла – первое чувство, конечно, прекрасно, и я не осуждаю тебя за это. Но первая любовь никогда не бывает счастливой. Пройдет время, ты закончишь школу, поступишь в институт или колледж и встретишь там своего ровесника. А я…
Я хотел сказать «слишком стар для тебя», но оборвал сам себя. Как часто непонимание рождается именно из-за возраста! Я старше – и между нами пропасть. Но то, что непреодолимо в юности, в зрелости не замечаешь. Я был старше Вероники на каких-то шесть с небольшим лет… Вспомнилось, что дама Алиса, моя приемная мать, была младше своего мужа, Эмиля Графа-старшего, на восемь лет. А разница в возрасте моих настоящих родителей была четыре года. И я закончил не так, как хотел:
– Я все-таки твой учитель, Вероника. Такие отношения… это не принято, понимаешь?
– А если бы… – Девушка вскинула на меня глаза. Тушь на ее ресницах все-таки потекла, и она вытирала ее моим платком, оставляя темно-синие разводы. – А если бы я училась в другой школе? Не в МИФ? Тогда все было бы по-другому?
– Не знаю, – подумав, признался я. – В любом случае тебе надо сначала получить образование, а уж потом устраивать свою личную жизнь. Поняла?
Она кивнула.
– Вот и хорошо. Иди. Скоро звонок на урок, а тебе еще надо привести свое лицо в порядок.
Она вытащила зеркальце, ойкнула и поспешила к двери, на ходу поправляя макияж. Но уже на пороге обернулась:
– А вы не сердитесь?
– Нет, – ответил я.
– А можно… можно я все-таки буду к вам заходить? В живой уголок?
– Ну заходи.
Девушка ушла, забыв у меня свое письмо. Сначала я хотел его выбросить, но потом пожалел и решил, что отдам владелице чуть позже.
До конца дня я пребывал в не совсем радужном настроении. В конце концов, Вероника не совершила ничего предосудительного. Конечно, она поступила ребячески, но ведь за влюбленность еще никого на сажали в тюрьму. В глубине души мне было даже приятно, что в меня влюбились, и образ русской красавицы Анастасии немного померк в моем сердце.
Сегодня вечером первая группа «патрульных» должна была выйти в коридоры школы. Договорились, что наибольшее внимание уделят жилым этажам – ведь злоумышленник живет именно там. Заранее предупредят привидений, чтобы они поднимали тревогу в отсутствие патрульных, а также расставили охранные заклинания.
После ужина я сидел у себя, раздумывая, чем бы занять вечер. Выбор у меня был – живой уголок или только что присланные на мое имя журналы по криптозоологии. Можно было также написать письмо Графам – со дня праздника Йоль я не давал о себе вестей. Дама Алиса будет очень рада…
Примерно в это время послышалось царапанье в дверь.
– Максимилиан, – осторожный шепот заставил меня вздрогнуть, – к вам можно?
Это был голос Лыбеди. Учительница танцев вплыла в мою комнатку легкая и невесомая, как облако, в бело-голубом наряде, отороченном неимоверным количеством рюшей и оборок, и принесла с собой аромат жасмина. Судя по ее внешнему виду, она собиралась на бал, а не в ночной патруль.
– Вы еще не спите, Максимилиан? – проворковала она, грациозно обходя кресло, с которого я только что вскочил.
– Нет-нет. Еще рано. До отбоя почти два часа…
– Два часа, – промурлыкала она. – Есть время.
Лыбедь огляделась, и я почувствовал себя неуютно. Хотя и поддерживал порядок, мне вдруг показалось, что в комнате слишком много вещей. Книги и журналы валялись повсюду. Поверх них можно было встретить бытовые мелочи от расчески до бритвы, а постель я заправлял от случая к случаю. Кроме того, здесь еще оставалась часть вещей и мебели прежней владелицы комнатки.
– Вы здесь живете? – Лыбедь потянулась так томно, что я невольно сжал кулаки. – Милое местечко. Мне тут нравится!.. А как вы находите мое платье?
Привлекая к себе внимание, Лыбедь крутнулась на месте и обнаружила ноги такой длины и формы, что у меня от волнения пересохло в горле. А учительница танцев плюхнулась в кресло, взметнув подол, и снизу вверх стрельнула в меня глазками:
– Может быть, предложите даме бокал?
– Я не пью. – Под ее насмешливым взглядом я почувствовал себя ребенком.
– Что, совсем?
– Ну, только если на банкете.
– Жаль… – Лыбедь огляделась, явно подыскивая тему для разговора, и вдруг вскочила.
– Вы невозможный человек, Максимилиан! – воскликнула она. – К вам в гости пришла дама, а вы… Ох, Максимилиан, если бы вы только знали!.. Ну почему вы такой черствый? Что вам стоило сегодня утром немного настоять на своем? Скажите откровенно, неужели вам хочется тащиться в это патрулирование да еще с Берегиней? Старуха помешана на боях. Вот увидите – она нацепит на вас сразу две кольчуги, шлем, прочую амуницию, даст в каждую руку по топору и заставит стоять на часах. Спурий с Лилитой будут озабочены только тем, как бы найти уголок поуютнее, чтобы помиловаться лишний раз, ну а даму Труду можно не принимать в расчет. В мире простых смертных она была бы вахтершей или старой техничкой. Эта компания не для вас! – Лыбедь схватила мою руку и прижала к пышной груди. То, что грудь пышная и мягкая, чувствовалось сквозь кружева, и у меня закружилась голова.
– Знаете что, переходите в нашу группу! – вдруг воскликнула Лыбедь с таким видом, словно эта идея посетила ее только что. – С нами вам не будет скучно, вот увидите. Мессир Леонард и Невея заранее учуют, если кто-то появится поблизости, а мы с вами…
– Есть еще леди Ульфрида, – напомнил я.
– О, она нам не помешает! Когда-то, наверное, тоже была молодой… Скажу откровенно – по мне, так пусть она была бы завучем, а не дама Геррейд. Единственным завучем!.. Так вы придете, Максимилиан?
– Не знаю. – Я попытался высвободить руку, но не тут-то было. – Я подумаю.
– Сбор через два часа в учительской. Я вас буду очень ждать, Максимилиан! Вы не пожалеете, – с придыханием произнесла Лыбедь и придвинулась ко мне. На меня пахнуло жасмином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106