Но пока решили детям ничего не говорить, горячку не пороть, а взять возмутителя спокойствия с поличным. А поскольку большинство мелких пакостей в школе совершалось по ночам, то и задумали учредить ночные дежурства. Каждую ночь педагоги группами по трое должны патрулировать здание школы, особенно жилые этажи, в надежде, что им удастся застать злодея на месте преступления.
Дама Морана, конечно, была против. С ее точки зрения патрулирование – пустая трата времени. Достаточно составить список учеников, чьи родители были сектантами, и изолировать этих детей. А уж потом вызвать Инквизицию и добиться правды, кто из них на самом деле стоит за этими безобразиями. Однако мессир Леонард был против.
– Такими жестокими мерами мы не добьемся ничего путного, – возразил он на горячую речь завуча. – В школе несколько сотен учеников. Даже если детей сектантов среди них не так много, основная масса учащихся заподозрит неладное. Это существенно снизит нам дисциплину и успеваемость. Мы потеряем доверие детей. И, кроме того, сами арестованные получат душевную травму. Мы же поставим их вне закона. Абсолютно невиновные мальчики и девочки будут считать себя преступниками, в то время как вся их вина состоит в том, что они появились на свет именно у этих родителей. Зачинщик – я чувствую это – один. Если у него есть сообщники, то их мало – двое или трое. Отыскать надо их и вовсе не обязательно для этого портить жизнь остальным. Ну, и наконец, если это действительно дети, то они рано или поздно попадутся на месте преступления… И самое главное – НИКАКОЙ ИНКВИЗИЦИИ! Вам это понятно, дама Геррейд?
Завуч нахмурилась и что-то пробормотала себе под нос. А я, глядя на выражение ее лица, почему-то подумал, что такие, как дама Морана, способны на многое. В том числе и на то, чтобы самой стать во главе новой секты, а в случае провала умело подставить вместо себя злейшего врага.
После этого началась жеребьевка.
– У нас трое мужчин, – заявил мессир Леонард, развалясь в кресле. – Значит, будет три группы по четыре педагога. Одну возглавлю я, другую отдаю Спурию, а третью прошу взять вас, лорд Вэл.
Названные кивками выразили согласие.
– Простите, а как же я? – удивился ваш покорный слуга. – Я ведь тоже… м-м… мужчина!
– В самом деле, – горячо поддержала меня Лыбедь, вцепившись в мой локоть. – Максимилиан тоже мог бы возглавить одну группу. Я согласна патрулировать вместе с ним!
– Нет, – покачал рогами директор, – Мортона трогать не будем. Если дело действительно серьезно, он может оказаться в опасности. А вас, Лыбедь, я включу в свою группу. Третьей прошу быть вас, леди Ульфрида.
– Тогда я буду в группе Черного Вэла, – категорично заявила дама Морана и так посмотрела на зелейника, что я от души ему посочувствовал. Двумя другими членами ее группы стали неразлучные подруги Маска и Сирена.
Спурий, заметив, что дележка идет полным ходом, поспешил отхватить себе Берегиню. Старой воительнице было абсолютно все равно, с кем дежурить. Лилита, конечно, не рассталась с оборотнем, а четвертой они взяли даму Труду, предпочтя ее Невее Виевне. Связываться с лихоманкой никому не хотелось, но мессир Леонард был лишен ксенофобных предрассудков и пригласил ее к себе.
С интересом наблюдая за перипетиями дележа, я обнаружил, что остался один.
– Но я тоже хочу вместе с вами, – возмутился я. – Мессир Леонард, я не подведу, честное слово!
– Ваше рвение похвально, но там может быть слишком опасно для вас, Максимилиан. Кроме того, тринадцать поровну не делится.
– Но тогда почему бы не остаться вам? Вы директор и обязаны быть координатором наших действий, а не рядовым исполнителем! – настаивал я. – Ну, а если вы так боитесь за меня, то я согласен быть в вашей группе и обещаю во всем вас слушаться!
Я сам не знал, что заставляет меня настаивать на участии в патрулировании. Возможно, желание доказать, что и я, самый молодой в коллективе, чего-то стою. А может, дело было в том, что именно за мной охотился Белый Мигун или его приспешники, и я рассчитывал, что приманю их, как на живца. Или же чувствовал, что здесь нечисто и надо сперва разобраться в происходящем, а уж потом думать, что делать. А может быть, причина заключалась в том, что мне дали понять мою особенность и уникальность как раз когда я твердо решил быть, как все, и ничем не выделяться. Как бы то ни было, но я был готов даже тайно отправиться уже завтра бродить по школе, однако именно в это время мне пришла помощь.
– Макса могу взять я, если на то пошло, – подняла руку Берегиня. – Мне все равно, в какой группе быть, но если паренек так рвется в бой, то обещаю за ним присматривать.
Она подмигнула мне, и я подумал, что предстоящее мероприятие обещает быть если и не легкой прогулкой, то, во всяком случае, запоминающимся событием.
Этот день был пятницей, то есть у меня было пять пар уроков – три у семикурсников и два у шестых курсов. Одной из групп, посетивших меня, была девчоночья, в которой училась Вероника Корбут-Вайда. Половина девушек не выполнила домашнее задание, наверное, решив, что учителям не до уроков, а вот Вероника отчаянно тянула руку и просилась отвечать. Но я, помня ее письмо, нарочно игнорировал ее молящие глаза и только когда прозвенел звонок, подозвал девушку к себе.
Она подлетела, взволнованная, испуганная и такая сияющая, что не заметить выражение ее глаз мог только слепой.
– Я вам нужна? – выпалила она.
Я дождался, пока большая часть группы покинет аудиторию. Задержались только ее подружки, Кристина и Инга.
Некоторое время я молчал, собираясь с мыслями.
Вероника кусала губы, стоя передо мной.
– Вы прочли мое письмо? – наконец пришла она мне на помощь.
– Прочел. – Я достал из классного журнала листок. – И если ты думаешь, что напишу ответ, то сильно ошибаешься… Пойми, Вероника, ты… хорошая девушка. Умная, добрая… красивая. – Я не смотрел в ее лицо, отчаянно подбирая слова. Накануне у меня было время все обдумать, но сейчас заготовленная речь вылетела из головы и приходилось импровизировать на ходу. – Ты, наверное, нравишься многим мальчикам… Я… могу тебя понять. У нас в Школе Искусств тоже была молодая учительница. В нее были влюблены все старшекурсники, в том числе и мой брат. Я это точно знаю, потому что два раза носил его записки к ней. Но она… Она не ответила. Никому. И не потому, что не нашла достойного. Просто она была учительницей, а мы были детьми. Пусть и почти взрослыми, но – детьми… Пойми, Вероника, где-нибудь в другом месте я бы, наверное… Но не в школе же! Ты подумала о том, что будет, если кто-нибудь узнает? Ведь это же скандал, а у нас и без того много проблем. Нельзя, понимаешь? Нельзя!
Девушка молчала, не перебивая меня, и я наконец посмотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106