— Не вижу ее! — первый.
— Потерял из виду! — второй.
Возбужденные вилланы промчались мимо и исчезли в кустах.
Рональд медленно проводил их взглядом и поднял глаза.
Прямо перед ним на толстом суку дерева стоял маркиз, стоял на всех четырех ногах, кроваво-красной своей окраской изображая ту лисицу, за которой погнались крестьяне. Череп его скалился, карие глаза, страшные в этих лишенных век глазницах, тоже улыбались. Манера была та же самая и даже мышцы вокруг глаз собрались в некое подобие «гусиных лапок».
А затем он прыгнул — столь стремительно, что Рональд не успел и меча обнажить; красная тварь сбила рыцаря с ног и прижала к земле, забирая в толстые кольца кишок. Умереть от отвращения — в ту долю секунды, когда наш бедный герой осознал, что происходит, это показалось ему единственным выходом.
— Эй! — крикнул крестьянин, с ходу кидаясь и тыча вилами в спину маркизу. Его сгубило вот что: он соображал, как бы ткнуть, чтобы не попасть в Рональда. Но пока он думал, маркиз ударил его ногой в грудь с такой силой, что виллан отлетел и шваркнулся о дерево. И больше не встал — Рональд этого не увидел, но надобности в том не было. На крик бежали еще два крестьянина: один махнул в воздухе топором, но маркиз извился в воздухе и подставил под удар Рональда. Лезвие скользнуло по наплечнику, оставив вмятину. В следующий миг маркиз уже душил несчастного своим тонким кишечником, бил по щекам лепестками розовых легких.
Омерзение: в это слово можно уместить все чувства Рональда в то время, как он лежал на липкой траве, придавленный грудой маркизова тела. Он даже сопротивляться не мог: настолько велико было его отвращение. Наверное, то же самое чувствует насилуемая разбойником барышня из хорошей семьи, всю жизнь читавшая романы.
Но это он подумал уже в следующий момент, когда вдруг увидел синее небо. Маркиза на нем уже не было: он куда-то исчез. Рональд вскочил на ноги, пошатываясь, и выхватил меч. Но необходимости в том не было: маркиз уже прыгал вверх по веткам дерева, как самая настоящая белка или рысь.
— Стой, тварь! — раздался голос. Рональд обернулся и увидел Гнидаря, бежавшего к дереву. Вмиг он поднял арбалет и стал прицеливаться.
Маркизу не повезло: дерево, на которое он взобрался, стояло довольно далеко от других и уйти по веткам в лес он не мог. Гнидарь выстрелил и сшиб листья совсем рядом с тем местом, где сидел его отец. Он принялся спешно заряжать арбалет следующей стрелой.
— Прощайте, дурачье! — захихикал маркиз и вдруг раздул свои легкие, превратив их в подобие воздушного шара. Вслед за этим он взмыл над деревом и медленно полетел.
Рональд не к месту вспомнил, что если легочные пузырьки растянуть, можно покрыть ими целый ипподром. А потом понял, что за летательный аппарат наблюдал он над замком Сквайра в ночь битвы с кентаврами.
— Тварь, — спокойно сказал Гнидарь и дернул крючок.
Маркиза бросило в сторону, перевернуло. Из его пробитых легких выходила, завывая человеческим голосом, реактивная струя. Едва успел уцепиться злосчастный чародей за дерево и кое-как повиснуть.
Гнидарь меж тем вновь заряжал арбалет.
— Эй! — сипло проорал маркиз. — Я спускаюсь!
— Давно бы так! — крикнул в ответ Гнидарь. — И смотри, без глупых шуток: стрелы у меня острые.
— Какие уж тут шутки! — досадливо сказал маркиз и действительно стал спускаться. Гнидарь ждал его с мечом в руке. Рональд — тоже.
— Я прыгаю и отдаюсь в ваши руки, — предупредил маркиз на последней ветке и действительно прыгнул. Гнидарь обхватил отца, задержав дыхание, чтобы не вдыхать отвратительного запаха скотобойни. Выражение черепа — да позволят нам так изъясняться — было, как Рональду показалось, печальным.
Но лишь одно мгновение; в следующее рыцарь увидел, как блеснул в его глазах яростный огонь.
Маркиз взлетел, обнимая сына. Оказалось, что прыгая, он цеплялся кишками за дерево; и теперь тугие натянутые струны влекли его вверх. Он уносил сына, как коршун лебедя!
Однако то был полет вовсе не в небеса — не хватило бы упругости кишок, чтобы забросить обоих сколько-нибудь далеко. Маркиз и его сын промчались по наикрасивейшей траектории над деревом и рухнули на соседней поляне. Так, вероятно, падал в баснословные времена Люцифер. Рональд сразу же кинулся туда, сзывая крестьян. Странная деталь — маркиз выбил в земле некое подобие кратера. Приземление его не было столь же легким, как для других смертных, не было таким же безвредным, как для остальных людей. Рональд мигом смекнул, что маркиз, наверное, и не совсем живой: падая, он выбивает в почве такие же дыры, как, например, метательный снаряд, пущенный из катапульты. Словесные законы падения, о которых некогда рассуждал Иегуда, на него явно не распространялись. Теоретически маркиз мог бы даже разбиться о землю — если бы не его невероятная живучесть.
Оба — и Гнидарь, и его отец — тут же вскочили и бросились друг на друга. Гнидарь на ходу выхватил меч взамен утерянного при падении арбалета и вращал его перед собой; маркиз атаковал сына выпадами кишок, словно кобры, раскачивающихся и делающими вдруг стремительный бросок.
Рональд тоже обнажил меч и резким движением рубанул по одной из кишок; та упала на землю, словно голова Змея Горыныча. Маркиз взвыл и шибанул Рональда своим толстым кишечником; рыцарь едва успел уклониться. Они вновь кидались на чудовище, стоявшее на двух кроваво-красных ногах, а выше пояса превращавшееся в клубок мерзких трубок, пузырей и костей. Маркиз отступал, уворачиваясь от напора двух разящих мечей с немыслимой скоростью.
В какой-то момент они оба потеряли бдительность, увлеченные собственной атакой: маркиз извернулся, словно воздушный лев, длинная тряпичная кукла на палках, которую таскают китайцы на праздниках, и зубами страшного черепа схватил рональдов меч; рыцарь от неожиданности выпустил Исмигуль, боясь ее сломать, а хитрая тварь швырнула его клинок в соседнее болото, из которого теперь видна была только рукоять.
Рыцарь бросился спасать Исмигуль, а когда вернулся, увидел, что Гнидарь сидит на земле и отбивается уже ногами. От арбалета остались только щепки.
К месту страшной битвы сбежался почти весь отряд.
— Меня подождите, меня! — кричал Полифем, как вихрь, летя с дальней поляны.
Рот твари раскрылся широко, как Черное море, словно был резиновым. Маркиз явно примеривался: что бы отхватить сыну — руку, голову или сразу полтуловища.
Гнидарь повернулся к Рональду.
— Прощайте! — кратко сказал он и прыгнул маркизу прямо в глотку.
Рональд, держащий меч обеими руками, занесенными над головой, и готовящийся нанести удар, опешил.
Гнидарь дал себя проглотить.
Теперь рубить маркиза было нельзя — слишком опасно это оказалось бы для его сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98