Ратники несли неусыпный дозор, взяли на себя обустройство лагеря, развели костры и стали готовить пищу. Десять человек во главе со старшиной, хорошо знавшим европейские языки, отправились на «Левиафан» утрясать детали с голландскими матросами и готовить галеон к отплытию – то есть выбрасывать все лишнее, освобождая место под викингов.
Ну а я занимался своими, можно сказать, прямыми обязанностями. Догадались какими? Да? Ух, какие все догады вокруг… А сам я допер, к чему следует приложить лапы, только после того, как между двумя курьерскими рейдами на Сарему отловил Настю и задал ей мучавший меня вопрос: что же произошло там, в джунглях? Почему вдруг вернулся ко мне облик Чуда-юда?
– Ты ведь не загадала желания?
– Загадала, – ответила она.
– Как? Но ведь оставался всего один лепесток! Как ты решилась? Настя, не знаю почему, но я уверен: тратить последний нельзя…
– Конечно, нельзя. Это значит убить Цветок, – согласилась она.
– Ничего не понимаю. Скажи наконец, в чем же дело?
– Я учусь, – сказала Настя, опуская глаза. – Желать – это так трудно… ответственно. Я учусь понимать себя. Понимать свою душу.
– И?
– Я пожелала, чтобы на Цветке появились семь новых лепестков.
Я поднял глаза к небу, сдерживая неуместный смех в груди. Как все просто!
– Значит, у нас опять в запасе семь желаний?
– Шесть. И на сей раз я не стану тратить их бездумно, – пообещала Настя.
– Но одно уже потрачено… Ты пожелала, чтобы я снова стал сильным?
– Нет. Это у меня не получилось бы. Потому что на самом деле важно другое… И хорошо, что я сумела это понять, хотя решать пришлось быстро. Загадай я так, бездумно – вышло бы невесть что. А истинным было другое желание: чтобы ты не мучился чужой волей, а сам по потребности мог бы обличье менять.
Невероятно! Особенно остро я почувствовал свою недогадливость – а ведь давно бы стоило просто предложить девушке подумать над такой возможностью. Наверняка она точно так же пришла бы к этому вполне справедливому желанию, только гораздо быстрее.
Я сосредоточился и представил себе, как хорошо быть человеком… И едва успел подхватить полетевшую с бедер тряпку – то, что осталось от туники.
– Настя… Боже мой, значит… Настя, я преклоняюсь перед тобой! Что ты пожелаешь теперь?
– Ничего. Мной владеет одна мечта… Слишком сильная, чтобы рядом с ней могла созреть другая, – с грустью призналась она. – Но сейчас не место и не время о ней говорить. Я скажу – потом… Но ведь волшебство Цветка, кажется, больше и не нужно? Сами справимся.
– Само собой, справимся! – преувеличенно бодро согласился я.
На самом деле, конечно, очень хотелось окончить все побыстрее и желательно не затрачивая усилий. Но я слишком уважал Настю, чтобы настаивать на этом. Да и себя тоже.
После этого разговора я с сожалением вспомнил о разрушенных викингами складах магических артефактов. Среди них наверняка нашлось бы что-нибудь полезное! Правда, сначала это «что-нибудь» требовалось бы отыскать…
Стоп, а о чем я, собственно, жалею? Фактически о том, что удобное решение не преподнесено мне на блюдечке с голубой каемочкой! Так ведь все равно бы трудиться пришлось – что же я кисну? Чем печалиться о невозможности перелопачивать чужой хлам, не лучше ли создать свой… мм, парк волшебных вещей?
Так, в чем я нуждаюсь больше всего? Тут двух мнений не существовало. Первым делом я хотел избавиться от необходимости выполнять обещание, данное викингам. В свое время оно сослужило хорошую службу, многих заставив прекратить сопротивление, но теперь никак нельзя было обманывать ожидания широких народных масс. То есть необходимо было тащиться среди ночи в лес, выслеживать и жрать самых непослушных халландцев. Тьфу, гадость какая, представить противно…
Но если я не сдержу слово, это дурно повлияет на викингов. Еще вообразят, что меня можно не слушаться! Значит, как-то надо облегчить себе задачу.
В котлах как раз закипела похлебка, я наскоро перекусил и взялся за то, что назвал своими прямыми обязанностями. Еще бы не прямые – кто кроме Хранителя, хотя бы и отставного, может создавать артефакты?
Воистину, пропал бы я без друзей! Без чуткого внимания Насти, без советов Баюна и золотых рук Платона. А Рудя уснул, и мы его не стали будить.
Перво-наперво создал новое поисковое приспособление взамен секиры – побывав в бою, она начисто лишилась волшебных свойств. На сей раз я воспользовался медной плошкой, которую Платон начистил до блеска. Подкорректировал заклинание, свою кровь смешал с соком трав. Читая заклинание, сыпал на плошку землей, брызгал водой и дул. Получился очень неплохой магический сканер с тремя настройками – для «прозревания» на далекие расстояния (через стихию воздуха), сквозь укрытия (и океанские воды не скроют тайны) и во мраке ночи (черной как земля). «Ветер, ветер, ты могуч… всюду веешь…» – плагиат, конечно, но я ведь это не литературной славы ради, а пользы дела для. Если уж на то пошло, так общие принципы сотворения магии я не сам придумал, и даже не во Фрэзере тут дело. Он только торил путь для науки, а вслед за ним устремились стада беллетристов, и литература фэнтези пестрит подобными ухищрениями образованных героев, затерявшихся в лабиринте времен и пространств. Правда, западные авторы предпочитают упирать на математическую сторону магии, но мы-то с вами люди умные, понимаем, что поэтическая составляющая куда важнее!
Потом я тщательно отобрал среди множества трофеев несколько больших секир. Платон и Настя, побродив по кромке леса, принесли по пучку птичьих перьев. Я позаимствовал каплю крови у случившегося поблизости викинга, с медицинской деловитостью царапнув ему безымянный палец. Эстетически оформив секиры, привесил к ним по паре тлеющих угольков, которые отдельным заклинанием превратил в «неугасимый взор», семантически и метафорически связанный с «медным глазом» из плошки. С Баюном обсудил заклинание – то есть попытался обсудить, хвостатый нахал, когда вник в мою задумку, повалился на спину и заржал как конь, молотя по воздуху лапами. Потом все-таки выдавил из себя: «Попробуй… коли не получится, так хоть бояться тебя будут… Гы-гы-гы!»
Ему «гы-гы», а я даже вспомнить стесняюсь… Мои следующие действия, наверное, не очень-то объяснимы с точки зрения бытовой логики. Рассказ о них может даже поставить под сомнение мою репутацию психически здоровой личности… С другой стороны, если не расскажу, никто не поверит, что мне действительно удалось создание столь оригинального магического артефакта. А главное, никто не поверит и не прочувствует, как это трудно – создавать магию.
Тут в чем дело? Магия, я уже говорил, управляется законами смежности и подобия, причем речь о подобии не только внешних признаков, но и действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108