Баюн скользнул внутрь, а я поднялся до верха и перелез через украшенные резьбой перила.
Ох, ребята, как же все-таки хорошо быть невидимкой, вы бы знали! Неземное чувство. И похулиганить тянет – спасу нет. Вот честное слово, сроду не бывало у меня тяги исподтишка пинки раздавать, а тут…
Все же я взял себя в лапы. Не видя резона в том, чтобы на меня натыкались, я, держась у самого борта, продвинулся к середине юта. Осторожно приподнял крышку люка – вниз уходил широкий трап. Выступ палубной надстройки закрывал меня от большей части голландцев, которые еще шатались по палубе, заметить мои манипуляции с люком мог бы только рулевой, однако он стоял спиной ко мне. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в ближайшую минуту столкновение с кем-либо мне не грозит, я спустился по трапу.
Воздух тут был спертым, пахло потом и солью, ромом и какой-то острой снедью. Вправо и влево уходили короткие переходы с распахнутыми дверями – похоже, к галереям гребцов. Вдоль средней палубы тянулся узкий коридор с дверями, расположенными через неравные промежутки. На ближайшей слева красовался огромный амбарный замок. Наверное, это была оружейная или крюйт-камера. Хотя я и недоумевал, как в коридоре вообще оставалось место для помещений.
А может быть, именно здесь и таилось нечто, укрытое от баюнского чутья на магию? Я скользнул к одной двери, к другой – все тихо. Одно из ближних помещений было пустым, в другом похрапывал человек. Я вернулся и присмотрелся к замку. Дужка в палец толщиной, не сломаешь, а вот штыри, которыми кольца крепились к дубовой обшивке, вытянуть можно. Я уже покрепче ухватился за них, но тут по трапу загрохотали шаги.
Я отпрянул в сторону. Если люди пойдут по коридору дальше, придется отступать на бак. Впрочем, должны же быть где-то сходы к нижней палубе, к трюмам? Однако далеко идти не пришлось. Пятеро спустившихся (среди них был и Адальберт ван Хельсинг ван чего-то еще) остановились перед закрытой дверью, и предок вампиролова достал ключ.
Я не дыша замер в трех шагах от них. Спутники Адальберта заметно нервничали. В таком состоянии они из-за любого случайного шороха способны навыдумывать себе невесть каких глупостей. Например, что за ними наблюдает мохнатенький клыкастый невидимка…
Ван Хельсинг открыл дверь, махнул рукой спутникам и тотчас направился к следующей. Я едва успел вжаться в стену. По счастью, остальные за командиром сразу не пошли, иначе в тесном коридоре мы бы не разминулись. Один из ближников Адальберта что-то крикнул, по трапу скатились еще четверо матросов. Выслушав короткое приказание, они нырнули за дверь и стали выносить связки матерчатых «колбасок». Расфасованный порох, сообразил я. Интересно, если он расфасован, значит, предназначен для пушек, способных бить прицельно. То есть для каких угодно, но не для коротышек, которые стояли под чехлами на верхней палубе. У тех задача попроще: продырявить борта на близкой дистанции прямой наводкой или шарахнуть шрапнелью перед абордажем.
Можно ли вообще на море при качке стрелять прицельно? Я раньше сомневался, но Платон рассказывал: еще как можно. Если канониры обучены. Ну ван Хельсинг, думаю, других и держать не станет. А вот из чего они собрались прицельно стрелять? И в кого?
Ответ на второй вопрос был вполне очевиден – хотя бы ввиду отсутствия большого количества вариантов. Ответ на первый нашелся через несколько минут, на палубе. А пока Адальберт распахнул пинком следующую дверь. Храп тотчас прекратился, заспанный голос заверил вошедшего, что никто ни-ни, и ни в одном глазу, и вообще как штык. Чтобы понять эти фразы, знания языка не требовалось. Адальберт рыкнул на него, потом кликнул подмогу, и из помещения стали выносить ящики с ядрами. Ну да, какой смысл ставить их под замок? Это кортики и ружья есть резон запирать, а с ядрами, но без пороха, мятеж поднимать трудновато.
Между тем из-за спин приближенных к Адальберту подошел тип, которого я прежде как-то не заметил, хотя он резко выделялся из окружения. Это был несомненный викинг, причем, несмотря на облачение, – выглядел он, точно сошел с иллюстрации старинной летописи, – отнюдь не производил впечатление маскарада.
Они обменялись несколькими фразами. Викинг говорил, как приказывал, а властный Адальберт стерпел. Потом они быстро поднялись по трапу. Вслед за ними потянулись моряки, выносившие из крюйт-камеры бомбы – я опознал их по фитилям. Мне сразу вспомнился терем. Ну е мое, что за традиция такая: кто на Радугу ни приплывет, непременно хочет его разрушить!..
Я пристроился в хвост процессии и поднялся вместе с ней, сразу же нырнув в сторону. Досадно, что ничего стоящего узнать не удалось, но в коридоре стало слишком людно.
Подготовка к бою велась оживленно, но тихо. То и дело кто-то шипел на окружающих, чтобы не галдели и не шумели. У левого борта, за надстройками, где их нельзя было заметить с берега, дюжина человек суетилась, заряжая четыре пушки. Это были настоящие артиллерийские монстры: длина ствола превышала два метра, а калибр был ненамного меньше человеческой головы.
Вскоре и на баке открылся люк, из него стали выносить охапки ружей, пистолетов с расширяющимися дулами, абордажных сабель. И никакой при этом суеты. Более того, на палубе оставалось предостаточно людей, которые демонстративно вкушали отдых! От меня не ускользнуло, что все они расположились по правому борту, то есть с острова «Левиафан» смотрелся вполне мирно. Перестраховщики… Ночью-то, за два километра – много ли различишь? Однако помощник капитана, я заметил, всюду носил с собой подзорную трубу, значит, Адальберт полагал, что и на Радуге кто-то может иметь подобную вещь. А может, и более острое зрение.
К счастью, ему и в голову не приходило, что два обладателя более острого зрения как раз сейчас мельтешат у него под носом.
Баюн появился через пару минут. Я не видел, откуда он вышел на верхнюю палубу, но его дефиле в сторону кормы было запоминающимся зрелищем. Он двигался короткими переходами – не перебежками. Он вообще не торопился. Некоторое время сидел неподвижно, буравя взглядом ближайших людей, а когда они отворачивались, неспешно перемещался к следующему укрытию. Я вспомнил, что никогда особенно не верил его рассказам о гипнозе баюнов, и устыдился.
Мы встретились у правого борта, где было тихо и спокойно.
– Что нашел?
– Они на камбузе, в плетеной клетке, – отрапортовал кот. – Мои детишки…
На миг мне представились жестокие рецепты какой-то экзотической кухни, но, конечно, котят держали там, просто чтобы не возиться с кормежкой.
– Там сейчас никого нет, – продолжал Баюн. – Только один часовой у трапа. Я могу разгрызть клетку, но мимо него ходить никакого внушения не хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108