Колдун взял сапоги, осмотрел со всех сторон, провел пальцем по швам, погнул подошву. Даже внутрь залез, что-то прощупывая, потом с брезгливой миной отряхнул руку от влажного песка.
– Когда-то я сам такие делал, – сознался он. – По паре за полгода. Доходное дело, только очень уж муторное, но в молодости надо на что-то жить… Скажу по секрету, единственное достоинство этой пары – почти нерастраченный заряд. Вёрст этак триста они еще осилят. Поверь, в противном случае я не дал бы за них и ломаного гроша.
– Приму к сведению. Значит, уговорились?..
– Только кофе. Один жбанчик.
– Два! По числу единиц товара.
– Ну для первого раза… – улыбнулся Черномор. – Только чтобы установить торговый контакт – два жбанчика кофе.
– Один жбанчик и три сигары!
– Сколько? Их у меня всего-то дюжина, а знаешь ли, сколько они стоят? Особенно при том, что в мире гораздо больше распространен опиум, а те немногие, кто ведает секреты табака, пользуются преимущественно трубками!
– Жбанчик и две си… и одна сигара!
– Это просто возмутительно… Да во всем цивилизованном мире ценителей табака можно по пальцам пересчитать, и каждый готов заплатить за одну сигару меру золота!
Я скрипнул клыками.
– Пригоршню кофе и сигару…
– Еще две пары скороходов – и все твое.
Я помолчал и с невольным вздохом поднялся на ноги:
– Подожди. Я скоро.
Рудя, наблюдавший за персияночками из окна на верхнем этаже терема (я на всякий случай велел ему не высовываться), спустился, когда я пересекал двор. Только глянув на мою морду, предположил:
– Там тот кольдун, кто тебя чароваль?
– Нет, – ответил я, поудобнее пристраивая перекинутые через плечо сапоги. По счастью, как раз еще две пары не очень резвых под рукой были. – Но тоже хорош. Живодер, кровопийца…
– Вампир?
– Нет, торгаш.
– Еврей?
– Хуже.
Хуже, с точки зрения Руди, было уже некуда, но он поверил. Сочувственно покивал головой:
– Все кольдун суть богопротивни негодяйе.
– И не говори…
Новые сапоги Черномор встретил такой грустной улыбкой, что я и впрямь подумал, не обворовываю ли почтенного старца.
– Забирай. Я дал слово и держу его, – чуть ли не со слезой попрощался он с товаром. – Надеюсь, в другой раз ты не станешь разорять меня такими предложениями? У меня ведь и других забот хватает, кроме как отыскивать по свету дурачков, согласных на подобный, с позволения сказать, товар.
– В следующий раз я подготовлюсь получше, – заверил я, заворачивая приобретение в пожертвованный колдуном кусок сермяги.
– Что тебе еще привезти?
Об этом я не думал. В принципе, на острове есть все необходимое для жизни. Даже наверняка больше, просто я не все еще знаю.
– Да ничего особенного… Ах нет, постой, европейскую одежду на человека вот такого роста, – я показал лапой, – сложения атлетического!
– У тебя гости? Хорошо, привезу!
Я сошел на берег. Черномор помахал мне рукой, я ему лапой. Мавры налегли на багры. В тот же миг серая тень, скользнув между маврами, перемахнула линию прибоя и материализовалась у моих лап в виде того самого дымчатого кота.
– Баюн! – воскликнул ошеломленный Черномор. – Немедленно вернись!
– Ни за что! – крикнул кот в ответ. Да-да, человеческим голосом. Красивым таким, грамотно поставленным баритоном. – Все, кончилась твоя власть надо мной, сатрап!
Мавры, повинуясь жесту Черномора, опять подогнали плот к берегу.
– Ах ты… Не смей позорить меня перед посторонними! Сей же миг прыгай обратно. Иначе страшный и лютый Хранитель Радуги съест тебя!
Черномор выразительно посмотрел мне в глаза и даже подмигнул заговорщически, но я подыгрывать не стал – слишком глупо получилось бы.
– Пушистые хвостики! – насмешливо воскликнул названный Баюном кот; потом я узнал, что это выражение на их языке приблизительно эквивалентно нашему «ох ты, батюшки!». – Неужели и впрямь надеешься, что я обманусь? Найди кого поглупее.
– Чудо-юдо, – явно смущаясь, сказал Черномор, – пожалуйста, окажи любезность, возьми этого шкодника и болтуна за шкирку и отдай мне.
Кот моментально отпрыгнул в сторону, хотя я и так не испытывал желания охотиться за ним. Может, мое новое тело и способно развить нужную скорость, но на поворотах легкий кошак непременно обойдет меня. Да и неловко как-то разумное существо – и за шкирку…
– Что же ты хозяина расстраиваешь? – попробовал уговорить я кота.
– Какой он мне хозяин? Я свободное существо, а этот старый хрыч – тиран, негодяй, бесчестный мерзавец! Ммя-у!..
Черномор в отчаянии оглянулся на своих мавров, но едва те шагнули с плота на песок, Баюн отбежал к зарослям, задорно подначивая:
– Ловить надумали? Ну давайте, давайте!
Мавры с тоской оглянулись на колдуна. У Черномора опустились руки, и лицо таким несчастным сделалось, что стало мне жаль старца.
– Я его потом поймаю. Подманю.
– И что? Будешь держать в мешке, покуда я не приплыву?
– Что-нибудь придумаю, – пообещал я. – А кто он вообще такой?
– Кот Баюн, разве не видно? Тварь неблагодарная… Жил у меня в достатке, нужды не ведал. Мышей ловил не по приказу, а исключительно ради удовольствия… Ах, что теперь, – тяжело вздохнул колдун. – Пускай поживет на острове, где ни молочка никто не нальет, ни за ушком не почешет. Быть может, поумнеет, сам потом придет прощения просить. Ты уж с ним не очень строго, ладно?
– Хорошо, – пожал я плечами, не спеша ни в чем переубеждать. То есть гладить кого-то при моих когтищах – это изощренная форма садизма, но чтобы живую тварь голодом морить…
Мы попрощались, мавры вернулись на борт, и плот заскользил по морю.
– Еще попомнишь меня! – неслышно вернувшись к линии прибоя, крикнул вслед Баюн. – Ничто не вечно, и твое беззаконие тоже! Ммяу-у!
Очевидно, громкий крик давался ему нелегко, он с шумом перевел дыхание. И вдруг обратился ко мне:
– Привет. Не обращай внимания, это наше с ним личное. Палач! – выкрикнул он еще, но скорее для проформы: плот отошел от острова на полкабельтова, между нами бушевали волны, а Черномор что-то втолковывал своим маврам.
– Что вы с ним не поделили? – поинтересовался я.
– С Черномором-то? Место под солнцем, – Баюн сказал это без всякого пафоса, и я не сразу понял, что он шутит. – Я же говорю, это наше с ним личное. Не сошлись во взглядах… на проблемы популяции говорящих котов, если коротко. А если не коротко, то это только меня и Черномора касается. Ничего, в другой раз приплывет, еще прощения попросит.
Почему-то особенной уверенности в последней фразе я не услышал.
Отойдя от накатывавших волн, он сел на песок и стал приводить шерстку в порядок.
– Говорящий кот, надо же! – не удержался я.
Баюн оглядел меня с ног до головы и вроде как хмыкнул. Да, порой забываю, в каком я обличье…
– Значит, от меня не будешь убегать? Тогда айда, дома причешешься, – позвал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108