— А решат-то все за вас не ваши слова, а филгья с недобрым норовом.
— Йолмер, — сказал Гэвин не очень громко. — Сдается мне, это уже новое обсуждение, а я что-то не заметил, чтоб ты просил позволения. — Негромко-то негромко, но Йолмер выругался: «А забери вас Тьма!» и замолчал.
Обсуждать после этого никому ничего не хотелось, разве что Ямхиру. Рахт сказал:
— Я думаю, все, что нам теперь нужно, — это вернуться в такие края, где одетых людей больше, чем голых, и узнать, что на свете творится. На свете всегда творится очень много разных вещей. Какая-нибудь нам да пригодится.
Единственное, что решили на Берегу Красной Воды, — идти на Иллон.
Вдоль берега Радрама они шли все так же на веслах. По-прежнему к полудню собирались невероятно красивые облака, потом проносилась гроза, слегка пошаливая шквалами, а потом начинало парить снова. Только вода теперь была холодная, и плавали по ней стволы деревьев, еще с зеленой листвой. Ночью (ночевали в море) Дахни, сын Щербатого, что был среди стороживших в тот час, отыскал Гэвина на корме среди спящих, растолкал и сказал:
— Смотри…
Увидеть это можно было, не вставая с палубы. Море озарилось светом, голубовато-белым и неярким, чуть не до самого горизонта, угольно-черными, как Звери на Небесной Дороге, лежали на нем только корабли, плавающие коряги и полоска острова Радрам.
— Это ж просто ночесветки, — сказал Гэвин.
— Ты смотри, смотри…
Стремительно и мягко свечение вдруг начало убывать, одновременно все море сделалось почти темным, мгновение спустя вновь разгорелось, и опять, с крошечной задержкой, — темнота и свет. В южных морях всегда что-нибудь видишь в первый раз. Но никогда еще Гэвин не видел такого, что было бы настолько полно покоем и настолько…
Быть может, оттого, что его только-только разбудили и мысли у него в уме со сна бродили странные, он вдруг подумал: а еще дальше на юг, на Дальнем Юге, и еще странней есть места, где вовсе странные люди живут. Люди, про которых говорят, что они будто бы совсем не люди. По-настоящему совсем, не потому что говорят на другом языке. И не люди, и даже не демоны, а купцы из Хиджар торгуют с ними, это ж с ума сойти — торговать с теми, кто совсем не люди. И товары с этого Дальнего Юга привозят такие, что и не разберешь — то ли оно руками сделано, то ли из земли выросло, то ли в лесу бегало. Такие вот товары, как это мигание…
Через какое-то время все повторилось — два раза качнулось море от света к тьме; и через то же время — опять два раза. С правильностью, в которую невозможно поверить, — они не умели измерять так точно, но чувствовали эту правильность, как вот чувствуешь, что круг круглый, не понимая…
— Как Ящерица на небо вышла, и началось… — сказал Дахни над ухом.
— Демоны так равномерно никогда ничего не делают, — подумал Гэвин вслух.
— Тогда кто?
— Я знаю?..
В море дышал свет. Раз-два, перерыв, раз-два, перерыв. Как сигнал насчет пиратов, подумал вдруг Гэвин.
Сигнал насчет пиратов — это было по-человечески. Это было дома.
— Пусть себе мигает, — сказал он. Потом добавил: — Тебе, Дахни, после того весла уж везде мерещится.
Тот вздохнул, завозившись на палубе. Пусть, так пусть. В самом деле ведь — никакого вреда кораблю.
— Тебе хорошо не верить, капитан, — негромко проговорил он. — У тебя все приметы не сбываются. А мне отец рассказывал: перед тем как приплыли эти «змеи» с островов, у него вот точно так же в руках сломалось весло.
Гэвин зажмурился изо всех сил. Потом он, все еще не открывая глаз, сказал:
— С тобой такого не будет.
— Хорошо бы, — усмехнулся Дахни.
Спали, неровно храпя, вокруг; сторожа на носу «Дубового Борта», должно быть, смотрели на мигающий свет из моря; золотой частой капелью летели по небу звезды, а Гэвин сидел в темноте — в темноте очень легко очутиться, надо только зажмурить глаза. И где-то в этой темноте был Дахни, сын Щербатого, сын человека, которого привезли рабом с материка, из Королевства, где он вовсе еще не был Щербатым, а имелось у него имя, и неплохое, а потом Гэвир Поединщик, отец Гэвина, сделал его своим отпущенником и издольщиком на Щербатовой Заимке…
— Да ладно, — сказал Дахни из темноты. — Судьбу свою нужно держать, капитан. Как щит держит удар. Просто держать, и все. — Поднимаясь, он добавил: — Пойду-ка я к ребятам, скажу! Мы в море и не такие чудеса видывали.
— Это верно, — отозвался Гэвин.
И впрямь, волею капитана «Дубовый Борт», а до него и ту «змею», что досталась Гэвину от отца, а с ними вместе и дружину заносило в столь разнообразные места, что навидались они достаточно. И не только такого, как остров Иллон.
Гэвин заснул сразу, как в воду провалился. Уже следующая сторожа наутро рассказала ему, что непонятный мигающий свет из моря исчез, как только взошел Кабан; что подумали пронего на других кораблях, люди оттуда не рассказывали и старались почему-то об этом не упоминать, хотя: северяне очень любят истории про морские чудеса.
Гэвин спросил Йиррина потом:
— Ты певец — ты должен знать. Что это было?
— Я певец, — сказал тот. — Но я не знаю. В скелах про такую ночь ничего не рассказывается.
Дальше на север корабли подхватил ветер-ровняк; а еще дальше, вблизи мыса Хелиб, увиделся им черный косой парус, тоже лавировавший против ветра. Они как раз шли курсами напересечку, и Гэвин не свернул, и флотилия его не свернула, следуя за «Дубовым Бортом», и тот парус не свернул тоже. Они узнали друг друга, сходясь: это шла «змея» Ирвиса, сына Ирвиса из Многокоровья.
С того дня у Радрама Гэвин к ларцу с Метками даже и не притрагивался. Свои все были на глазах, а эти, которые ушли, — какое ему до них дело? Сами ушли. Если Ярый Ветер сжевал их и не закашлялся, что ему, Гэвииу, нужно это знать? И потому собственные слова, сказанные, когда смотрел он на Ирвисов парус, оказались для Гэвина неожиданностью.
— А у меня из-за этих скотов, — вздохнул он вдруг с яростью, — у меня из-за этих скотов должна душа обрываться всякий раз, как крепкий ветер!
После чего повернулся и крикнул, чтоб подтянули к борту лодку. И чтоб десяток дружинников из нынешней смены готовились туда, на весла. А сам отправился в канту. Там всегда темень, если без огня, и потому, пока Гэвин перекладывал девять Меток (помнил, где они стоят) из ларца себе за пояс, он успел почувствовать только, что две из них волглые — такие указывают на сильные течи. Но, если бы кто-нибудь разбился, его Метка рассыпалась бы в труху, а они все были целые и влажные не больше, чем…
Где они прятались? И если не прятались, то как уцелели? Здорово им повезло, если уцелели, хотя не пришли назад на Силтайн-Гат.
«Дубовый Борт» зашел поперек курса Ирвису и спустил паруса; Ирвис ответил тем, что спустил парус тоже. Остальные окружали его, как волки добычу, и вскоре все корабли уже стояли, приведясь к ветру, а точнее — их все-таки сносило ровняком понемногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
— Йолмер, — сказал Гэвин не очень громко. — Сдается мне, это уже новое обсуждение, а я что-то не заметил, чтоб ты просил позволения. — Негромко-то негромко, но Йолмер выругался: «А забери вас Тьма!» и замолчал.
Обсуждать после этого никому ничего не хотелось, разве что Ямхиру. Рахт сказал:
— Я думаю, все, что нам теперь нужно, — это вернуться в такие края, где одетых людей больше, чем голых, и узнать, что на свете творится. На свете всегда творится очень много разных вещей. Какая-нибудь нам да пригодится.
Единственное, что решили на Берегу Красной Воды, — идти на Иллон.
Вдоль берега Радрама они шли все так же на веслах. По-прежнему к полудню собирались невероятно красивые облака, потом проносилась гроза, слегка пошаливая шквалами, а потом начинало парить снова. Только вода теперь была холодная, и плавали по ней стволы деревьев, еще с зеленой листвой. Ночью (ночевали в море) Дахни, сын Щербатого, что был среди стороживших в тот час, отыскал Гэвина на корме среди спящих, растолкал и сказал:
— Смотри…
Увидеть это можно было, не вставая с палубы. Море озарилось светом, голубовато-белым и неярким, чуть не до самого горизонта, угольно-черными, как Звери на Небесной Дороге, лежали на нем только корабли, плавающие коряги и полоска острова Радрам.
— Это ж просто ночесветки, — сказал Гэвин.
— Ты смотри, смотри…
Стремительно и мягко свечение вдруг начало убывать, одновременно все море сделалось почти темным, мгновение спустя вновь разгорелось, и опять, с крошечной задержкой, — темнота и свет. В южных морях всегда что-нибудь видишь в первый раз. Но никогда еще Гэвин не видел такого, что было бы настолько полно покоем и настолько…
Быть может, оттого, что его только-только разбудили и мысли у него в уме со сна бродили странные, он вдруг подумал: а еще дальше на юг, на Дальнем Юге, и еще странней есть места, где вовсе странные люди живут. Люди, про которых говорят, что они будто бы совсем не люди. По-настоящему совсем, не потому что говорят на другом языке. И не люди, и даже не демоны, а купцы из Хиджар торгуют с ними, это ж с ума сойти — торговать с теми, кто совсем не люди. И товары с этого Дальнего Юга привозят такие, что и не разберешь — то ли оно руками сделано, то ли из земли выросло, то ли в лесу бегало. Такие вот товары, как это мигание…
Через какое-то время все повторилось — два раза качнулось море от света к тьме; и через то же время — опять два раза. С правильностью, в которую невозможно поверить, — они не умели измерять так точно, но чувствовали эту правильность, как вот чувствуешь, что круг круглый, не понимая…
— Как Ящерица на небо вышла, и началось… — сказал Дахни над ухом.
— Демоны так равномерно никогда ничего не делают, — подумал Гэвин вслух.
— Тогда кто?
— Я знаю?..
В море дышал свет. Раз-два, перерыв, раз-два, перерыв. Как сигнал насчет пиратов, подумал вдруг Гэвин.
Сигнал насчет пиратов — это было по-человечески. Это было дома.
— Пусть себе мигает, — сказал он. Потом добавил: — Тебе, Дахни, после того весла уж везде мерещится.
Тот вздохнул, завозившись на палубе. Пусть, так пусть. В самом деле ведь — никакого вреда кораблю.
— Тебе хорошо не верить, капитан, — негромко проговорил он. — У тебя все приметы не сбываются. А мне отец рассказывал: перед тем как приплыли эти «змеи» с островов, у него вот точно так же в руках сломалось весло.
Гэвин зажмурился изо всех сил. Потом он, все еще не открывая глаз, сказал:
— С тобой такого не будет.
— Хорошо бы, — усмехнулся Дахни.
Спали, неровно храпя, вокруг; сторожа на носу «Дубового Борта», должно быть, смотрели на мигающий свет из моря; золотой частой капелью летели по небу звезды, а Гэвин сидел в темноте — в темноте очень легко очутиться, надо только зажмурить глаза. И где-то в этой темноте был Дахни, сын Щербатого, сын человека, которого привезли рабом с материка, из Королевства, где он вовсе еще не был Щербатым, а имелось у него имя, и неплохое, а потом Гэвир Поединщик, отец Гэвина, сделал его своим отпущенником и издольщиком на Щербатовой Заимке…
— Да ладно, — сказал Дахни из темноты. — Судьбу свою нужно держать, капитан. Как щит держит удар. Просто держать, и все. — Поднимаясь, он добавил: — Пойду-ка я к ребятам, скажу! Мы в море и не такие чудеса видывали.
— Это верно, — отозвался Гэвин.
И впрямь, волею капитана «Дубовый Борт», а до него и ту «змею», что досталась Гэвину от отца, а с ними вместе и дружину заносило в столь разнообразные места, что навидались они достаточно. И не только такого, как остров Иллон.
Гэвин заснул сразу, как в воду провалился. Уже следующая сторожа наутро рассказала ему, что непонятный мигающий свет из моря исчез, как только взошел Кабан; что подумали пронего на других кораблях, люди оттуда не рассказывали и старались почему-то об этом не упоминать, хотя: северяне очень любят истории про морские чудеса.
Гэвин спросил Йиррина потом:
— Ты певец — ты должен знать. Что это было?
— Я певец, — сказал тот. — Но я не знаю. В скелах про такую ночь ничего не рассказывается.
Дальше на север корабли подхватил ветер-ровняк; а еще дальше, вблизи мыса Хелиб, увиделся им черный косой парус, тоже лавировавший против ветра. Они как раз шли курсами напересечку, и Гэвин не свернул, и флотилия его не свернула, следуя за «Дубовым Бортом», и тот парус не свернул тоже. Они узнали друг друга, сходясь: это шла «змея» Ирвиса, сына Ирвиса из Многокоровья.
С того дня у Радрама Гэвин к ларцу с Метками даже и не притрагивался. Свои все были на глазах, а эти, которые ушли, — какое ему до них дело? Сами ушли. Если Ярый Ветер сжевал их и не закашлялся, что ему, Гэвииу, нужно это знать? И потому собственные слова, сказанные, когда смотрел он на Ирвисов парус, оказались для Гэвина неожиданностью.
— А у меня из-за этих скотов, — вздохнул он вдруг с яростью, — у меня из-за этих скотов должна душа обрываться всякий раз, как крепкий ветер!
После чего повернулся и крикнул, чтоб подтянули к борту лодку. И чтоб десяток дружинников из нынешней смены готовились туда, на весла. А сам отправился в канту. Там всегда темень, если без огня, и потому, пока Гэвин перекладывал девять Меток (помнил, где они стоят) из ларца себе за пояс, он успел почувствовать только, что две из них волглые — такие указывают на сильные течи. Но, если бы кто-нибудь разбился, его Метка рассыпалась бы в труху, а они все были целые и влажные не больше, чем…
Где они прятались? И если не прятались, то как уцелели? Здорово им повезло, если уцелели, хотя не пришли назад на Силтайн-Гат.
«Дубовый Борт» зашел поперек курса Ирвису и спустил паруса; Ирвис ответил тем, что спустил парус тоже. Остальные окружали его, как волки добычу, и вскоре все корабли уже стояли, приведясь к ветру, а точнее — их все-таки сносило ровняком понемногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156