Не то чтоб Рият была охотница до чтений, но несколько самых известных книг надо ведь все же знать, чтоб не оказаться беспомощной в любезном разговоре где-нибудь на «встрече в доме друзей».
«Сумасшедшими, быстрыми и безжалостными», — подумала Рият. Быстрыми? О да.
И ведь даже нельзя сказать, чтобы в этом порту ей нарочно мешали. «Обыкновенное наше разгильдяйство». Рият даже и не сердилась, ибо другого не ожидала. И еще кстати сказать, она и сама не знала, о ком подумала сейчас «мы». «Нет, кажется, я все равно бешусь, и не поможет тут никакая „Химруи-лиджин"».
По тумбам, поставленным в ряд наподобие цепочки гигантских следов, Рият прошла-пропрыгала, звонко шлепая по камню кожей подошв, к военному причалу. Тумбы, между прочим, были слегка разной высоты: с тех пор как строился этот порт, одни из них ушли в песок больше, другие — меньше. Три галеры, казавшиеся невероятно огромными вот так, вблизи, стояли прямо здесь, у каменной полоски, обросшей ракушками и травой по прозванию «борода морского царя», четвертая — в полудюжине своих длин от причала — покачивалась на волне, и в лодку, присланную оттуда, с десяток стражников как раз заводили часть трюмных гребцов, чтоб отвезти их на галеру. Именно туда Рият и направилась, минуя сходни трех прочих кораблей; ей показалось, что она узнает человека, распоряжавшегося у лодки. Сейчас, по прошествии времени, она больше не была склонна винить его в чем-то происшедшем три года назад. В конце концов, тогда, в дни мятежа Калайаса, она и сама очень худо понимала, чего она на самом деле хочет и на чьей она стороне. Рият не разобралась в этом даже и посейчас; немудрено, что этот человек запутался. Должно быть, он неправильно истолковал какие-то ее слова, или желания, или и слова и желания вместе, и случилось то, чему суждено было, случиться. И вообще не так уж и много от него тогда зависело, и не так уж много — от нее самой.
Встреча не была неожиданностью — Рият хорошо знала, что именно сюда перевели его служить, вместе с его кораблем, в то время, когда Малый Совет после мятежа Калайаса перетряхивал войска, укрепляя прибрежные гарнизоны и патрули верными частями. Неожиданностью, и приятной, было то, что он тоже не держал на Прибрежную Колдунью зла. Хотя Рият это не показалось неожиданностью. Она была, как уже сказано, порою необычайно простодушна в отношении того, как она действует на мужчин.
— Я и забыл, какая ты красавица, колдунья, — сказал он, оставив своих гребцов на попечение рулевому лодки и подойдя к Рият.
Да и Рият, признаться, подзабыла, какой он. Полнокровный мужчина, что называется здоровяк, с косою такой толщины, как запястье Рият, с усами пышными, как щетки, с полным ртом белых, крепких зубов, грубоватым умом и сильными руками — нет, она никогда его не переоценивала. Но Рият уже немного отошла после вчерашнего разговора с бани Эзехезом. Такие вот сложные отношения — отношения с людьми, от которых много зависит, — всегда оказывались для нее изматывающими, даже когда были дороги не шутя. Она была рада, что теперь можно отдохнуть немного душой в чем-то простом и ни к чему не обязывающем. «Да, — подумала она, — здесь-то просто».
— Три дня пути, — проговорила она, — разделяют надежнее, чем столетия. — Здесь, похоже, даже не знают, каковы нынче приветствия, что в ходу в столице?
— Откуда? — откликнулся он. — И для кого? Здешние женщины стоят не больше того, что я могу им подарить.
Он не мог сдержать удовольствия от того, что эта женщина вдруг вынырнула из тумана, каким стали уже расплываться для него столичные воспоминания; и Рият приятно было видеть это.
— И чего стоят здешние корабли? — переводя взгляд, спросила Рият.
— Посмотри, — он обернулся, — сама увидишь.
«Борода морского царя» вдруг всплыла, забурлив почти на уровне их ног, неподалеку гребец, не вовремя занесший ногу над сходней, рухнул в воду и загорланил, в брызги разбивая ее руками, а в следующее мгновение корабль, рывком причальных канатов прыгнувший назад, прекратил этот вопль — мог бы прекратить и жизнь, хрустнув костями между своим бортом и стенкой. Мешки с шерстью, вывешенные в нескольких местах вдоль внутреннего борта, смягчили удар, но все же, когда соседи по цепи вытащили этого человека наверх, он был совсем не хорош — захлебнувшийся и обмякший, как тряпка. Впрочем, это произошло уже пару минут спустя, да Рият туда и не смотрела. Галера, стоявшая от причала поодаль, резко взмыла вверх, а потом дернулась и осела, на мгновение показав свой таран из-под воды.
— Что это? — сказала Рият.
— Тягун. Да он стихает уже, — сказал ее собеседник. «Кажется, это тот случай, когда от усердия обезьяна сдохла», — подумала Рият. Стискивая пухлые губы и притопнув башмачком, она сказала, глядя куда-то себе под ноги:
— Во имя милосердия звезд? Неужели я и тут должна вмешиваться?
— Лучше не вмешивайся, — посоветовал он. Оттолкнувшись от близкого берега, волна шла обратно; снова, затрещав, прыгнули корабли, на этот раз зеленая вода побежала и по причалу; Рият охнула, глянув на потемневшие носки своих шелковых башмачков. Разговаривай она вот так с кем-то из своих столичных знакомых, тут бы уже были сочинены стихи о красавице, промочившей ноги. Да, будь на его месте кто-то из тех, от кого тоже немногое зависит, но у кого зато хватает денег, чтобы покупать ликторства, и хватает лени, чтобы равнодушно встречаться и равнодушно расходиться вновь, не желая ради таких никчемных пустяков, как любовь, нарушать привычный распорядок своей души, — стихи были бы уже тут как тут, весьма изящно сделанные, в стиле «блестящая яшма», с точной рифмой и правильным чередованием размерных тонов.
Щедрый дух небесный
Спустился с горы Миоду,
Одарив землю красотой,
Думал я; известно:
Только небесному своду
Дано взрастить плод золотой.
Но ужель б посмела
Небо тронуть своей влагой
Своевольно моря волна?
Нет, вижу и полон отвагой:
Женщины телом
Прекрасное облечено!
После Имуноквэ такие поводы не принято упускать.
Считается, что море — нечистая стихия; небожительницу оно не посмело бы осквернить.
И кстати, у Рият было полным-полно близких знакомых, способных на расточение любезных стихов. Почему вспомнился именно этот?.. Впрочем, понятно, почему.
— Ну к вечеру-то хоть будут готовы? — сказала она.
— Обязательно. Да у меня даже за час до вечера. Я из них души вытряхну. Конечно, — тут же поправился он, — я только за себя говорю.
— Как хорошо было бы, Синнэ, если б ты в с е г д а говорил только за себя, — отозвалась Рият. И пронаблюдав, как он замолкает, беспомощно стискивая кулаки, — виноваты-то одни, а вот мстим за них мы другим, всегда другим, — добавила: — Ну а теперь ты покажешь мне — где здесь «Девчонка из Синтры».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156