– Есть такое подозрение, что да.
Борис задумался.
– Пожалуй… Не думаю, что ты когда-нибудь снова ее увидишь, но сохранность ее я гарантирую.
– Именно то, что надо.
– Ты можешь преподнести ее в дар Церкви. Это ведь дело религиозное. Подумай, я пробуду здесь до вечера, но ночевать обязан за пределами колонии.
Майклу потребовалось ровно четыре минуты, чтобы добежать до корпуса, вынуть книжку из-под шкафа и под полой куртки пронести ее в бильярдную. В очереди зашикали, когда он прорвался к заветной дверце. Майкл не обратил внимания.
– Иероглифы какие-то… – заметил Борис, пролистав книжку.
– Профессор, о котором я тебе говорил, писал. Я сам не смог толком понять, что там.
– Хорошо, Майк, я принимаю твой дар для Церкви. Иди с миром.
«Да, – думал Майкл, стоя на улице. – Вот теперь я точно могу идти с миром в душе. Теперь я спокоен – книжку никто не украдет, не расшифрует и не использует во вред. И я не буду чувствовать себя обязанным бежать, чтобы взорвать эту бомбу».
* * *
Борис разбередил Майклу душу. Жизнь складывалась как нельзя лучше: бизнес открылся, беременность Мэри-Энн протекала без осложнений. Майклу разрешили пригласить свидетелей на свадьбу, он без колебаний позвал Джулиана и Хуану.
И тут его одолела тоска.
Людмила снилась каждую ночь. После таких снов Майклу трудно было с невестой. Он твердил себе, что иного выхода нет, Людмилу нужно забыть, от нее ничего, кроме горя, нет. Но не мог. Он закрывал глаза, лаская Мэри-Энн, и воображал, что снимает платьице с Людмилы. Под руками оказывалась не хрупкая фигурка почти девочки, а грузное тело взрослой женщины. Не противной, но и не любимой. И Майкла будто в ледяную воду окунали.
Мэри-Энн он говорил, что очень боится потерять ребенка. Она относилась с пониманием, но убеждала, что страшного не случится. Она регулярно посещает врача, тот советует ей ни в коем случае не прекращать половую жизнь. Майкл кивал, сохраняя недоверчивый вид. Пусть лучше невеста примет его за параноика, чем догадается о подлинной причине его слабости.
Если бы не депрессия, Роберту не удалось бы подцепить Майкла на крючок.
– Неплохая сегодня погода, – заявил сосед, без спросу заходя в комнату.
Майкл не стал шевелиться. Валялся на койке рожей вниз, интереса не проявлял.
– Лето… – продолжал Роберт.
Майкл промолчал. Какое, на фиг, лето в аду?! Здесь круглый год поздняя осень. Разбивать срок, за который дрянная планетка обращается вокруг слабенького солнца, на времена года – натуральное кощунство.
– Майк, – позвал Роберт, понизив голос. – Тут шанс уникальный появился. Ты не хочешь выбраться из колонии на законных основаниях?
– Я и так выберусь У меня свадьба через четыре дня.
– Нет, ты не понял. Ты женишься и переедешь в таун, но останешься узником. Ты выберешься из-за забора, то есть изменишь условия только формально. А я говорю о досрочном освобождении.
Голосок у него звучал вкрадчиво. Майклу лень было поворачиваться, чтоб посмотреть, сладенькая у демона-искусителя рожа или нет. Но предложенный соблазн оказался сильным. Майкл, как и мириады других погубителей души, сказал себе: «Ну что такого, если я просто выслушаю его? Я всегда могу отказаться».
Он сел и взъерошил волосы.
– При комплексе иногда проводят испытания, – нашептывал Роберт. – На людях. Знают об этом единицы. Перед испытанием человеку выписывают полную амнистию.
– Интересно, за какие шиши…
– Ни за какие. Понимаешь, испытания разращено проводить только на добровольцах. Узник по определению добровольцем быть не может, потому что лишен свободы.
– Можно подумать, кто-нибудь сумеет докопаться… Не смеши.
– Ошибаешься. Комплекс часто проверяют. Всякие государственные инстанции. В документацию они влезть не могут, с сотрудниками поговорить – тоже. Потому цепляются по мелочам. Допустим, проверить, кто участвует в испытаниях. В таких делах всегда много заморочек.
– А я думал, здесь вообще нет госчиновников.
– Есть, а как же. И много. Большинство куплено Железным Кутюрье с потрохами. Но никто из них не станет его покрывать, если всплывет инфа о том, что испытания проводят на заключенных. Это ж скандал будет охрененный! Поэтому заключенных амнистируют за пять минут до начала испытания. Всем понятно, что человека просто купили за обещание свободы, а формально придраться не к чему.
– И куда они потом деваются, эти освобожденные?
– Кто как. Кто выживает, оседает тут же, в тауне. Теоретически можно улететь куда-нибудь, но откуда ж у каторжника деньги на билет?
«А у меня будут, – подумал Майкл. – Ох, вовремя мне Ник Харри с его деловым предложением подвернулся…»
– Что значит, кто выживает?
– То и значит. Риск большой, многие гибнут.
– Нет уж, спасибо, дорогой друг, – Майкл сделал вид, что собрался завалиться обратно на койку. – Покончить с собой я успею всегда. Без всяких амнистий.
– Майк, так я не зря сказал про уникальный шанс. Тут знать надо, что испытывают. Я ведь инженер, я степень риска оценить могу. В комплексе сейчас работают над пассажирским джамп-кораблем. Если идти на испытание двигателя, то это верная смерть – ничего еще не отлажено. А человек, который пойдет завтра, выживет, потому что будут проверять противоперегрузочные капсулы. Чепуховое дело, капсулы уже давно опробованы, надо для производства оформить документы. Сделают восемь серий по четыре захода каждая – и ты свободен.
– И что требуется от меня?
– Ничего. Тебя положат в капсулу, подадут максимальную нагрузку. По правилам, пассажир даже сознания терять не должен, так что сильно ты не пострадаешь. Вот и сам думай, насколько это серьезный шанс.
– Не верю. Ты бы сам пошел.
Роберт тяжело вздохнул.
– Видишь ли, Майк… Мне уже не нужно.
– Что, Железный Кутюрье сократил срок? – съязвил Майкл.
– Нет, – совсем тихо сказал Роберт. – У меня… В общем, я не жилец, Майк. У меня рак правого легкого. Мне два месяца осталось.
– Извини.
– Да ничего. Я стараюсь держаться. Но, сам понимаешь, в таком состоянии на многое смотришь иначе. Я еще с отцом Патриком поговорил тогда… Словом, это грех, если я использую на себя такой шанс. А Джулиану отдавать его не хочу. Можешь смеяться, но не могу ему простить, что он перехватил у меня Хуану. Я подумал – у тебя ребенок скоро будет. У меня нет детей, но есть племянники. И ты единственный из нас всех, про кого можно сказать, что пострадал вообще ни за что. Ты же никакими разработками не занимался и никаких бонусов с этого «третьего изотопа» не имел бы в любом случае. В отличие от нас всех
– Меня Ник Харри не отпустит: Пока я в колонии, я ему подконтролен. Хрен он позволит мне получить свободу, ему ж невыгодно – как он на меня в случае чего надавит?
– А от него это не зависит. Тебя из комплекса вызовут, а он обязан будет выделить сопровождение и прислать документы, и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94