Наверное, все-таки рассчитывал на легкий мандраж… а хотел – неуемного ликования. Не получил ни того, ни другого. Девушка не испугалась. Изобразила радость, будто встретилась с давним и не очень близким знакомым, который ей, в общем-то, симпатичен, но не более того.
Чмошник вертелся рядом, отряхивался, засыпая перхотью пол. У него было желтушное одутловатое лицо, блеклые глаза и заметный животик. Не круглый и нахальный, какой бывает у любителей пива, которые кроме пива любят еще и активную жизнь, нет. Это брюхо было таким же безвольным и отекшим, как и весь он.
– Она хорошая, – блеял чмошник, – ты ее не обижай. Мне все равно уже пора, у меня семья… ты ее не обижай, ты же не знаешь, какая она замечательная. А хочешь, я тебе свой номер оставлю? Если что, ты мне сразу звони, я тебе помогу! А ее ты не обижай, я ее недостоин, мне уж чего…
Майкл смерил его взглядом и посоветовал:
– Вали.
Причитая и самопожертвенно вздыхая, чмошник растворился в наркотическом тумане бара.
– У меня были неприятности два года назад, – объяснила Людмила. – Я отсиживалась у него. Бедняга надеялся, что я выйду за него замуж. Пришлось помирить его с первой женой, – она засмеялась. – Но он почему-то решил, что я осталась брошенной и несчастной. А мне что? Пусть думает. Он подарки делает… дорогие.
– У этого чмыря еще и бабло водится?!
– И немаленькое. Ему страшно везет в лотерею, но он боится легких денег. Он вообще денег боится. Мне отдает, – она усмехнулась.
– Неплохо ты устроилась, – хмыкнул Майкл.
Он едва сдерживался, чтобы не вспылить. Да, рассудком он понимал, что обстоятельства ее жизни – если верить той немногой информации, которую он получил, – были не радужные. Но в ушах шумело от злости: зачем, зачем она так себя унижала? Как она могла? Майкл мог бы смириться с наличием у девушки богатого любовника – но только не такого уродливого и презренного.
– Кто тебя нанял? – спросил он, чувствуя, что сдерживаться больше не может.
Людмила удивилась.
– Кто тебя нанял, чтобы подставить меня? – раздельно повторил Майкл. – Ты увязалась за мной в гостиницу, чтобы подбросить мне сумочку Катрин Эрик-сон.
– Я тебе ничего не подбрасывала, – спокойно возразила Людмила. – А в твой пентхауз пошла потому, что иначе ты потащил бы меня, к Грейс. Мне там появляться нельзя. Ни с тобой, ни без тебя. Я думала, ты быстро отстанешь, а когда поняла, что ошиблась, подпоила тебя «брыком». И ушла, забрав все свои вещи с собой.
Майкл вдруг вспомнил: он нашел сумочку под кроватью. А Людмила… ну да, она же оставляла вещи в ванной!
– Я не знаю, кто подбросил тебе улики, – продолжала она. – И сама хотела бы разобраться. Катрин – моя родная сестра. Она была на два года старше. – Людмила помолчала. – Я была некрасивым и строптивым ребенком, а Катрин – ласковая. Мы обе тяжело пережили смерть матери, отца-то мы не помнили. Но она искала у родственников сочувствия, а я бунтовала, потому что мне было очень больно. Грейс меня никогда особо не любила, но терпела, пока я не выросла. Она оплатила нам обеим обучение в колледже, а потом взяла к себе, вроде как в люди вывести. Но я… Мы с ней не сошлись характером. Я прекрасно к ней относилась, но ужиться не могла. Грейс не возражала, когда я заявила, что хочу жить самостоятельно. Потом у меня изменились обстоятельства, я попыталась вернуться, но Грейс меня не пустила. Мы тогда сильно поссорились. В общем, Катрин мне помогала, но тайно от старухи. В конце концов наши с Грейс разногласия достигли такого накала, что она запретила мне появляться у нее в доме и общаться с сестрой. Просто пригрозила, что выгонит и ее вместе со мной. Я не стала рисковать ее благополучием.
– Но тем не менее ты оказалась на Ста Харях, у тебя были кредитки Сандерсов. Неувязка?
– Катрин давала. А приехала я потому, что она придумала, как помирить меня со старухой. Просила только не появляться до определенного момента, чтобы не испортить игру. Мы встречались в баре «Русские ушли». Я видела ее последний раз за час до того, как в баре появился ты. Катрин попросила еще пару дней не высовываться, а потом она обещала все уладить. А получилось вот так…
– Ты так спокойно рассказываешь?
– Привыкла уже, – она отвернулась, но Майкл Успел разглядеть, что у нее намокли ресницы.
– А Элла с вами в том кабаке бывала?
– Какая Элла?
– Элла Донован. Понятно, ты ее не знаешь.
– Даже не слышала о такой никогда.
– Тоже ваша родня, между прочим. Она утверждала, будто была очень близка с Катрин. До такой степени, что та ей про мужика поведала.
– Про Гутта? – Людмила поморщилась. – Про него многие знали. Скотина он. Только из-за денег к Катрин клеился. Он же начал ухаживать за ней, когда она про завещание проболталась. Грейс хотела выдать ее за Джона, и Катрин находила идею достаточно привлекательной, но тут ей подвернулся этот старый хрыч, и… Мне иногда кажется, что это убийство – дело рук его жены.
– Я тоже так думал. Но при чем тут я? И зачем подставили Сандерса?
– Не знаю.
– А с кем тебя перепутал Силверхенд, тоже не знаешь?
Людмила рассмеялась:
– Со мной.
Майкл, уже позабывший, что девушка не так давно жила на содержании у чмошника, неприятно поразился.
– Ничего особенного, – философски заметила Людмила. – Я же не могла все время брать деньги у сестры. Иногда приходилось соглашаться на такие вот… заказы.
– А просто работать ты не пробовала?
– Я и сейчас, как ты выразился, просто работаю. Но я еще и учусь и свое обучение оплачиваю сама. А оно мне обходится очень дорого, потому что я выбрала самый престижный универ Земли. И давай ты прекратишь меня допрашивать?
Майкл согласился. Он ловил себя на странном ощущении – будто они много лет знакомы. Будто когда-то сгорали от настоящей страсти, потом поссорились, но все еще любят друг друга… Господи, с ужасом выдохнул Майкл, только этого мне не хватало!
Она мило улыбалась, щебетала о чем-то ненапряжном, шутила, иногда довольно остро. Майкл отвечал, между словами методично надираясь. Ему стало страшно.
«Я же в жопе, – думал он, – в полной и абсолютной жопе. За мной охотятся копы, у меня непонятно что произошло с отцом. Если отец меня не признает, я окажусь нищим. Да, без работы я не останусь, потому что таких специалистов, как я, – единицы по Вселенной. Но сейчас у меня ничего нет, и я в жопе.
Я должен разобраться сначала со своими делами, – убеждал себя Майкл. – Потом я могу позволить себе все – и любовь тоже. Нет, не тоже. В первую очередь – я смогу позволить себе любовь. Но сначала мне нужно выбраться из этой жопы. А где я потом буду искать Людмилу? Она же исчезнет. Я могу сказать сейчас… но я в жопе. Я ничего не могу ей предложить. Нет, сейчас ничего не скажу…»
И не сказал. Напился так, что белки глаз стали малиновыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Чмошник вертелся рядом, отряхивался, засыпая перхотью пол. У него было желтушное одутловатое лицо, блеклые глаза и заметный животик. Не круглый и нахальный, какой бывает у любителей пива, которые кроме пива любят еще и активную жизнь, нет. Это брюхо было таким же безвольным и отекшим, как и весь он.
– Она хорошая, – блеял чмошник, – ты ее не обижай. Мне все равно уже пора, у меня семья… ты ее не обижай, ты же не знаешь, какая она замечательная. А хочешь, я тебе свой номер оставлю? Если что, ты мне сразу звони, я тебе помогу! А ее ты не обижай, я ее недостоин, мне уж чего…
Майкл смерил его взглядом и посоветовал:
– Вали.
Причитая и самопожертвенно вздыхая, чмошник растворился в наркотическом тумане бара.
– У меня были неприятности два года назад, – объяснила Людмила. – Я отсиживалась у него. Бедняга надеялся, что я выйду за него замуж. Пришлось помирить его с первой женой, – она засмеялась. – Но он почему-то решил, что я осталась брошенной и несчастной. А мне что? Пусть думает. Он подарки делает… дорогие.
– У этого чмыря еще и бабло водится?!
– И немаленькое. Ему страшно везет в лотерею, но он боится легких денег. Он вообще денег боится. Мне отдает, – она усмехнулась.
– Неплохо ты устроилась, – хмыкнул Майкл.
Он едва сдерживался, чтобы не вспылить. Да, рассудком он понимал, что обстоятельства ее жизни – если верить той немногой информации, которую он получил, – были не радужные. Но в ушах шумело от злости: зачем, зачем она так себя унижала? Как она могла? Майкл мог бы смириться с наличием у девушки богатого любовника – но только не такого уродливого и презренного.
– Кто тебя нанял? – спросил он, чувствуя, что сдерживаться больше не может.
Людмила удивилась.
– Кто тебя нанял, чтобы подставить меня? – раздельно повторил Майкл. – Ты увязалась за мной в гостиницу, чтобы подбросить мне сумочку Катрин Эрик-сон.
– Я тебе ничего не подбрасывала, – спокойно возразила Людмила. – А в твой пентхауз пошла потому, что иначе ты потащил бы меня, к Грейс. Мне там появляться нельзя. Ни с тобой, ни без тебя. Я думала, ты быстро отстанешь, а когда поняла, что ошиблась, подпоила тебя «брыком». И ушла, забрав все свои вещи с собой.
Майкл вдруг вспомнил: он нашел сумочку под кроватью. А Людмила… ну да, она же оставляла вещи в ванной!
– Я не знаю, кто подбросил тебе улики, – продолжала она. – И сама хотела бы разобраться. Катрин – моя родная сестра. Она была на два года старше. – Людмила помолчала. – Я была некрасивым и строптивым ребенком, а Катрин – ласковая. Мы обе тяжело пережили смерть матери, отца-то мы не помнили. Но она искала у родственников сочувствия, а я бунтовала, потому что мне было очень больно. Грейс меня никогда особо не любила, но терпела, пока я не выросла. Она оплатила нам обеим обучение в колледже, а потом взяла к себе, вроде как в люди вывести. Но я… Мы с ней не сошлись характером. Я прекрасно к ней относилась, но ужиться не могла. Грейс не возражала, когда я заявила, что хочу жить самостоятельно. Потом у меня изменились обстоятельства, я попыталась вернуться, но Грейс меня не пустила. Мы тогда сильно поссорились. В общем, Катрин мне помогала, но тайно от старухи. В конце концов наши с Грейс разногласия достигли такого накала, что она запретила мне появляться у нее в доме и общаться с сестрой. Просто пригрозила, что выгонит и ее вместе со мной. Я не стала рисковать ее благополучием.
– Но тем не менее ты оказалась на Ста Харях, у тебя были кредитки Сандерсов. Неувязка?
– Катрин давала. А приехала я потому, что она придумала, как помирить меня со старухой. Просила только не появляться до определенного момента, чтобы не испортить игру. Мы встречались в баре «Русские ушли». Я видела ее последний раз за час до того, как в баре появился ты. Катрин попросила еще пару дней не высовываться, а потом она обещала все уладить. А получилось вот так…
– Ты так спокойно рассказываешь?
– Привыкла уже, – она отвернулась, но Майкл Успел разглядеть, что у нее намокли ресницы.
– А Элла с вами в том кабаке бывала?
– Какая Элла?
– Элла Донован. Понятно, ты ее не знаешь.
– Даже не слышала о такой никогда.
– Тоже ваша родня, между прочим. Она утверждала, будто была очень близка с Катрин. До такой степени, что та ей про мужика поведала.
– Про Гутта? – Людмила поморщилась. – Про него многие знали. Скотина он. Только из-за денег к Катрин клеился. Он же начал ухаживать за ней, когда она про завещание проболталась. Грейс хотела выдать ее за Джона, и Катрин находила идею достаточно привлекательной, но тут ей подвернулся этот старый хрыч, и… Мне иногда кажется, что это убийство – дело рук его жены.
– Я тоже так думал. Но при чем тут я? И зачем подставили Сандерса?
– Не знаю.
– А с кем тебя перепутал Силверхенд, тоже не знаешь?
Людмила рассмеялась:
– Со мной.
Майкл, уже позабывший, что девушка не так давно жила на содержании у чмошника, неприятно поразился.
– Ничего особенного, – философски заметила Людмила. – Я же не могла все время брать деньги у сестры. Иногда приходилось соглашаться на такие вот… заказы.
– А просто работать ты не пробовала?
– Я и сейчас, как ты выразился, просто работаю. Но я еще и учусь и свое обучение оплачиваю сама. А оно мне обходится очень дорого, потому что я выбрала самый престижный универ Земли. И давай ты прекратишь меня допрашивать?
Майкл согласился. Он ловил себя на странном ощущении – будто они много лет знакомы. Будто когда-то сгорали от настоящей страсти, потом поссорились, но все еще любят друг друга… Господи, с ужасом выдохнул Майкл, только этого мне не хватало!
Она мило улыбалась, щебетала о чем-то ненапряжном, шутила, иногда довольно остро. Майкл отвечал, между словами методично надираясь. Ему стало страшно.
«Я же в жопе, – думал он, – в полной и абсолютной жопе. За мной охотятся копы, у меня непонятно что произошло с отцом. Если отец меня не признает, я окажусь нищим. Да, без работы я не останусь, потому что таких специалистов, как я, – единицы по Вселенной. Но сейчас у меня ничего нет, и я в жопе.
Я должен разобраться сначала со своими делами, – убеждал себя Майкл. – Потом я могу позволить себе все – и любовь тоже. Нет, не тоже. В первую очередь – я смогу позволить себе любовь. Но сначала мне нужно выбраться из этой жопы. А где я потом буду искать Людмилу? Она же исчезнет. Я могу сказать сейчас… но я в жопе. Я ничего не могу ей предложить. Нет, сейчас ничего не скажу…»
И не сказал. Напился так, что белки глаз стали малиновыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94