С возрастом ему становилось все труднее и труднее переспать с женщиной, не испытывая к ней никаких чувств, кроме животного влечения, хотя в прошлом Фицдуэйн, как и любой сексуально озабоченный молодой человек, был не слишком разборчив. Чифуни, подарившей ему свое тело и доверившей ему и свои чувства и секреты своего опасного ремесла, удалось завоевать место в его сердце.
Очевидно, что влечение друг к другу, которое они испытывали, не было чисто сексуальным. И Чифуни, и ему самому необходимо было для жизни постоянное присутствие опасности; оба чувствовали себя наилучшим образом, расхаживая над бездной. В этом, однако, и заключалось главное условие неминуемой преждевременной гибели, а Фицдуэйн ничего не желал так сильно, как стабильной и крепкой семьи для Бутса и, возможно, еще для нескольких детишек. Он никогда по-настоящему не хотел, чтобы Бутс оставался единственным ребенком — для игр детям нужны другие дети.
Вертолет заходил на посадку, а Фицдуэйн так и не нашел никаких решений. Готовясь выйти из вертолета, он подумал, что жизнь, к сожалению, не дает готовых ответов: она предоставляет тебе возможность сперва выбирать, а потом — жить с последствиями собственных решений.
Обслуживающий персонал отеля “Фермонт”, которому сначала сообщили, что Фицдуэйн убит, чему никто не удивился, а потом выяснилось, что гайдзин жив, что опять-таки вряд ли могло послужить поводом для того, чтобы вздохнуть с облегчением, — все же приветствовал Фицдуэйна так, словно ничего особенного не случилось.
Поклоны были глубокими и дружественными. Фицдуэйн не знал точно, как можно отличить дружественный поклон от недружественного, однако разница существовала, и он ее чувствовал.
Гостиничная обслуга “Фермонта” всегда нравилась Фицдуэйну, а их сегодняшнее поведение вдохнуло в него уверенность. Он даже подумал о том, насколько отрадно наблюдать устойчивость общепринятых условностей и традиций, когда весь мир летит ко всем чертям. Для него эта мысль не была абстрактным рассуждением — отель должен был еще некоторое время оставаться его домом.
Со смертью Кеи Намака Фицдуэйн отчасти достиг своей цели, однако теперь ставки в игре подскочили еще больше. Не только он сам, но — почти наверняка — Бутс и Кэтлин тоже, оказались в еще большей опасности. Потеряв своего любимого брата, Фумио Намака станет действовать как одержимый, пока не добьется своего. Прежде чем Хьюго сможет более или менее спокойно вернуться в Ирландию, необходимо предпринять что-то очень серьезное в отношении младшего брата и его головорезов из “Яибо”.
Для Фицдуэйна все теперь свелось к одной простой истине: уничтожь первым, или уничтожат тебя.
Глава 22
Япония, Токио, 1 июля
— Давайте-ка обмозгуем это дело, -сказал Шванберг.
Он находился в защищенном конференц-зале Мировой федерации исследования Японии в “Нью-Отани”. Кроме него, в комнате были только два человека, которых он считал членами своей секретной команды. Зарплату членам этой команды, как и самому Шванбергу, выплачивало ЦРУ, однако единственным, что их волновало, было личное обогащение, и верны они были только своему боссу.
Верность эта не имела никакого отношения к “выдающейся” личности Шванберга и основывалась исключительно на взаимной выгоде и меркантильных интересах. Их далеко не безгрешный руководитель использовал ЦРУ как свою персональную кормушку, начиная с войны во Вьетнаме, и за прошедшие годы сумел сделать всех троих весьма богатыми людьми.
Но наибольшие доходы приносила Япония. Размах и масштабы коррупции во второй по своему экономическому могуществу мировой державе были для предприимчивой троицы Божьим даром, к тому же для их махинаций вряд ли можно было придумать лучшее прикрытие, чем ЦРУ с его одержимостью секретностью и секретами.
В качестве начальника японского отделения ЦРУ Шванберг ввел в обиход систему ограниченного допуска и довел “разделение труда” до такой степени, что не только его сотрудники не подозревали, чем именно занимаются их коллеги, но даже внутренняя контрразведка Лэнгли снизошла до похвалы его системе оперативной безопасности. И контрразведчики были абсолютно правы. Шванберг придавал безопасности огромное значение, тем более что его деятельность в основном не имела никакого отношения к благосостоянию и безопасности Соединенных Штатов. Соблюдение секретности было для него важнее, чем для многих его далеких начальников. Ради этого он не щадил сил и методично и внимательно обрубал все ниточки.
— Похоже, наш северокорейский план провалился, — заметил Палмер, крепко сбитый, коренастый мужчина с неподвижным лицом. На вид ему было около сорока пяти. В секретной команде Шванберга он играл роль вышибалы с крепкими мускулами.
— Твой дружок Фицдуэйн и эта цыпочка из “Кванчо” вздрючили нас как молокососов. “Намака Спешл Стил” кишит копами и сотрудниками безопасности.
Шванберг пожал плечами. Отказ Ходамы заплатить их троице столько, сколько они затребовали, повлек за собой нападение на него самого и на тех, кто его поддерживал. Деятельность Намака по снабжению Северной Кореи запрещенным оружием всегда было трудно контролировать: они, сотрудники ЦРУ, не могли допустить, чтобы кто-то узнал об их причастности к проекту. Это дало бы Ходаме и братьям слишком широкие возможности. Планирование — это одно, непосредственное участие в снабжении враждебного государства ядерным оборудованием — совсем другое.
Шванберг попытался все-таки выжать из Ходамы и Намака часть их ядерных прибылей, не показывая, что ему что-то известно о проекте “Цунами”, однако эти его усилия привели к совершенно обратному результату. Ошибка Шванберга заключалось в том, что он не понял тяжелого финансового положения “Намака Корпорейшн” и не догадался, что братья не могут заплатить столько, сколько он потребовал, даже если бы захотели. Впрочем, какими бы ни были причины их неудачи, следующий логический ход мог быть только один — уничтожить Ходаму и братьев Намака и вывести на сцену нового, состоятельного в финансовом отношении куромаку. Кацуда, у которого были собственные причины сделать всю грязную работу своими руками, давно был у них на примете. План казался безупречным.
— Намака в любом случае были для нас потеряны, — возразил Шванберг. — Кеи мертв, а это значит, что еще одним человеком, который знал о нас, стало меньше. Взгляни на проблему с другой стороны: теперь корейцы будут еще сильнее нуждаться в наших изделиях, и мы сможем поднять цену. На “Намака Спешл Стил” свет клином не сошелся, существуют другие заводы, и мы их найдем. Можешь не волноваться, мы что-нибудь да придумаем. В крайнем случае провернем наше дельце через Кацуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Очевидно, что влечение друг к другу, которое они испытывали, не было чисто сексуальным. И Чифуни, и ему самому необходимо было для жизни постоянное присутствие опасности; оба чувствовали себя наилучшим образом, расхаживая над бездной. В этом, однако, и заключалось главное условие неминуемой преждевременной гибели, а Фицдуэйн ничего не желал так сильно, как стабильной и крепкой семьи для Бутса и, возможно, еще для нескольких детишек. Он никогда по-настоящему не хотел, чтобы Бутс оставался единственным ребенком — для игр детям нужны другие дети.
Вертолет заходил на посадку, а Фицдуэйн так и не нашел никаких решений. Готовясь выйти из вертолета, он подумал, что жизнь, к сожалению, не дает готовых ответов: она предоставляет тебе возможность сперва выбирать, а потом — жить с последствиями собственных решений.
Обслуживающий персонал отеля “Фермонт”, которому сначала сообщили, что Фицдуэйн убит, чему никто не удивился, а потом выяснилось, что гайдзин жив, что опять-таки вряд ли могло послужить поводом для того, чтобы вздохнуть с облегчением, — все же приветствовал Фицдуэйна так, словно ничего особенного не случилось.
Поклоны были глубокими и дружественными. Фицдуэйн не знал точно, как можно отличить дружественный поклон от недружественного, однако разница существовала, и он ее чувствовал.
Гостиничная обслуга “Фермонта” всегда нравилась Фицдуэйну, а их сегодняшнее поведение вдохнуло в него уверенность. Он даже подумал о том, насколько отрадно наблюдать устойчивость общепринятых условностей и традиций, когда весь мир летит ко всем чертям. Для него эта мысль не была абстрактным рассуждением — отель должен был еще некоторое время оставаться его домом.
Со смертью Кеи Намака Фицдуэйн отчасти достиг своей цели, однако теперь ставки в игре подскочили еще больше. Не только он сам, но — почти наверняка — Бутс и Кэтлин тоже, оказались в еще большей опасности. Потеряв своего любимого брата, Фумио Намака станет действовать как одержимый, пока не добьется своего. Прежде чем Хьюго сможет более или менее спокойно вернуться в Ирландию, необходимо предпринять что-то очень серьезное в отношении младшего брата и его головорезов из “Яибо”.
Для Фицдуэйна все теперь свелось к одной простой истине: уничтожь первым, или уничтожат тебя.
Глава 22
Япония, Токио, 1 июля
— Давайте-ка обмозгуем это дело, -сказал Шванберг.
Он находился в защищенном конференц-зале Мировой федерации исследования Японии в “Нью-Отани”. Кроме него, в комнате были только два человека, которых он считал членами своей секретной команды. Зарплату членам этой команды, как и самому Шванбергу, выплачивало ЦРУ, однако единственным, что их волновало, было личное обогащение, и верны они были только своему боссу.
Верность эта не имела никакого отношения к “выдающейся” личности Шванберга и основывалась исключительно на взаимной выгоде и меркантильных интересах. Их далеко не безгрешный руководитель использовал ЦРУ как свою персональную кормушку, начиная с войны во Вьетнаме, и за прошедшие годы сумел сделать всех троих весьма богатыми людьми.
Но наибольшие доходы приносила Япония. Размах и масштабы коррупции во второй по своему экономическому могуществу мировой державе были для предприимчивой троицы Божьим даром, к тому же для их махинаций вряд ли можно было придумать лучшее прикрытие, чем ЦРУ с его одержимостью секретностью и секретами.
В качестве начальника японского отделения ЦРУ Шванберг ввел в обиход систему ограниченного допуска и довел “разделение труда” до такой степени, что не только его сотрудники не подозревали, чем именно занимаются их коллеги, но даже внутренняя контрразведка Лэнгли снизошла до похвалы его системе оперативной безопасности. И контрразведчики были абсолютно правы. Шванберг придавал безопасности огромное значение, тем более что его деятельность в основном не имела никакого отношения к благосостоянию и безопасности Соединенных Штатов. Соблюдение секретности было для него важнее, чем для многих его далеких начальников. Ради этого он не щадил сил и методично и внимательно обрубал все ниточки.
— Похоже, наш северокорейский план провалился, — заметил Палмер, крепко сбитый, коренастый мужчина с неподвижным лицом. На вид ему было около сорока пяти. В секретной команде Шванберга он играл роль вышибалы с крепкими мускулами.
— Твой дружок Фицдуэйн и эта цыпочка из “Кванчо” вздрючили нас как молокососов. “Намака Спешл Стил” кишит копами и сотрудниками безопасности.
Шванберг пожал плечами. Отказ Ходамы заплатить их троице столько, сколько они затребовали, повлек за собой нападение на него самого и на тех, кто его поддерживал. Деятельность Намака по снабжению Северной Кореи запрещенным оружием всегда было трудно контролировать: они, сотрудники ЦРУ, не могли допустить, чтобы кто-то узнал об их причастности к проекту. Это дало бы Ходаме и братьям слишком широкие возможности. Планирование — это одно, непосредственное участие в снабжении враждебного государства ядерным оборудованием — совсем другое.
Шванберг попытался все-таки выжать из Ходамы и Намака часть их ядерных прибылей, не показывая, что ему что-то известно о проекте “Цунами”, однако эти его усилия привели к совершенно обратному результату. Ошибка Шванберга заключалось в том, что он не понял тяжелого финансового положения “Намака Корпорейшн” и не догадался, что братья не могут заплатить столько, сколько он потребовал, даже если бы захотели. Впрочем, какими бы ни были причины их неудачи, следующий логический ход мог быть только один — уничтожить Ходаму и братьев Намака и вывести на сцену нового, состоятельного в финансовом отношении куромаку. Кацуда, у которого были собственные причины сделать всю грязную работу своими руками, давно был у них на примете. План казался безупречным.
— Намака в любом случае были для нас потеряны, — возразил Шванберг. — Кеи мертв, а это значит, что еще одним человеком, который знал о нас, стало меньше. Взгляни на проблему с другой стороны: теперь корейцы будут еще сильнее нуждаться в наших изделиях, и мы сможем поднять цену. На “Намака Спешл Стил” свет клином не сошелся, существуют другие заводы, и мы их найдем. Можешь не волноваться, мы что-нибудь да придумаем. В крайнем случае провернем наше дельце через Кацуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166