Нет, он женился на Саре не из-за её грудей, не для того, чтобы доказать себе, что он – настоящий, стопроцентный, гетеросексуальный американец. Он женился на ней, потому что ему нравились её акцент, титул, английское происхождение, деньги. Сейчас на него произвела впечатление явно дорогая шубка Шоффе. Это подарок Николсона?
– У вас в Париже дела? – спросила она.
– Вы угадали.
– Позвольте мне угадать, какие именно.
– Хорошо, но сначала скажите мне, нельзя ли угостить вас ещё одной порцией того, что вы пьете?
– Это «кампари». Нет, спасибо. Я должна следить за моим весом. Понимаете, я – манекенщица.
– У кого вы работаете?
– У Терезы.
Настоящее чудовище – Тереза? Вполне возможно. Тереза была мировой знаменитостью, все слышали о том, какая она стерва.
– Я бы хотел переспать с вами, – сказал Харри.
Она даже не поморщилась.
– Удивительно. Я думала о том же самом.
Харри потерял дар речи. Он не мог поверить в свое везенье.
– Я знаю место, – сказала она.
– У тебя?
– Нет, мы не можем туда пойти. Моя соседка по квартире пригласила на обед своего дружка. Это было бы слишком опасно.
– Тогда что за место ты имеешь в виду?
– Гостиница для любовников, mueble, – сказала она. – Поскольку мы не останемся там на всю ночь, комната обойдется всего в семь тысяч франков.
Восемь долларов? В какую дыру она собирается отвести его?
– Там чисто?
– Ты – настоящий американец. – Она засмеялась. – Это все, о чем вы способны думать? Чисто ли там? Не обворуют ли, не ограбят ли, не отравят ли вас? Это смешно.
– Мне не нравится, когда надо мной смеются. Меня это не забавляет. К тому же ты тоже американка.
Она перестала улыбаться, нахмурилась.
– Извини. Я не хотела тебя оскорбить. Честное слово. Как тебя зовут?
– Харри.
– Ты очень красив, Харри.
Лишь когда она встала, Харри понял, какая она высокая. Ее рост составлял около ста семидесяти восьми сантиметров – Харри сделал скидку на трехдюймовые каблуки из крокодиловой кожи. Рост Сары составлял лишь сто шестьдесят восемь сантиметров. Харри собрался изменить ей впервые за все время их брака. Он знал, что должен испытывать чувство вины, но не ощущал его.
– Нам надо найти такси, – сказала она. – Пешком туда не дойти. Гостиница находится в Семнадцатом округе.
В машине он взял молодую женщину за руку. Ее кожа была очень нежной, аромат духов – чертовски возбуждающим («Ле флер» Терезы?) Он не мог дождаться того момента, когда увидит её обнаженной. У нее, конечно, невероятно длинные ноги и красивые, небольшие, упругие груди. Какую позицию она предпочитает? Какие противозачаточные средства? Возможно, она настроена лишь на «шестьдесят девять». Она ничего не сказала о деньгах для себя, только о стоимости комнаты, и это порадовало Харри, потому что он где-то читал, что все девушки по вызову и проститутки обязательно заранее сообщают стоимость услуг. С другой стороны, возможно, любительницы, подрабатывавшие в конце месяца, действовали иначе. Иэн Николсон должен был предупредить его об этом. Черт возьми, как можно было забыть о такой важной информации!
Харри никогда в жизни не платил за секс и гордился этим. В Пилгрим-Лейке он имел репутацию местного жеребца. Вряд ли он не затащил в койку хотя бы одну девушку из его родного городка, во многих случаях инициатива исходила от них самих. В колледже часто возникала давка, все ученицы мечтали переспать с парнями из баскетбольной команды. Если бы он смог стать профессиональным игроком, женщины буквально рвали бы его на части, он слышал немало невероятных историй о сексуальных подвигах спортсменов. Но на первом году обучения что-то погасило его энтузиазм, необходимый для достижения профессионального уровня.
«Не жесткость, не грубая сила, – вспоминал он многократные наставления тренера, – а выносливость, скорость и физическая форма. Вот ключи к успеху в баскетболе.»
Однако он понял, что прежде всего его привлекают именно жесткость и грубая сила. Один из одноклассников, с которым ранее занимался отец, начал учить Харри карате, и с этого момента у юноши пропал интерес к баскетбольному мячу и добытым очкам. Ему надоели пасы, защита, обманные финты. А главное – взаимодействие с партнерами, которого требовала эта игра. Он предпочитал совершенствоваться в одиноком, сугубо индивидуальном искусстве самообороны. Оно соответствовало его характеру.
После окончания колледжа Харри вернулся в Пилгрим-Лейк и универсальный магазин Маринго. Новые девушки… Наконец появилась Сара…
– Мы приехали, – сказала Шоффе.
Расплатившись с водителем, он заметил аккуратное здание из серого камня – несомненно, пункт их назначения. На одной стене висела небольшая бронзовая табличка с надписью «Дом Франсуазы». Никакой неоновой вывески, ничего привлекающего внимание, никаких явных намеков. Если бы он прошел мимо этого здания один, ему никогда бы не пришло в голову, что это гостиница для любовников. Гостиница. У них не было никаких вещей, даже сумки!
– У нас нет даже чемодана с одеждой, – сказал он.
Шоффе нажала кнопку звонка.
– Успокойся. Нас бы не пустили сюда с чемоданом.
Миниатюрная пожилая женщина с седыми волосами, стянутыми в пучок, открыла дверь и небрежно посмотрела на них. Харри понял, что для оценки посетителей ей требовалось лишь одно мгновение. Она выглядела так же заурядно, как само здание. Своей невзрачностью она напоминала его бабушку-голландку, Джулиану, в возрасте около пятидесяти пяти лет. (Он по-прежнему поддерживал связь с Джулианой, которая не одобряла его женитьбу на Саре. Эта английская актриса-шлюха – такой была первая реакция Джулианы. Хотя в дальнейшем она воздерживалась от высказываний на эту тему, Харри подозревал, что его бабушка упрямо и непоколебимо придерживалась своего исходного мнения.)
– Bon soir, Madame, Monsieur, – сказала седая женщина.
– Bon soir, Madame, – отозвалась Шоффе, отводя её в сторону.
Женщина проводила их к лифту с коваными решетками и установила рычаг в положение, обозначенное цифрой «4». Выйдя из кабины, они проследовали за ней по коридору. Тишину нарушил лишь чей-то смех, после которого прозвучал сдавленный женский крик. Они остановились возле комнаты с надписью «Мария Антуанетта». Женщина отперла дверь и протянула ключ Харри. Он впервые в жизни видел дверь без ручки на внешней стороне.
– A bientot, Madame, Monsieur.
Она ушла в своем длинном черном платье, напоминая Харри черную кошку, крадущуюся по ночным закоулкам. Харри сосредоточил внимание на комнате и был приятно удивлен её интерьером. Он увидел огромную кровать с ароматизированными простынями в цветочек, зеркальные изголовье и потолок, три стены, обклеенных обоями «под шелк». Четвертая стена была расписана изображением бегущей вприпрыжку по полю влюбленной пары в костюмах восемнадцатого века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– У вас в Париже дела? – спросила она.
– Вы угадали.
– Позвольте мне угадать, какие именно.
– Хорошо, но сначала скажите мне, нельзя ли угостить вас ещё одной порцией того, что вы пьете?
– Это «кампари». Нет, спасибо. Я должна следить за моим весом. Понимаете, я – манекенщица.
– У кого вы работаете?
– У Терезы.
Настоящее чудовище – Тереза? Вполне возможно. Тереза была мировой знаменитостью, все слышали о том, какая она стерва.
– Я бы хотел переспать с вами, – сказал Харри.
Она даже не поморщилась.
– Удивительно. Я думала о том же самом.
Харри потерял дар речи. Он не мог поверить в свое везенье.
– Я знаю место, – сказала она.
– У тебя?
– Нет, мы не можем туда пойти. Моя соседка по квартире пригласила на обед своего дружка. Это было бы слишком опасно.
– Тогда что за место ты имеешь в виду?
– Гостиница для любовников, mueble, – сказала она. – Поскольку мы не останемся там на всю ночь, комната обойдется всего в семь тысяч франков.
Восемь долларов? В какую дыру она собирается отвести его?
– Там чисто?
– Ты – настоящий американец. – Она засмеялась. – Это все, о чем вы способны думать? Чисто ли там? Не обворуют ли, не ограбят ли, не отравят ли вас? Это смешно.
– Мне не нравится, когда надо мной смеются. Меня это не забавляет. К тому же ты тоже американка.
Она перестала улыбаться, нахмурилась.
– Извини. Я не хотела тебя оскорбить. Честное слово. Как тебя зовут?
– Харри.
– Ты очень красив, Харри.
Лишь когда она встала, Харри понял, какая она высокая. Ее рост составлял около ста семидесяти восьми сантиметров – Харри сделал скидку на трехдюймовые каблуки из крокодиловой кожи. Рост Сары составлял лишь сто шестьдесят восемь сантиметров. Харри собрался изменить ей впервые за все время их брака. Он знал, что должен испытывать чувство вины, но не ощущал его.
– Нам надо найти такси, – сказала она. – Пешком туда не дойти. Гостиница находится в Семнадцатом округе.
В машине он взял молодую женщину за руку. Ее кожа была очень нежной, аромат духов – чертовски возбуждающим («Ле флер» Терезы?) Он не мог дождаться того момента, когда увидит её обнаженной. У нее, конечно, невероятно длинные ноги и красивые, небольшие, упругие груди. Какую позицию она предпочитает? Какие противозачаточные средства? Возможно, она настроена лишь на «шестьдесят девять». Она ничего не сказала о деньгах для себя, только о стоимости комнаты, и это порадовало Харри, потому что он где-то читал, что все девушки по вызову и проститутки обязательно заранее сообщают стоимость услуг. С другой стороны, возможно, любительницы, подрабатывавшие в конце месяца, действовали иначе. Иэн Николсон должен был предупредить его об этом. Черт возьми, как можно было забыть о такой важной информации!
Харри никогда в жизни не платил за секс и гордился этим. В Пилгрим-Лейке он имел репутацию местного жеребца. Вряд ли он не затащил в койку хотя бы одну девушку из его родного городка, во многих случаях инициатива исходила от них самих. В колледже часто возникала давка, все ученицы мечтали переспать с парнями из баскетбольной команды. Если бы он смог стать профессиональным игроком, женщины буквально рвали бы его на части, он слышал немало невероятных историй о сексуальных подвигах спортсменов. Но на первом году обучения что-то погасило его энтузиазм, необходимый для достижения профессионального уровня.
«Не жесткость, не грубая сила, – вспоминал он многократные наставления тренера, – а выносливость, скорость и физическая форма. Вот ключи к успеху в баскетболе.»
Однако он понял, что прежде всего его привлекают именно жесткость и грубая сила. Один из одноклассников, с которым ранее занимался отец, начал учить Харри карате, и с этого момента у юноши пропал интерес к баскетбольному мячу и добытым очкам. Ему надоели пасы, защита, обманные финты. А главное – взаимодействие с партнерами, которого требовала эта игра. Он предпочитал совершенствоваться в одиноком, сугубо индивидуальном искусстве самообороны. Оно соответствовало его характеру.
После окончания колледжа Харри вернулся в Пилгрим-Лейк и универсальный магазин Маринго. Новые девушки… Наконец появилась Сара…
– Мы приехали, – сказала Шоффе.
Расплатившись с водителем, он заметил аккуратное здание из серого камня – несомненно, пункт их назначения. На одной стене висела небольшая бронзовая табличка с надписью «Дом Франсуазы». Никакой неоновой вывески, ничего привлекающего внимание, никаких явных намеков. Если бы он прошел мимо этого здания один, ему никогда бы не пришло в голову, что это гостиница для любовников. Гостиница. У них не было никаких вещей, даже сумки!
– У нас нет даже чемодана с одеждой, – сказал он.
Шоффе нажала кнопку звонка.
– Успокойся. Нас бы не пустили сюда с чемоданом.
Миниатюрная пожилая женщина с седыми волосами, стянутыми в пучок, открыла дверь и небрежно посмотрела на них. Харри понял, что для оценки посетителей ей требовалось лишь одно мгновение. Она выглядела так же заурядно, как само здание. Своей невзрачностью она напоминала его бабушку-голландку, Джулиану, в возрасте около пятидесяти пяти лет. (Он по-прежнему поддерживал связь с Джулианой, которая не одобряла его женитьбу на Саре. Эта английская актриса-шлюха – такой была первая реакция Джулианы. Хотя в дальнейшем она воздерживалась от высказываний на эту тему, Харри подозревал, что его бабушка упрямо и непоколебимо придерживалась своего исходного мнения.)
– Bon soir, Madame, Monsieur, – сказала седая женщина.
– Bon soir, Madame, – отозвалась Шоффе, отводя её в сторону.
Женщина проводила их к лифту с коваными решетками и установила рычаг в положение, обозначенное цифрой «4». Выйдя из кабины, они проследовали за ней по коридору. Тишину нарушил лишь чей-то смех, после которого прозвучал сдавленный женский крик. Они остановились возле комнаты с надписью «Мария Антуанетта». Женщина отперла дверь и протянула ключ Харри. Он впервые в жизни видел дверь без ручки на внешней стороне.
– A bientot, Madame, Monsieur.
Она ушла в своем длинном черном платье, напоминая Харри черную кошку, крадущуюся по ночным закоулкам. Харри сосредоточил внимание на комнате и был приятно удивлен её интерьером. Он увидел огромную кровать с ароматизированными простынями в цветочек, зеркальные изголовье и потолок, три стены, обклеенных обоями «под шелк». Четвертая стена была расписана изображением бегущей вприпрыжку по полю влюбленной пары в костюмах восемнадцатого века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126