Все ее надежды и мечты были связаны с ненаглядным сыном, а он не оправдал их и тем самым предал ее.
– Я ничего не сделал для нее, – сказал Фейвел, и глаза его увлажнились. – Как уехал из Кении в 1915 году, так больше никогда и не видел ее. Я писал ей – не так часто, как мог бы, но я не большой охотник до писем. Пытался скрыть от нее, что меня выперли с флота, но до матери дошли слухи об этом. Или кто-то из моих дружков написал. Если бы я тогда вернулся в Кению, то смог бы все объяснить ей – мне всегда удавалось убедить ее в своей правоте, но меня тошнило от Африки. Ехать туда добровольно – нет уж! Не оказалось меня рядом, и когда она умирала – в двадцать восьмом году. Худшие годы моей жизни. Вот тогда я и встретился с Ребеккой.
Вынув еще одну сигарету, он принялся описывать, что произошло, когда он вернулся в Англию. И что же обнаружилось? Что маленькая кузина, о которой он почти позабыл, стала хозяйкой шикарного особняка, а ее муж – один из богатейших людей Англии.
– Я порадовался за нее, старина. Должен признаться, я навел сначала кое-какие справки. Ведь мы не виделись столько лет, и я ни строчки не написал ей за эти годы – я уже говорил, что не большой мастак в этом деле. Но она всегда любила меня. Мы были очень близки в детстве года два, пока не расстались. И я решил, что она войдет в мое положение. Приглядел небольшую квартирку на Кадоган-сквер, принарядился соответствующим образом и, задрав хвост, поскакал в Мэндерли.
Не могу сказать, что меня там приняли с широко распростертыми объятиями. Ее муж смотрел на меня глазами дохлой рыбины. Да и сама Ребекка, став хозяйкой поместья, сильно переменилась. Помогла она мне? Нет. Она даже не предложила остаться, поскольку дом заполонили гости. И на денежном фронте у меня все осталось на прежних позициях. Она сказала, глядя мне прямо в лицо, что у нее нет личных средств, хотя любое ее колечко стоило намного больше, чем моя квартира.
С мрачным видом погасив одну сигарету, Фейвел тут же закурил другую, словно подробности, всплывшие в памяти, продолжали сердить его. Я спросил его, чем он недоволен.
– Нет, ничего особенного. Так о чем я говорил? Ах да, о том, что пытался найти сочувствие у кузины и получил от ворот поворот. Мало приятного. Язык у нее был острый, как бритва, старина.
Он снова помолчал.
– Не пойми меня превратно – я не держал на нее зла. Через пару месяцев Ребекка нашла способ поддержать меня: купила мне машину – шикарный «Бентли». Он летел как ветер. Ребекка придумала, как расплатиться за нее, выкрутилась, одним словом. Наверное, считала, что таким способом поможет мне, не унижая моей гордости. Она все же была щедрая душой.
Усмехнувшись, Фейвел продолжил:
– С другой стороны, она могла считать, что откупилась от меня. Видишь ли, ей не хотелось видеть меня в Мэндерли. Мне удалось лишь хитростью да уловками добиться еще пары приглашений, чтобы познакомиться с ее лондонскими приятелями из высшего света. – Он искоса посмотрел на меня. – Прорвался на несколько вечеринок, но она не радовалась моим визитам. И не пыталась скрыть своего недовольства.
– А с чем это было связано? – спросил я. У меня был свой ответ, но Фейвел дал иное толкование.
– Потому что я хорошо знал ее, старина, – ответил он. – Ее прошлое. Ребекка ничего не скрывала от меня. Все толкуют о том, как они были влюблены с Максом друг в друга, как она была счастлива. Идеальная супружеская пара, несмотря на то что они уже три года были женаты и медовый месяц давно миновал… Но меня не обманешь. И, войдя в дом, я сразу почуял, что дело неладно, что ей тут не по себе. Да и он тоже не выглядел счастливым. И, увидев их вместе, я уже не сомневался: что-то там не так. В сердцевине завелась гниль…
Взгляд его устремился вдаль. И снова у меня возникло ощущение, что он забыл о моем существовании, что воспоминания полностью захватили его. После паузы Фейвел вернулся в настоящее и пожал плечами:
– Я не успел зачерпнуть с самого дна. Тайна осталась, как мне кажется. Но скажу одно: их брак был фиктивным. С самого начала до самого конца. Они не спали вместе. Никакого секса – готов поспорить на любую сумму.
Видимо, я не смог скрыть своего недоверия, потому что Фейвел продолжил с раздраженным видом:
– Можешь не верить, мне какое дело? Но я знаю наверняка. И даже сомневаюсь, что Макс вообще спал с ней. Но не сомневаюсь, что он хотел ее. Каждый раз, как он смотрел на нее… это было ясно как божий день. Он умирал от желания, что меня не удивляло. Ребекка поражала мужчин в самое сердце, еще когда была подростком. Она выросла бесстыжей и умела играть на страстях мужчин, пользоваться их восхищением, водить за нос. Я смотрел на Макса как в зеркало. И знал, каково это – получить отставку. Он вдруг замолчал.
– Так что у нас было много общего с Максом. И однажды я совершил крупную ошибку, сказав ему об этом. Этого не стоило делать, я думаю: фамильная гордость и все прочее имели для него первостепенное значение. Но меня бесило двусмысленное положение Ребекки, если говорить начистоту. И в тот день я, наверное, слишком много выпил и выложил ему правду в глаза…
Для него все это не было новостью, как я понял. Меня поразило, как много ему известно, поскольку Ребекка умела держать язык за зубами. Зато ворота Мэндерли навсегда закрылись для меня. Но все это дела давно минувших дней, старина. Сейчас они не имеют ни малейшего значения. Нельзя ли повторить? Что-то у меня в горле пересохло. Эта неделя выдалась тяжелой. Одно навалилось за другим, а тут еще срок аренды истек. Я продал «Ягуар», но все равно… Так что не откажусь от еще одной порции.
Мне хотелось знать, что именно он сказал де Уинтеру: правду или выдумку. Но я видел, что Фейвел уйдет от вопроса и не скажет, как оно все произошло на самом деле.
И тогда я попросил его назвать кое-кого из приятелей Ребекки из высшего света и из богемы, а также рассказать, где впервые она встретилась с Максимом. На первый вопрос он ответил, но на второй дал расплывчатое описание. И я предложил ему перейти в ресторанчик Сохо.
– Неплохая идея, – кивнул Фейвел, забыв, как решительно отказывался пойти туда, когда мы говорили по телефону. – Немного проветримся. Меня все равно дома не ждут с ужином. Моя дамочка закусила удила – сам понимаешь, как это бывает. Ты женат, Грей?
– Нет. – Я поднялся. Фейвел, невольно бросив взгляд в сторону бара, тоже отодвинул свой стул следом за мной.
– И не был женат? – продолжал он, пока мы шли к выходу. – Нет? И я тоже. Надо оставаться свободным сколько сможешь, так я считаю. Но рано или поздно начинаются ультиматумы, ты уже сталкивался с этим? Сначала идут предупредительные сигналы, и тогда я сматываю удочки. Но на этот раз – с моей маленькой Сьюзи – я крепко сел на мель. Никогда нельзя смешивать дела и удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Я ничего не сделал для нее, – сказал Фейвел, и глаза его увлажнились. – Как уехал из Кении в 1915 году, так больше никогда и не видел ее. Я писал ей – не так часто, как мог бы, но я не большой охотник до писем. Пытался скрыть от нее, что меня выперли с флота, но до матери дошли слухи об этом. Или кто-то из моих дружков написал. Если бы я тогда вернулся в Кению, то смог бы все объяснить ей – мне всегда удавалось убедить ее в своей правоте, но меня тошнило от Африки. Ехать туда добровольно – нет уж! Не оказалось меня рядом, и когда она умирала – в двадцать восьмом году. Худшие годы моей жизни. Вот тогда я и встретился с Ребеккой.
Вынув еще одну сигарету, он принялся описывать, что произошло, когда он вернулся в Англию. И что же обнаружилось? Что маленькая кузина, о которой он почти позабыл, стала хозяйкой шикарного особняка, а ее муж – один из богатейших людей Англии.
– Я порадовался за нее, старина. Должен признаться, я навел сначала кое-какие справки. Ведь мы не виделись столько лет, и я ни строчки не написал ей за эти годы – я уже говорил, что не большой мастак в этом деле. Но она всегда любила меня. Мы были очень близки в детстве года два, пока не расстались. И я решил, что она войдет в мое положение. Приглядел небольшую квартирку на Кадоган-сквер, принарядился соответствующим образом и, задрав хвост, поскакал в Мэндерли.
Не могу сказать, что меня там приняли с широко распростертыми объятиями. Ее муж смотрел на меня глазами дохлой рыбины. Да и сама Ребекка, став хозяйкой поместья, сильно переменилась. Помогла она мне? Нет. Она даже не предложила остаться, поскольку дом заполонили гости. И на денежном фронте у меня все осталось на прежних позициях. Она сказала, глядя мне прямо в лицо, что у нее нет личных средств, хотя любое ее колечко стоило намного больше, чем моя квартира.
С мрачным видом погасив одну сигарету, Фейвел тут же закурил другую, словно подробности, всплывшие в памяти, продолжали сердить его. Я спросил его, чем он недоволен.
– Нет, ничего особенного. Так о чем я говорил? Ах да, о том, что пытался найти сочувствие у кузины и получил от ворот поворот. Мало приятного. Язык у нее был острый, как бритва, старина.
Он снова помолчал.
– Не пойми меня превратно – я не держал на нее зла. Через пару месяцев Ребекка нашла способ поддержать меня: купила мне машину – шикарный «Бентли». Он летел как ветер. Ребекка придумала, как расплатиться за нее, выкрутилась, одним словом. Наверное, считала, что таким способом поможет мне, не унижая моей гордости. Она все же была щедрая душой.
Усмехнувшись, Фейвел продолжил:
– С другой стороны, она могла считать, что откупилась от меня. Видишь ли, ей не хотелось видеть меня в Мэндерли. Мне удалось лишь хитростью да уловками добиться еще пары приглашений, чтобы познакомиться с ее лондонскими приятелями из высшего света. – Он искоса посмотрел на меня. – Прорвался на несколько вечеринок, но она не радовалась моим визитам. И не пыталась скрыть своего недовольства.
– А с чем это было связано? – спросил я. У меня был свой ответ, но Фейвел дал иное толкование.
– Потому что я хорошо знал ее, старина, – ответил он. – Ее прошлое. Ребекка ничего не скрывала от меня. Все толкуют о том, как они были влюблены с Максом друг в друга, как она была счастлива. Идеальная супружеская пара, несмотря на то что они уже три года были женаты и медовый месяц давно миновал… Но меня не обманешь. И, войдя в дом, я сразу почуял, что дело неладно, что ей тут не по себе. Да и он тоже не выглядел счастливым. И, увидев их вместе, я уже не сомневался: что-то там не так. В сердцевине завелась гниль…
Взгляд его устремился вдаль. И снова у меня возникло ощущение, что он забыл о моем существовании, что воспоминания полностью захватили его. После паузы Фейвел вернулся в настоящее и пожал плечами:
– Я не успел зачерпнуть с самого дна. Тайна осталась, как мне кажется. Но скажу одно: их брак был фиктивным. С самого начала до самого конца. Они не спали вместе. Никакого секса – готов поспорить на любую сумму.
Видимо, я не смог скрыть своего недоверия, потому что Фейвел продолжил с раздраженным видом:
– Можешь не верить, мне какое дело? Но я знаю наверняка. И даже сомневаюсь, что Макс вообще спал с ней. Но не сомневаюсь, что он хотел ее. Каждый раз, как он смотрел на нее… это было ясно как божий день. Он умирал от желания, что меня не удивляло. Ребекка поражала мужчин в самое сердце, еще когда была подростком. Она выросла бесстыжей и умела играть на страстях мужчин, пользоваться их восхищением, водить за нос. Я смотрел на Макса как в зеркало. И знал, каково это – получить отставку. Он вдруг замолчал.
– Так что у нас было много общего с Максом. И однажды я совершил крупную ошибку, сказав ему об этом. Этого не стоило делать, я думаю: фамильная гордость и все прочее имели для него первостепенное значение. Но меня бесило двусмысленное положение Ребекки, если говорить начистоту. И в тот день я, наверное, слишком много выпил и выложил ему правду в глаза…
Для него все это не было новостью, как я понял. Меня поразило, как много ему известно, поскольку Ребекка умела держать язык за зубами. Зато ворота Мэндерли навсегда закрылись для меня. Но все это дела давно минувших дней, старина. Сейчас они не имеют ни малейшего значения. Нельзя ли повторить? Что-то у меня в горле пересохло. Эта неделя выдалась тяжелой. Одно навалилось за другим, а тут еще срок аренды истек. Я продал «Ягуар», но все равно… Так что не откажусь от еще одной порции.
Мне хотелось знать, что именно он сказал де Уинтеру: правду или выдумку. Но я видел, что Фейвел уйдет от вопроса и не скажет, как оно все произошло на самом деле.
И тогда я попросил его назвать кое-кого из приятелей Ребекки из высшего света и из богемы, а также рассказать, где впервые она встретилась с Максимом. На первый вопрос он ответил, но на второй дал расплывчатое описание. И я предложил ему перейти в ресторанчик Сохо.
– Неплохая идея, – кивнул Фейвел, забыв, как решительно отказывался пойти туда, когда мы говорили по телефону. – Немного проветримся. Меня все равно дома не ждут с ужином. Моя дамочка закусила удила – сам понимаешь, как это бывает. Ты женат, Грей?
– Нет. – Я поднялся. Фейвел, невольно бросив взгляд в сторону бара, тоже отодвинул свой стул следом за мной.
– И не был женат? – продолжал он, пока мы шли к выходу. – Нет? И я тоже. Надо оставаться свободным сколько сможешь, так я считаю. Но рано или поздно начинаются ультиматумы, ты уже сталкивался с этим? Сначала идут предупредительные сигналы, и тогда я сматываю удочки. Но на этот раз – с моей маленькой Сьюзи – я крепко сел на мель. Никогда нельзя смешивать дела и удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128