Он явился под конец дня — вахтер медитировал, охранники вкушали пастилу, — и, соврав что-то, поспешил к лифтам. Несмотря на внешнее спокойствие, сердце его бешено колотилось, пока он поднимался в лифте на якобы четырнадцатый этаж и шел по темным коридорам «Сутенира».
Кабинет Мида был заперт, но Эдвин оказался к этому готов — из рукава легко выскользнула фомка и легла в его ладонь. Вначале он решил взломать дверь, но быстро оставил свои попытки и принялся колотить по ручке, отчего по коридору эхом разносился громкий лязг. Пот заливал глаза, руки тряслись, но Эдвину удалось раздолбить дерево вокруг металлического корпуса, просунуть пальцы и вынуть замок. Дверь распахнулась.
Эдвин подскочил к столу из красного дерева, включил лампу и стал шарить по ящикам, ища предмет, похожий на ключ. Ключа не оказалось, но Эдвин и не ждал, что будет легко. Надо подумать. Надо перехитрить мистера Мида.
Все знали, где спрятан сейф, — за огромной картиной Уорхола с изображением суповой банки, что висела прямо за баром. (Шедевр представлял собой искусную подделку, о чем в первую очередь свидетельствовала ошибка в слове «Кэмпбеллз». Как ни странно, ценность работы из-за этого только возросла. Получается, что подлинники стоят гроши, а вот настоящие подделки — раритет.) Эдвин терпеть не мог эту идиотскую банку и решил из мести врезать по ней кулаком, но кто мог подумать, что холст окажется таким прочным? Он лупил изо всех сил, но на полотне остались только несколько вмятин, да и то едва заметных. Это в какой-то мере отражало суть взаимоотношений поколения Эдвина с поколением Мида. Но довольно об этом. Хватит и Уорхола, и кэмпбелловского супа. Эдвина ожидало дело поважнее.
У сейфа сложный кодовый замок с таймером. То есть без автогена или пароля тут нечего делать. Эдвин вытер пот со лба, глубоко вздохнул и произнес:
— Включай мозги. Все получится. Ты сможешь. Мистер Мид не отличался фантазией. Так что код должен быть несложным. «Вудсток» — Эдвин набрал слово на панели, повернул диск и дернул ручку. Нет. «Мир». «Любовь». «Уотергейт». «ЛСД». «Дети цветов». Нет. У Эдвина быстро иссяк запас слов, связанных с бэби-бумерами. «Самомнение». «Напыщенность». «Завышенная самооценка». Нет, все напрасно. Хотя куда уж хуже теперь? Сегодня днем, наконец-то, принесли почту (штат почтальонов сократился, и они теперь ходили только дважды в неделю). Эдвин получил исковое заявление о продаже дома. Дженни продала его за гроши и теперь собиралась открыть в нем какой-то Центр Восхождения на Радугу. И затем, собравшись с духом, Эдвин вскрыл другой конверт, украшенный маргаритками. В нем оказались документы, заполненные розовой шариковой ручкой, с улыбающимися рожицами над «й», и брошюра «Развод по любви: отпусти и подрасти [мы все когда-нибудь полюбим эту остроумную игру слов], советы от Тупака Суаре». «Все понятно, — подумал Эдвин, — меня кинули по клонированной брошюре».
Вспомнив эту слащавую бракоразводную процедуру и легальную кражу имущества, Эдвин рассвирепел и накинулся на сейф. Треснул фомкой по наборному диску, расколол корпус, но ничего не добился, кроме отдачи в локоть и резкой боли в запястье.
— Да чтоб тебя! — завопил он. — «Иисус Христос — Суперзвезда»! «Элеонор Ригби»! «Вьетнам»! Чего тебе надо?
Он набирал слово за словом, дергал за ручку, но все бесполезно.
— Попробуй «постмодернистские изыски», — посоветовал мистер Мид.
Перепуганный Эдвин обернулся. В комнате стоял бывший начальник.
— Вот срань, — сказал Эдвин.
— Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? Лишь «срань»? — Мистер Мид остановился и поднял фотографию в рамке, которую Эдвин уронил, роясь в столе. Затем язвительно проговорил: — Значит, решил выкрасть свои премиальные?
Эдвин стиснул в руках ломик.
— Мне нужны деньги, мистер Мид, и я не уйду без них. Если что, мне придется вас ударить.
— Это угроза? Ты мне угрожаешь? Врываешься в мой кабинет, как мелкий воришка в дурном детективе, и думаешь, что можешь угрожать мне?
Эдвин всегда считал, что Леон Мид только прикидывается таким бравым малым, а на самом деле трус. Но тот с мрачной решимостью направился к нему и ни на миг не сбавил шаг. Эдвин поднял ломик, словно бейсболист биту. По голове? По плечам? По колену?
— Мистер Мид, честное слово. Ведь мы одни. Свидетелей нет.
— Вот именно, — ответил тот, и на губах его играла жесткая усмешка. — Свидетелей-то нет.
Эдвин сглотнул, фомка начала выскальзывать из потных ладоней.
И тут по глазам ударила яркая вспышка. Комната осветилась. В дверях стоял человечек с безумным взглядом, пальцы прижаты к выключателю. Он стоял и вопил:
— Месть!
Мистер Мид обернулся ко второму нежданному посетителю:
— Боб?
Человечек театрально шагнул вперед, поднял автомат и навел его на мистера Мида.
— На самом деле, — произнес Эдвин, — мне кажется, это читается «Бубба».
Человечка это остановило. Он глянул на бирку, пришитую к рубашке:
— Что? Это? Это не мое. Мне дал ее… — Он хотел сказать «друг», но прозвучало бы как-то натянуто. — …бывший коллега. По тюрьме. Да, это я! Доктор Роберт Аластар! Более известный как мистер Этик!
— А я вас не узнал, — сказал Эдвин. — На фото вы кажетесь куда внушительнее.
— О да. В последнее время я здорово исхудал. В этих ваших тюрьмах строгого режима возмутительно плохо кормят. Минуточку… я чего-то хотел… А, да. Месть! Месть! Ты предал меня, Лёон, послал меня на смерть. А я вернулся свершить акт возмездия. — Он подошел ближе и приставил дуло к голове мистера Мида.
К изумлению Эдвина, тот не вздрогнул, не уклонился, не пал на колени с мольбой о пощаде. Вместо этого взял со стола сигарету, как ни в чем не бывало щелкнул «Зиппо», закурил и с удовольствием затянулся.
— Шкловский В. Б., «МК-47», — сказал он. — Широко использовался на владивостокском фронте. Караульная служба и мотопехота советской Красной Армии. Стреляет очередями, пули усовершенствованного калибра. Последний завод, выпускавший «МК-47», закрылся на афганской границе в 1982-м. Вскоре эти автоматы списали, признав ненадежными. Боб, это антиквариат. Более того — советский антиквариат. То есть десять шансов к одному, что он даст осечку или взорвется тебе в лицо. Боб, ты ведь уже пробовал стрелять из него, правда?
Мистер Этик сощурился:
— Блефуешь.
— Думаешь?
— Месть! — завопил мистер Этик и нажал изо всех сил на курок.
Раздался взрыв. Патронник лопнул, оглушив мистера Этика, всю комнату засыпала шрапнель. Взрывная волна ударила Эдвина, мистер Этик зашатался.
— Я шесть лет проработал у Тома Клэнси, придурок! — взревел мистер Мид, глядя, как оглохший и одуревший горе-убийца качнулся и рухнул на пол.
Затем спокойно и молча мистер Мид забрал у Эдвина фомку. Сел на стол и, качая головой, обвел взглядом жалкую картину:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Кабинет Мида был заперт, но Эдвин оказался к этому готов — из рукава легко выскользнула фомка и легла в его ладонь. Вначале он решил взломать дверь, но быстро оставил свои попытки и принялся колотить по ручке, отчего по коридору эхом разносился громкий лязг. Пот заливал глаза, руки тряслись, но Эдвину удалось раздолбить дерево вокруг металлического корпуса, просунуть пальцы и вынуть замок. Дверь распахнулась.
Эдвин подскочил к столу из красного дерева, включил лампу и стал шарить по ящикам, ища предмет, похожий на ключ. Ключа не оказалось, но Эдвин и не ждал, что будет легко. Надо подумать. Надо перехитрить мистера Мида.
Все знали, где спрятан сейф, — за огромной картиной Уорхола с изображением суповой банки, что висела прямо за баром. (Шедевр представлял собой искусную подделку, о чем в первую очередь свидетельствовала ошибка в слове «Кэмпбеллз». Как ни странно, ценность работы из-за этого только возросла. Получается, что подлинники стоят гроши, а вот настоящие подделки — раритет.) Эдвин терпеть не мог эту идиотскую банку и решил из мести врезать по ней кулаком, но кто мог подумать, что холст окажется таким прочным? Он лупил изо всех сил, но на полотне остались только несколько вмятин, да и то едва заметных. Это в какой-то мере отражало суть взаимоотношений поколения Эдвина с поколением Мида. Но довольно об этом. Хватит и Уорхола, и кэмпбелловского супа. Эдвина ожидало дело поважнее.
У сейфа сложный кодовый замок с таймером. То есть без автогена или пароля тут нечего делать. Эдвин вытер пот со лба, глубоко вздохнул и произнес:
— Включай мозги. Все получится. Ты сможешь. Мистер Мид не отличался фантазией. Так что код должен быть несложным. «Вудсток» — Эдвин набрал слово на панели, повернул диск и дернул ручку. Нет. «Мир». «Любовь». «Уотергейт». «ЛСД». «Дети цветов». Нет. У Эдвина быстро иссяк запас слов, связанных с бэби-бумерами. «Самомнение». «Напыщенность». «Завышенная самооценка». Нет, все напрасно. Хотя куда уж хуже теперь? Сегодня днем, наконец-то, принесли почту (штат почтальонов сократился, и они теперь ходили только дважды в неделю). Эдвин получил исковое заявление о продаже дома. Дженни продала его за гроши и теперь собиралась открыть в нем какой-то Центр Восхождения на Радугу. И затем, собравшись с духом, Эдвин вскрыл другой конверт, украшенный маргаритками. В нем оказались документы, заполненные розовой шариковой ручкой, с улыбающимися рожицами над «й», и брошюра «Развод по любви: отпусти и подрасти [мы все когда-нибудь полюбим эту остроумную игру слов], советы от Тупака Суаре». «Все понятно, — подумал Эдвин, — меня кинули по клонированной брошюре».
Вспомнив эту слащавую бракоразводную процедуру и легальную кражу имущества, Эдвин рассвирепел и накинулся на сейф. Треснул фомкой по наборному диску, расколол корпус, но ничего не добился, кроме отдачи в локоть и резкой боли в запястье.
— Да чтоб тебя! — завопил он. — «Иисус Христос — Суперзвезда»! «Элеонор Ригби»! «Вьетнам»! Чего тебе надо?
Он набирал слово за словом, дергал за ручку, но все бесполезно.
— Попробуй «постмодернистские изыски», — посоветовал мистер Мид.
Перепуганный Эдвин обернулся. В комнате стоял бывший начальник.
— Вот срань, — сказал Эдвин.
— Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? Лишь «срань»? — Мистер Мид остановился и поднял фотографию в рамке, которую Эдвин уронил, роясь в столе. Затем язвительно проговорил: — Значит, решил выкрасть свои премиальные?
Эдвин стиснул в руках ломик.
— Мне нужны деньги, мистер Мид, и я не уйду без них. Если что, мне придется вас ударить.
— Это угроза? Ты мне угрожаешь? Врываешься в мой кабинет, как мелкий воришка в дурном детективе, и думаешь, что можешь угрожать мне?
Эдвин всегда считал, что Леон Мид только прикидывается таким бравым малым, а на самом деле трус. Но тот с мрачной решимостью направился к нему и ни на миг не сбавил шаг. Эдвин поднял ломик, словно бейсболист биту. По голове? По плечам? По колену?
— Мистер Мид, честное слово. Ведь мы одни. Свидетелей нет.
— Вот именно, — ответил тот, и на губах его играла жесткая усмешка. — Свидетелей-то нет.
Эдвин сглотнул, фомка начала выскальзывать из потных ладоней.
И тут по глазам ударила яркая вспышка. Комната осветилась. В дверях стоял человечек с безумным взглядом, пальцы прижаты к выключателю. Он стоял и вопил:
— Месть!
Мистер Мид обернулся ко второму нежданному посетителю:
— Боб?
Человечек театрально шагнул вперед, поднял автомат и навел его на мистера Мида.
— На самом деле, — произнес Эдвин, — мне кажется, это читается «Бубба».
Человечка это остановило. Он глянул на бирку, пришитую к рубашке:
— Что? Это? Это не мое. Мне дал ее… — Он хотел сказать «друг», но прозвучало бы как-то натянуто. — …бывший коллега. По тюрьме. Да, это я! Доктор Роберт Аластар! Более известный как мистер Этик!
— А я вас не узнал, — сказал Эдвин. — На фото вы кажетесь куда внушительнее.
— О да. В последнее время я здорово исхудал. В этих ваших тюрьмах строгого режима возмутительно плохо кормят. Минуточку… я чего-то хотел… А, да. Месть! Месть! Ты предал меня, Лёон, послал меня на смерть. А я вернулся свершить акт возмездия. — Он подошел ближе и приставил дуло к голове мистера Мида.
К изумлению Эдвина, тот не вздрогнул, не уклонился, не пал на колени с мольбой о пощаде. Вместо этого взял со стола сигарету, как ни в чем не бывало щелкнул «Зиппо», закурил и с удовольствием затянулся.
— Шкловский В. Б., «МК-47», — сказал он. — Широко использовался на владивостокском фронте. Караульная служба и мотопехота советской Красной Армии. Стреляет очередями, пули усовершенствованного калибра. Последний завод, выпускавший «МК-47», закрылся на афганской границе в 1982-м. Вскоре эти автоматы списали, признав ненадежными. Боб, это антиквариат. Более того — советский антиквариат. То есть десять шансов к одному, что он даст осечку или взорвется тебе в лицо. Боб, ты ведь уже пробовал стрелять из него, правда?
Мистер Этик сощурился:
— Блефуешь.
— Думаешь?
— Месть! — завопил мистер Этик и нажал изо всех сил на курок.
Раздался взрыв. Патронник лопнул, оглушив мистера Этика, всю комнату засыпала шрапнель. Взрывная волна ударила Эдвина, мистер Этик зашатался.
— Я шесть лет проработал у Тома Клэнси, придурок! — взревел мистер Мид, глядя, как оглохший и одуревший горе-убийца качнулся и рухнул на пол.
Затем спокойно и молча мистер Мид забрал у Эдвина фомку. Сел на стол и, качая головой, обвел взглядом жалкую картину:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71