Однако они вовсе не подозревали друг о друге и вообще предпочитали не попадаться на глаза кому бы то ни было.
Местность, где в данный момент находились эти группы, отстояла от Золотой долины в одном дне, а от Бизоньего озера в двух днях пути доброго пешехода.
Несколько более удаленная от озера группа состояла из трех человек, причем двое плыли вверх по течению в легком челне из березовой коры, а третий в некотором отдалении следовал за ними верхом вдоль левого берега.
Хрупкое на вид, но прочное, прошитое воловьими жилами и промазанное смолой суденышко было так нагружено, что борта его едва возвышались над водой.
Несмотря на это, под энергичными взмахами весел пирога довольно быстро поднималась вверх по Рио-Хиле. Груз ее был самый разнообразный. Тут были седла, разная одежда, разноцветные плащи, мешки, небольшие ящики европейского изделия, наконец, ножи, сабли и полдюжины карабинов разных калибров.
Что касается пассажиров, то, не будь некоторых особенностей в костюмах и зловещего выражения их лиц, их можно было бы принять за обычных бродячих торговцев, едущих завязать торговые сношения с индейскими племенами.
Первый из них был седой старик, второй — молодой человек с длинными волосами, черными, как воронье крыло. Если мы прибавим, что они имели характерную прическу индейцев папагосов, то читатель без труда узнает в них Кровавую Руку и Эль-Метисо, тех самых, кого он встретил в переодетом виде в лесу в тот вечер, когда дон Августин с дочерью и сенатором отправлялись на охоту за дикими лошадьми.
После дерзкого нападения, результатом которого был грабеж и смерть торговца из президио, тревога распространилась по всей провинции. Чтобы ускользнуть от преследования, оба бандита переоделись в другие костюмы и в таком виде повстречались с отрядом дона Августина де Пена.
Метис, как известно читателю, не остался равнодушен к красоте Розариты и следовал за ней вплоть до Бизоньего озера. Решившись похитить ее, несмотря на многочисленную свиту, окружавшую ее, он отправился к Туманным горам, близ которых, как ему сообщили, находился многочисленный отряд апачей.
Оба пирата были опасны не одной лишь своей отвагой и ловкостью. Мы видели, как они за несколько часов сделали то, чего индейцы, осаждавшие островок на Рио-Хиле, тщетно добивались почти сутки — заставили умолкнуть два лучших, после их собственных, карабина пустыни.
Не менее следовало опасаться их неукротимой энергии находчивости и стремительности. Они как две хищные птицы, с поразительной быстротой перелетали с места на место.
Под равномерными сильными взмахами весел пирога быстро скользила по реке, берега которой в этом месте были покрыты непрерывной цепью маленьких курганов скорее похожих на копны сена.
Беспокойный взгляд старого пирата перебегал с одного берега на другой, тщательно осматривая малейшие особенности почвы, и потом опять останавливался на грузе, сложенном на дне лодки.
— Ну, что, старый мошенник, — промолвил метис, воспользовавшись моментом, когда Кровавая Рука греб один, чтобы выправить курс лодки, — не видишь на горизонте ничего подозрительного?
— Я вижу только твое безумие, — с горечью ответил американец, — а что касается названия, которое ты мне даешь, то в нем сказывается лишь твоя бессмысленная гордость! Что такое сын собаки? Собака. А сын мошенника?..
— Копия его отца! — со смехом отвечал метис. — Но ты гораздо более мошенник, чем твой сын, поскольку гораздо раньше сделался им!
— Доживи-ка сначала до моих лет! — с укором заметил Кровавая Рука. — Впрочем, тебе никогда не дожить до моего возраста! Помяни мое слово!
Метис был в этот день в хорошем расположении духа, а потому только рассмеялся, выслушав мрачное предсказание своего отца.
— Да, — говорил между тем последний, — когда жеребец или олень влюблены, благоразумие оставляет их!
— Не смог приискать для сравнения более благородное животное? — надменно усмехнулся метис.
— Какая разница? Ведь суть все та же! Мы дважды находили следы команча рядом с нашими. Вместо того чтобы, в свою очередь, пойти по его следам, ты гоняешься за этой белой голубкой, пренебрегая элементарной осторожностью. Не забывай: тот, кто в пустыне не обращает внимания на предостережения, находимые им на земле, никогда не умрет своей смертью!
— Наверное, трапперы, индейцы и путешественники или не видели таких следов, или не обращали на них внимания. Но довольно об этом, старик! Не кори меня за то, что я стремлюсь поскорее удовлетворить страсть, которую мне внушает эта девушка. Иначе последствия будут печальны! Для тебя, — уточнил молодой бандит, и глаза его загорелись, как у голодного хищника.
Отец промолчал, — и оба разбойника принялись усиленно грести, не говоря ни слова.
Вдали уже показался один из многочисленных островков, носивший название Бизоньего.
На некотором расстоянии от бандитов, укрытый от них зеленой порослью правого берега, шел человек тем гибким я нервным шагом, каким умеют ходить одни индейцы и какой можно сравнить разве что с нашим гимнастическим шагом, доведенным до последней степени совершенства.
То был Сверкающий Луч, одиноко следовавший по тропинке войны. Честный индеец решился отомстить за свою честь, запятнанную, как он считал, вероломным убийством доверившихся его слову белых торговцев.
С того места, где он в данную минуту находился, ему не были видны бандиты, так как здесь река делала излучину. Достигнув берега, команч завернул свои припасы и одежду в бизоний плащ, прочно укрепил его на голове при помощи продетых под подбородком ремней, а поверх свертка привязал свой карабин. После этого он вошел в воду и быстро поплыл к противоположному левому берегу.
Переплыв реку, команч поспешно оделся и, пользуясь с замечательным искусством всеми неровностями почвы, успел незаметно от разбойников перегнать их. Поравнявшись с Бизоньим островом, он проворно влез на высокое дерево и укрылся в его густой кроне так, что самый зоркий глаз не смог бы его обнаружить.
Вскоре пирога бандитов причалила к тому же островку и, достигнув середины его, остановилась. Сверкающий Луч не упускал из виду ни одного их движения. Он видел, как они привязали пирогу и, предварительно расстелив несколько бизоньих шкур, вышли по ним на берег. Подобным же образом они застелили небольшую лужайку, лежавшую в глубине островка и поросшую густой нежной травой, а также и часть окаймлявших ее кустов. Затем они перенесли сюда груз из пироги.
Человека, незнакомого с жизнью пустынь, наверно, поставили бы в недоумение эти таинственные приготовления. Индеец же отлично знал, что готовились делать бандиты. Бизоний остров казался им настолько уединенным, что они скорее для очистки совести осмотрелись и, не теряя времени, приступили к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198
Местность, где в данный момент находились эти группы, отстояла от Золотой долины в одном дне, а от Бизоньего озера в двух днях пути доброго пешехода.
Несколько более удаленная от озера группа состояла из трех человек, причем двое плыли вверх по течению в легком челне из березовой коры, а третий в некотором отдалении следовал за ними верхом вдоль левого берега.
Хрупкое на вид, но прочное, прошитое воловьими жилами и промазанное смолой суденышко было так нагружено, что борта его едва возвышались над водой.
Несмотря на это, под энергичными взмахами весел пирога довольно быстро поднималась вверх по Рио-Хиле. Груз ее был самый разнообразный. Тут были седла, разная одежда, разноцветные плащи, мешки, небольшие ящики европейского изделия, наконец, ножи, сабли и полдюжины карабинов разных калибров.
Что касается пассажиров, то, не будь некоторых особенностей в костюмах и зловещего выражения их лиц, их можно было бы принять за обычных бродячих торговцев, едущих завязать торговые сношения с индейскими племенами.
Первый из них был седой старик, второй — молодой человек с длинными волосами, черными, как воронье крыло. Если мы прибавим, что они имели характерную прическу индейцев папагосов, то читатель без труда узнает в них Кровавую Руку и Эль-Метисо, тех самых, кого он встретил в переодетом виде в лесу в тот вечер, когда дон Августин с дочерью и сенатором отправлялись на охоту за дикими лошадьми.
После дерзкого нападения, результатом которого был грабеж и смерть торговца из президио, тревога распространилась по всей провинции. Чтобы ускользнуть от преследования, оба бандита переоделись в другие костюмы и в таком виде повстречались с отрядом дона Августина де Пена.
Метис, как известно читателю, не остался равнодушен к красоте Розариты и следовал за ней вплоть до Бизоньего озера. Решившись похитить ее, несмотря на многочисленную свиту, окружавшую ее, он отправился к Туманным горам, близ которых, как ему сообщили, находился многочисленный отряд апачей.
Оба пирата были опасны не одной лишь своей отвагой и ловкостью. Мы видели, как они за несколько часов сделали то, чего индейцы, осаждавшие островок на Рио-Хиле, тщетно добивались почти сутки — заставили умолкнуть два лучших, после их собственных, карабина пустыни.
Не менее следовало опасаться их неукротимой энергии находчивости и стремительности. Они как две хищные птицы, с поразительной быстротой перелетали с места на место.
Под равномерными сильными взмахами весел пирога быстро скользила по реке, берега которой в этом месте были покрыты непрерывной цепью маленьких курганов скорее похожих на копны сена.
Беспокойный взгляд старого пирата перебегал с одного берега на другой, тщательно осматривая малейшие особенности почвы, и потом опять останавливался на грузе, сложенном на дне лодки.
— Ну, что, старый мошенник, — промолвил метис, воспользовавшись моментом, когда Кровавая Рука греб один, чтобы выправить курс лодки, — не видишь на горизонте ничего подозрительного?
— Я вижу только твое безумие, — с горечью ответил американец, — а что касается названия, которое ты мне даешь, то в нем сказывается лишь твоя бессмысленная гордость! Что такое сын собаки? Собака. А сын мошенника?..
— Копия его отца! — со смехом отвечал метис. — Но ты гораздо более мошенник, чем твой сын, поскольку гораздо раньше сделался им!
— Доживи-ка сначала до моих лет! — с укором заметил Кровавая Рука. — Впрочем, тебе никогда не дожить до моего возраста! Помяни мое слово!
Метис был в этот день в хорошем расположении духа, а потому только рассмеялся, выслушав мрачное предсказание своего отца.
— Да, — говорил между тем последний, — когда жеребец или олень влюблены, благоразумие оставляет их!
— Не смог приискать для сравнения более благородное животное? — надменно усмехнулся метис.
— Какая разница? Ведь суть все та же! Мы дважды находили следы команча рядом с нашими. Вместо того чтобы, в свою очередь, пойти по его следам, ты гоняешься за этой белой голубкой, пренебрегая элементарной осторожностью. Не забывай: тот, кто в пустыне не обращает внимания на предостережения, находимые им на земле, никогда не умрет своей смертью!
— Наверное, трапперы, индейцы и путешественники или не видели таких следов, или не обращали на них внимания. Но довольно об этом, старик! Не кори меня за то, что я стремлюсь поскорее удовлетворить страсть, которую мне внушает эта девушка. Иначе последствия будут печальны! Для тебя, — уточнил молодой бандит, и глаза его загорелись, как у голодного хищника.
Отец промолчал, — и оба разбойника принялись усиленно грести, не говоря ни слова.
Вдали уже показался один из многочисленных островков, носивший название Бизоньего.
На некотором расстоянии от бандитов, укрытый от них зеленой порослью правого берега, шел человек тем гибким я нервным шагом, каким умеют ходить одни индейцы и какой можно сравнить разве что с нашим гимнастическим шагом, доведенным до последней степени совершенства.
То был Сверкающий Луч, одиноко следовавший по тропинке войны. Честный индеец решился отомстить за свою честь, запятнанную, как он считал, вероломным убийством доверившихся его слову белых торговцев.
С того места, где он в данную минуту находился, ему не были видны бандиты, так как здесь река делала излучину. Достигнув берега, команч завернул свои припасы и одежду в бизоний плащ, прочно укрепил его на голове при помощи продетых под подбородком ремней, а поверх свертка привязал свой карабин. После этого он вошел в воду и быстро поплыл к противоположному левому берегу.
Переплыв реку, команч поспешно оделся и, пользуясь с замечательным искусством всеми неровностями почвы, успел незаметно от разбойников перегнать их. Поравнявшись с Бизоньим островом, он проворно влез на высокое дерево и укрылся в его густой кроне так, что самый зоркий глаз не смог бы его обнаружить.
Вскоре пирога бандитов причалила к тому же островку и, достигнув середины его, остановилась. Сверкающий Луч не упускал из виду ни одного их движения. Он видел, как они привязали пирогу и, предварительно расстелив несколько бизоньих шкур, вышли по ним на берег. Подобным же образом они застелили небольшую лужайку, лежавшую в глубине островка и поросшую густой нежной травой, а также и часть окаймлявших ее кустов. Затем они перенесли сюда груз из пироги.
Человека, незнакомого с жизнью пустынь, наверно, поставили бы в недоумение эти таинственные приготовления. Индеец же отлично знал, что готовились делать бандиты. Бизоний остров казался им настолько уединенным, что они скорее для очистки совести осмотрелись и, не теряя времени, приступили к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198