— Ребята, вы поспали? — запоздало крикнул Лядов.
Прозвучали шаги, и в пещеру заглянул Трайнис. Тесак в его руке выглядел уже не менее привычно, чем штурвал глайдера.
Лядов поднялся, стряхнул с себя песок и щепки. Левая рука висела на перевязи.
— Доброе утро, — сказал Трайнис. — Мы подремали.
Лядов посмотрел на его лицо.
— Понятно. На первом же привале ложитесь спать.
— Как рука?
— Ну, — неуверенно сказал Лядов, покосившись на грязную тряпку перевязи, — завтра смогу делать что-нибудь легкое. Наверное.
Перед пещерой звонко щелкнул и куда-то отпрыгнул камешек.
Трайнис шагнул назад и, сощурясь, посмотрел вверх.
— Роман зовет. Пойдем.
Он закинул на плечо ремень контейнера. В контейнере глухо брякнуло.
Лядов перешагнул толстый блин белого пепла с утонувшими углями и пошел за Трайнисом вдоль каменной стены. Начав двигаться, с удовольствием почувствовал, что за ночь комбинезон совсем просох. Только ворот задубел, непривычно трет шею. Лядов оглянулся, бросая последний взгляд на ночное пристанище. Сантименты, конечно, но ведь никогда больше не увидимся. Кострище, куски коры на утоптанном песке, стеклянные осколки, следы ботинок. Первый культурный слой на планете. Собрав густую слюну, он сплюнул. Очень хотелось почистить зубы.
Больше по привычке, чем по необходимости, он оглядел подковообразную стену леса, нежно-розовое небо. Красиво. Даже где-то совершенно. Темно-зеленые, сизые от росы деревья под гигантским розовым лепестком. Но опять все слишком неподвижно. Даже для раннего утра. И слишком тихо. Утром должны радостно чирикать птички, перекликаться какие-нибудь лесные твари. Лядову захотелось быстрее покинуть это место. Идти, идти вперед! Каждый шаг приближает нас... К дому? Лядов с удивлением понял, что имел в виду что-то другое. Не разобравшись, придерживая левую руку, он поспешил за Трайнисом. Наверное, имелась в виду следующая цветочная поляна. Жизнь научила их стремиться к достижимым и, главное, жизненно необходимым целям.
Оказалось, с другой стороны каменная стена представляла собой поросший густой травой холм, довольно крутой. Давным-давно часть холма со стороны пещеры рухнула, обнажив каменную стену и образовав осыпь. Верхушку холма протыкала голая, узкая, как трехгранный штык, скала, которую они увидели вчера в закатном свете. Дерн на такой крутизне не мог удержаться.
Вадковский стоял на середине зеленого склона.
Карабкаться было трудно. Подошвы скользили. Лядов пару раз был вынужден хвататься за Трайниса. В конце концов тот молча протянул руку.
Вадковский, не меняя позы, следил за их приближением. На его лице довольная улыбка смешивалась с общей задумчивостью.
Отдуваясь, Лядов и Трайнис остановились перед Романом, ниже на шаг.
— Куда ведешь... — начал Трайнис.
— Сусанин, — подсказал Лядов, озираясь.
Они стояли вровень с верхушками деревьев и небо, обычно выглядящее крошечными оконцами далеко вверху, распахнулось совсем по-земному. Это было приятно. Даже дышалось здесь легче, чем в чаще. Настоящий свежий воздух, без застойной лесной приторности.
— Сейчас будет проще, — сказал Вадковский. Он повернулся и по-хозяйски махнул рукой вдаль. — От вершины начинается седловина, пойдем вровень с лесом. А в конце...
— Ну-ну? — подбодрил Трайнис.
Лядов смотрел на Вадковского, приоткрыв рот.
— Поляна фиолетовых цветов, — сказал Роман. — Я думаю, мы сможем увидеть ее даже отсюда.
С прицельным прищуром он указал пальцем на макушку холма, из которой, как рог из каски, уносился в пустое небо грубый трехгранник скалы.
...Откуда силы взялись? Через минуту они стояли, цепляясь за основание каменного «штыка», на самой высокой точке, до которой смогли добраться, тянули шеи, радостно спрашивая друг у друга: «Ты видишь? От тебя видно?»
Было видно.
Седловина — просевший в середине безлесистый вал — вела к соседнему невысокому холму, расположившемуся в километре. Чуть дальше, за редким частоколом деревьев светилась, сверкала, звала, горела чистым и густым фиолетовым цветом цель их движения. Щедрый мазок фиолетовой краски на спокойном зеленом фоне. И еще — стремительно синеющее к зениту небо. Низкое, уже начинающее греть, яркое желтоватое солнце. Пусть мышцы гудят от скопившейся усталости, пусть строят козни тайные силы негостеприимной планеты! Они уже одолели заметную часть пути, подтвердив, что можно вернуться домой, ориентируясь по цветочным холмам и полянам. Расположение этих цветных пятен каждому было известно назубок — не раз разглядывали за трапезой крышку контейнера, служившего столом.
Вадковский обернулся и посмотрел куда-то поверх голов.
— Кстати, а вон там — Обезьяний холм.
Замолчав, все несколько секунд смотрели на едва возвышающийся над лесом зеленый бугорок с неровной светлой макушкой.
— М-да, — сказал Трайнис. То ли это означало, что пройдено мало, то ли — неприятные воспоминания.
Бочком, впритирку обогнули каменный зуб. Зеленый вал тянулся вдаль и там вспухал, меняя цвет, фиолетовым холмом.
Усталость исчезла, как брошенная поклажа. Трое беззаботно двинулись по спине вала, как почетные гости по зеленой ковровой дорожке. Ковер был роскошный — сочный, ни одной жухлой травинки. Неожиданно всех прорвало: перекидывались шутками, перебивали друг друга, хохотали до слез, не дослушав, вспоминали забавные эпизоды — были, оказывается, и такие за последние два дня.
Фиолетовое пятно, зажатое зеленым коридором деревьев, было еще далеко и приближалось медленно. На него посматривали с любовью.
Молчание леса было торжественным и одобряющим. Трайнис на ходу рылся в контейнере.
— Пикника не обещаю, но по глотку вина сделаем.
Лядов улыбнулся.
— Отлично! — Вадковский подпрыгнул от избытка чувств и на полшага вырвался вперед.
— Прикрываешь нас спереди? — полюбопытствовал Трайнис, ускоряя шаг.
Лядов чуть отстал. Он шел следом за друзьями и удивлялся, почему не замечал никогда, насколько красив фиолетовый цвет.
Остатки утренней прохлады, просачиваясь из чащи, иногда касались кожи. Солнце приятно грело спину. Три длинные тени протянулись на много шагов вперед, будто стремились домой сильнее своих хозяев.
— Скоро согреемся, — мечтательно сказал Трайнис и посмотрел вверх. — Облако.
— Где? — завертел головой Вадковский.
Трайнис молча протянул палец.
Маленькое полупрозрачное облачко висело в ясной синеве прямо по ходу движения. Безобидное. Клок заблудившегося ночного тумана.
— Хм, — сказал Вадковский.
Лядов нагнал торопливых друзей. Пошли рядом, касаясь друг друга локтями. Почему-то все замолчали, словно проходили под висящим грузом. Не сговариваясь, ускорили шаг.
От быстрой ходьбы будто горячую спицу стали вонзать в плечо — Лядов сжал зубы, но хода не сбавил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100