В конце концов, первая группа — это формальный запрет. Спутники там висят обычные, следящие. Даже я об этом знаю. Ну, в крайнем случае вежливо попросят нас оттуда. Попросят — улетим, даю слово. Гинтас, мне надоело спорить и упрашивать. Мы уже все решили. Посуди сам — посадка не будет нарушением, раз возможны какие-то там экспедиции. Это обычный гон для туристов, чтобы не мешали ученым исследовать эти псевдоноогенные феномены. Не случайно нет никакой дополнительной информации. На Камее нет ничего опасного, мелочь какая-нибудь там, ерунда вроде квадратных шаровых молний.
— Квадратных шаровых? — тихо прошептал Вадковский. — Сильно.
Трайнис, раздумывая, смотрел на Славу как на решающий фактор. Фактор отвечал ясным непреклонным взором.
— Вы правы, — признал Трайнис. — Будем последовательны.
— Гинтас, я тебя люблю, — сказал Лядов.
Они пожали друг другу руки над столом. Вадковский тут же вскочил и сказал: «Будьте счастливы».
Лядов почесал затылок.
— Но на Камею садиться буду я, — сказал вдруг Трайнис.
— А то еще раздавишь нерегулярный феномен, — объяснил Вадковский.
Лядов некоторое время невидяще смотрел на них, подняв брови.
— Что? — очнулся он. — Посадка? Пожалуйста.
Он снова задумался.
— Авантюра, — загибая пальцы, сказал Вадковский, — вестерн, мылодрама...
— Или мыльная опера, — вскользь поправил Лядов, — или уж тогда мелодрама.
— Ага. Мяумуары.
— Гинтас, насчет посадки не боись. По рангу ты мой первый помощник. Так что если я свалюсь — ты на подхвате.
— Пусть предохранитель боится, — сказал Вадковский.
— Я боюсь не за нерегулярный феномен, — сказал Трайнис.
— За него пусть боится СКАД, правильно, — кивнул Вадковский.
— Я вообще ничего не боюсь. Я не хочу глупостей в дальнем космосе.
— Вроде семидесяти семи оборотов в тридцати трех плоскостях с винтом, синяком и последующим подергиванием, а? — подмигнул Вадковский.
Трайнис миролюбиво посмотрел на Романа и озабоченно покосился на свой напрягшийся бицепс.
— Ладно, — сказал Вадковский, выскальзывая из-за стола. — Подышу свежим воздухом.
С отсутствующим видом он пересек кают-компанию и по-турецки уселся перед раскрытым люком. Из черного круга со звездами вверху и мокрой освещенной травой внизу залетали мотыльки и начинали суетливо ползать по стенам. Вадковский встал и, придерживаясь за обрез проема, выглянул наружу. Радужно отблескивающие черные грани внешней обшивки покрылись стеклянными шариками росы. В черном призматическом панцире корабля разбилась на множество кусков Луна. Было очень красиво — оникс, обсыпанный алмазами.
— Полнолуние, — сказал Вадковский.
Он провел ладонью по влажной гладкой поверхности.
Лядов поднялся из-за стола:
— Внимание, экипаж. Предстартовая готовность. Центр, запрос на старт.
Роман быстро нырнул обратно в кают-компанию. На экране мелькнули фирменные титры космофлота, затем возник блок-стандарт диспетчерской.
— Цель? — спросил с экрана строгий мужчина в отлично сидящей форме диспетчера.
— Экзилис.
— Что-о? — удивился Вадковский.
— Тихо! — приказал Лядов.
— Маршрут?
— Прямой, свободный. Возвращение не определено. Все.
— Спасибо. Секундочку. Так... «Артемида», часовое окно старта вам гарантировано. Возвращение — общая очередь в зоне прибытия. Чистых звезд! Удачи!
— Вечной Земли, — откликнулся Лядов, мгновенно расслабившись.
Титры космофлота сменили блок-стандарт диспетчерской и исчезли.
— Ты что, не понимаешь, Роман?! — вскричал Лядов. — Камея же запрещена!
— Все я понял, не волнуйся, — сказал Вадковский. — Это так, с непривычки.
Он с интересом разглядывал Лядова.
Трайнис сказал:
— Капитан, мы не можем стартовать в несуществующем коридоре. Мы не можем прыгать к планете, не будучи уверенными, что в той точке пространства не окажется другой корабль. На такое нарушение я не пойду. Отменяй заявку.
— Гинтас, — спокойно сказал Лядов, — я все продумал. Мы начнем маршрутом на Экзилис. Выйдем из зоны ответственности диспетчера и сделаем маневр, сменим коридор. Аварийные старт и посадка допускают простое ручное управление. А какой корабль может оказаться возле Камеи? Она же запрещена. Для страховки я даже финиширую в аварийной зоне над самой планетой, там уж точно никого не будет. Только не начинай снова спорить, очень прошу!
Трайнис подозрительно спросил:
— Ты что, предвидел и такую ситуацию?
— Конечно, это же элементарно. — Взгляд Лядова похолодел, голова приобрела гордую посадку, лоб прорезала вертикальная морщина. — Я очень внимательно прочитал древнюю книгу о контрразведчиках. — Он вновь стал самим собой. — Экипаж! До старта три минуты. Режим полета — ходовой транзит. Бортовое расписание... никакого. По местам.
— Осторожно, двери закрываются! — заорал Вадковский, хватая каталог под мышку.
Все бросились вон из кают-компании. Это было традицией — принимать старт в своей каюте или на месте по расписанию.
Отверстие люка затянулось, превратившись в гладкую стену. Биоактивные стены салона бесшумно поглощали суетящихся мотыльков. Пол вобрал в себя наляпанные следы, крошки со стола и засверкал идеальной чистотой. На корабле не должно быть никаких бактерий, никакой заразы. Мало ли что случится в космосе, где нет всей мощи земной медицины.
Трайнис уселся перед экраном, вызвал пилотскую картинку. Мозаичное изображение расчерчивалось мнемограммами состояния и сферолинейными трасс-ориентирами хода. Гинтас опустил затылок на подголовник. Какую-то неуютность ощущал он и, чтобы от нее избавиться, покачался на амортизаторах кресла.
У себя в каюте Вадковский с каталогом повалился на круглый диван. На экране имел место общий обзор. Поглядывая на укорачивающуюся красную полосу в низу экрана, Роман наугад листал страницы.
Красная полоса исчезла, превратившись в растущую зеленую — корабль стартовал.
Вадковский отпихнул каталог и, утонув подбородком в подушке, стал с интересом смотреть на экран.
Океан черноты, с редкими огнями, ушел вниз. Полыхнула разгонная плазма. Неподвижные звезды заполнили экран. Созвездия дрогнули и поплыли. Во мраке вспыхнула ослепительно-белая звезда, бросившая в стороны два радужных дугообразных крыла. Удалившаяся Земля стала черным кругом в полумесяце зари. Корабль вышел из конуса тени. В углу экрана геометрически правильно — загнанные в ромб — пересыпались бенгальские огни — это засверкала зеркальная сетка станции «Соло». Гигантский энерготранслятор вдруг сместился и быстро уполз за рамку вместе с радужной зарей. Поле звезд перед Романом провернулось.
— Внимание, «Артемида»! — грянул незнакомый голос. — Вызывает диспетчерская служба. Вы нарушили расписание...
Вадковский вздрогнул и вжался головой в подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Квадратных шаровых? — тихо прошептал Вадковский. — Сильно.
Трайнис, раздумывая, смотрел на Славу как на решающий фактор. Фактор отвечал ясным непреклонным взором.
— Вы правы, — признал Трайнис. — Будем последовательны.
— Гинтас, я тебя люблю, — сказал Лядов.
Они пожали друг другу руки над столом. Вадковский тут же вскочил и сказал: «Будьте счастливы».
Лядов почесал затылок.
— Но на Камею садиться буду я, — сказал вдруг Трайнис.
— А то еще раздавишь нерегулярный феномен, — объяснил Вадковский.
Лядов некоторое время невидяще смотрел на них, подняв брови.
— Что? — очнулся он. — Посадка? Пожалуйста.
Он снова задумался.
— Авантюра, — загибая пальцы, сказал Вадковский, — вестерн, мылодрама...
— Или мыльная опера, — вскользь поправил Лядов, — или уж тогда мелодрама.
— Ага. Мяумуары.
— Гинтас, насчет посадки не боись. По рангу ты мой первый помощник. Так что если я свалюсь — ты на подхвате.
— Пусть предохранитель боится, — сказал Вадковский.
— Я боюсь не за нерегулярный феномен, — сказал Трайнис.
— За него пусть боится СКАД, правильно, — кивнул Вадковский.
— Я вообще ничего не боюсь. Я не хочу глупостей в дальнем космосе.
— Вроде семидесяти семи оборотов в тридцати трех плоскостях с винтом, синяком и последующим подергиванием, а? — подмигнул Вадковский.
Трайнис миролюбиво посмотрел на Романа и озабоченно покосился на свой напрягшийся бицепс.
— Ладно, — сказал Вадковский, выскальзывая из-за стола. — Подышу свежим воздухом.
С отсутствующим видом он пересек кают-компанию и по-турецки уселся перед раскрытым люком. Из черного круга со звездами вверху и мокрой освещенной травой внизу залетали мотыльки и начинали суетливо ползать по стенам. Вадковский встал и, придерживаясь за обрез проема, выглянул наружу. Радужно отблескивающие черные грани внешней обшивки покрылись стеклянными шариками росы. В черном призматическом панцире корабля разбилась на множество кусков Луна. Было очень красиво — оникс, обсыпанный алмазами.
— Полнолуние, — сказал Вадковский.
Он провел ладонью по влажной гладкой поверхности.
Лядов поднялся из-за стола:
— Внимание, экипаж. Предстартовая готовность. Центр, запрос на старт.
Роман быстро нырнул обратно в кают-компанию. На экране мелькнули фирменные титры космофлота, затем возник блок-стандарт диспетчерской.
— Цель? — спросил с экрана строгий мужчина в отлично сидящей форме диспетчера.
— Экзилис.
— Что-о? — удивился Вадковский.
— Тихо! — приказал Лядов.
— Маршрут?
— Прямой, свободный. Возвращение не определено. Все.
— Спасибо. Секундочку. Так... «Артемида», часовое окно старта вам гарантировано. Возвращение — общая очередь в зоне прибытия. Чистых звезд! Удачи!
— Вечной Земли, — откликнулся Лядов, мгновенно расслабившись.
Титры космофлота сменили блок-стандарт диспетчерской и исчезли.
— Ты что, не понимаешь, Роман?! — вскричал Лядов. — Камея же запрещена!
— Все я понял, не волнуйся, — сказал Вадковский. — Это так, с непривычки.
Он с интересом разглядывал Лядова.
Трайнис сказал:
— Капитан, мы не можем стартовать в несуществующем коридоре. Мы не можем прыгать к планете, не будучи уверенными, что в той точке пространства не окажется другой корабль. На такое нарушение я не пойду. Отменяй заявку.
— Гинтас, — спокойно сказал Лядов, — я все продумал. Мы начнем маршрутом на Экзилис. Выйдем из зоны ответственности диспетчера и сделаем маневр, сменим коридор. Аварийные старт и посадка допускают простое ручное управление. А какой корабль может оказаться возле Камеи? Она же запрещена. Для страховки я даже финиширую в аварийной зоне над самой планетой, там уж точно никого не будет. Только не начинай снова спорить, очень прошу!
Трайнис подозрительно спросил:
— Ты что, предвидел и такую ситуацию?
— Конечно, это же элементарно. — Взгляд Лядова похолодел, голова приобрела гордую посадку, лоб прорезала вертикальная морщина. — Я очень внимательно прочитал древнюю книгу о контрразведчиках. — Он вновь стал самим собой. — Экипаж! До старта три минуты. Режим полета — ходовой транзит. Бортовое расписание... никакого. По местам.
— Осторожно, двери закрываются! — заорал Вадковский, хватая каталог под мышку.
Все бросились вон из кают-компании. Это было традицией — принимать старт в своей каюте или на месте по расписанию.
Отверстие люка затянулось, превратившись в гладкую стену. Биоактивные стены салона бесшумно поглощали суетящихся мотыльков. Пол вобрал в себя наляпанные следы, крошки со стола и засверкал идеальной чистотой. На корабле не должно быть никаких бактерий, никакой заразы. Мало ли что случится в космосе, где нет всей мощи земной медицины.
Трайнис уселся перед экраном, вызвал пилотскую картинку. Мозаичное изображение расчерчивалось мнемограммами состояния и сферолинейными трасс-ориентирами хода. Гинтас опустил затылок на подголовник. Какую-то неуютность ощущал он и, чтобы от нее избавиться, покачался на амортизаторах кресла.
У себя в каюте Вадковский с каталогом повалился на круглый диван. На экране имел место общий обзор. Поглядывая на укорачивающуюся красную полосу в низу экрана, Роман наугад листал страницы.
Красная полоса исчезла, превратившись в растущую зеленую — корабль стартовал.
Вадковский отпихнул каталог и, утонув подбородком в подушке, стал с интересом смотреть на экран.
Океан черноты, с редкими огнями, ушел вниз. Полыхнула разгонная плазма. Неподвижные звезды заполнили экран. Созвездия дрогнули и поплыли. Во мраке вспыхнула ослепительно-белая звезда, бросившая в стороны два радужных дугообразных крыла. Удалившаяся Земля стала черным кругом в полумесяце зари. Корабль вышел из конуса тени. В углу экрана геометрически правильно — загнанные в ромб — пересыпались бенгальские огни — это засверкала зеркальная сетка станции «Соло». Гигантский энерготранслятор вдруг сместился и быстро уполз за рамку вместе с радужной зарей. Поле звезд перед Романом провернулось.
— Внимание, «Артемида»! — грянул незнакомый голос. — Вызывает диспетчерская служба. Вы нарушили расписание...
Вадковский вздрогнул и вжался головой в подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100