Итак, двести лет вперед. Или даже триста. Предлагайте. Некий, скажем… Бархатный век. Подойдет? Идеальный мир. И вот вам первая проблема — о чем там мечтать?
— Начинаю понимать, — пробормотал Трайнис. — Как интересно живут люди — в прошлом копаются, о будущем грезят. А я в повседневщине увяз. Глайдеры, высший пилотаж Школа пилотов, звездолеты глубокого проникновения. Совсем отстал.
— Скорее опередил, — сказал Вадковский. — Мы же хотим повторить прошлое.
— Да что вас так удивляет? — не выдержал Лядов. — Скажи я просто «давайте летаем» — ведь сели бы и полетели. Надо было так и сделать, а не морочить вам голову.
Трайнис внимательно посмотрел на Лядова:
— Позволь неожиданный поворот темы. Может быть, ты хочешь узнать, что они испытывали, нарушая устои и запреты, закон, общепризнанные нормы? Так?
— Опять. — Вадковский закрыл лицо руками. — Безнадежен. Поиск истины, часть вторая. Вы поспорьте, а я пока слетаю один. Привезу сувениры.
Лицо Лядова застыло.
Трайнис откровенно изучал его реакцию.
— Или не так? По крайней мере, в любом обществе можно что-нибудь нарушить. Тебе нет восемнадцати, а ты без старшего идешь в глубокий космос. Тут уж действительно никаких понарошку. Это намеренно входит в твой план?
— Прости, Гинтас, это уже какой-то бред. — Голос Лядова стал чужим. — Знаете, ребята, если вы отказываетесь — я лечу один.
— Да что с тобой? — засмеялся Вадковский. — Ты меня интригуешь уже полчаса. Ты точно ничего от нас не скрываешь? Если да — моргни левым глазом, чтобы Гинтас не увидел.
Лядов сцепил пальцы, подался вперед:
— Год назад я неожиданно увлекся двадцатым веком. Как-то сразу. Что-то где-то услышал, увидел, прочитал — и вдруг в мозгу словно сцепились детали головоломки, превратившись в осмысленную фигуру. Я изучил все материалы, какие смог достать. Читал книги той эпохи. Я окунулся в ушедший мир с головой. Я окружил себя копиями древних вещей. Словно что-то звало меня туда, но я так и не понял — что. Одно чувство преследовало меня — мне было тесно. Представляете? Не там тесно, а здесь, у нас! Но искать простор в прошлом?.. — Лядов на несколько мгновений замолчал. — А потом в архиве я наткнулся…
— Ну-ну, подбодрил Трайнис.
Лядов не мигая опять смотрел сквозь все.
— Далекие миры, — проследив за его взглядом, гипнотизируя ту же точку, сказал Вадковский, — глубокий космос, ледяные сквозняки, заштатный космопорт, фанерные звездолеты, удобства во дворе — новая жизнь!
Трайнис коротко глянул на Романа и заключил:
— Неосознанное желание на почве большой увлеченности предметом.
Лядов нахмурился, пожал плечами. Было видно, что ему все равно.
— Какая изысканная лаконично-туманная формулировка, — восхитился Вадковский. — Словоделы вы и словоблуды. Смыслолазы. — И вдруг спросил с невинным видом: — А отец бы тебя понял?
Лядов нахмурился совсем, во взгляде прорезалась досада.
— Конечно, понял бы. — Он запнулся. — Но есть одна причина… У меня нет прав пилота, и поэтому я возьму корабль так… без спроса.
Трайнис вздрогнул, а Вадковский рассмеялся и оглушительно хлопнул в ладоши:
— Я ждал чего-нибудь подобного. Правильно, а если кто окажется рядом с кораблем — мы его скрутим. Вот оно, грубое незримое прошлое… слушайте, мне это нравится. — Роман даже заерзал в кресле от избытка чувств.
Трайнис, оторопев, смотрел на Лядова, как на диковинку — как если бы скрестили ящерицу с ананасом.
Лядов взмолился:
— Не сверли меня взглядом. Можете считать это частью нашего эксперимента. Что делать, случайно или нет, многое получается похожим на ту эпоху. Вы же не спрашиваете, почему я не хочу провести полет на симуляторе. Ясное дело, что это будет нелепо. Или взять с собой опытного дядю-инструктора.. ну, ребята, мне очень нужно! А лететь одному…
Лядов сник.
— Мда, — сочувственно произнес Трайнис и подмигнул Роману. — Тяжелый случай. Амбулаторно не лечится.
— Рекомендуются длительные прогулки и пробежки, — важно сказал Вадковский.
— Практический вопрос, — сказал Трайнис.
Лядов поднял голову.
— Насчет прав пилота, — сказал Трайнис.
Лядов снова увял, пробормотал:
— Надеюсь, это не решающий вопрос?
— Уже нет. Но он касается не только нас.
— Гинтас, это формальность. Я умею водить корабль.
— Естественно.
— Я уже летал.
— Ты летал с отцом. Твоя психика не готова к Глубокому Космосу — в свете Правил. Опыта, короче, мало.
— А если я полечу с тобой? — вкрадчиво спросил Лядов. — У тебя-то права есть, а? и психика твоя…
— Тоже есть у тебя, — вставил Вадковский.
Трайнис поднял руки:
— Уломал. Сдаюсь.
— Гинтас, бывают проблемы, которые сильнее нас. Полностью на твои вопросы ответит только полет, — сказал Вадковский.
— Надеюсь.
— Какой же ты скучный! Неужели тебе не интересно? — Вадковский был возмущен.
— Интересен художественный фильм, — невозмутимо ответил Трайнис, — а это — жизнь.
— Связываться с вами, — устало пробормотал довольный Лядов.
Вадковский выкатил из-под кресла мяч, подбросил к потолку.
— Сыграем?
Все разом сорвались с мест, со смехом потолкались в дверях и выбежали на солнце. Вадковский, взметнув ногу выше головы, отправил звонкий мяч в зенит.
Солнце тонуло в багровых тучах, грудой сваленных у горизонта. На землю падала тень, затопляя низины. Верхушки деревьев еще ловили густо-розовый свет. Красные звездочки плясали на темной воде.
Поддерживая друг друга, хохоча и спотыкаясь, они спустились с луга и с блаженными криками погрузились в Струну.
Мяч уплыл по течению.
Вадковский со дна реки вознамерился связаться с родителями, но, выпустив с горловым звуком пару огромных пузырей, нахлебался воды и едва не потерял мульт, утопив его в донном песке.
Лядов, распалившись, попытался перепрыгнуть Струну — разбежался, взлетел над водной гладью, но через пять метров беспорядочно кувыркаясь, рухнул на неуместно вынырнувшего Трайниса.
Вадковский от хохота рухнул на берегу.
Трайнис, рассвирепев, схватил обоих в охапку, перевалился через борт глайдера и, не дав никому опомниться, стартовал. Холодный воздушный пресс вертикального страта сразу остудил всех.
Глайдер низко скользил над полосатыми вечерней тенью лугами. Лядов и Вадковский переговаривались за его спиной.
— Летим домой. Замерзли? — обернулся Трайнис.
— Нет, — Вадковский зевнул.
— Тогда держитесь! — Трайнис вцепился в штурвал.
Роман и Слава не успели ни за что ухватиться и повалились на пол.. сначала глайдер, задрав нос, взмыл к застывшим в небе вечерним облакам, завис свечой, затем свалился в крутое пике навстречу сумеречной земле. Ветер заревел в открытой кабине, молотя воздушными кулаками. Кто-то звонко крикнул. Тень глайдера отвернула от неотвратимо налетавшей земли и замерла в полуметре от травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Начинаю понимать, — пробормотал Трайнис. — Как интересно живут люди — в прошлом копаются, о будущем грезят. А я в повседневщине увяз. Глайдеры, высший пилотаж Школа пилотов, звездолеты глубокого проникновения. Совсем отстал.
— Скорее опередил, — сказал Вадковский. — Мы же хотим повторить прошлое.
— Да что вас так удивляет? — не выдержал Лядов. — Скажи я просто «давайте летаем» — ведь сели бы и полетели. Надо было так и сделать, а не морочить вам голову.
Трайнис внимательно посмотрел на Лядова:
— Позволь неожиданный поворот темы. Может быть, ты хочешь узнать, что они испытывали, нарушая устои и запреты, закон, общепризнанные нормы? Так?
— Опять. — Вадковский закрыл лицо руками. — Безнадежен. Поиск истины, часть вторая. Вы поспорьте, а я пока слетаю один. Привезу сувениры.
Лицо Лядова застыло.
Трайнис откровенно изучал его реакцию.
— Или не так? По крайней мере, в любом обществе можно что-нибудь нарушить. Тебе нет восемнадцати, а ты без старшего идешь в глубокий космос. Тут уж действительно никаких понарошку. Это намеренно входит в твой план?
— Прости, Гинтас, это уже какой-то бред. — Голос Лядова стал чужим. — Знаете, ребята, если вы отказываетесь — я лечу один.
— Да что с тобой? — засмеялся Вадковский. — Ты меня интригуешь уже полчаса. Ты точно ничего от нас не скрываешь? Если да — моргни левым глазом, чтобы Гинтас не увидел.
Лядов сцепил пальцы, подался вперед:
— Год назад я неожиданно увлекся двадцатым веком. Как-то сразу. Что-то где-то услышал, увидел, прочитал — и вдруг в мозгу словно сцепились детали головоломки, превратившись в осмысленную фигуру. Я изучил все материалы, какие смог достать. Читал книги той эпохи. Я окунулся в ушедший мир с головой. Я окружил себя копиями древних вещей. Словно что-то звало меня туда, но я так и не понял — что. Одно чувство преследовало меня — мне было тесно. Представляете? Не там тесно, а здесь, у нас! Но искать простор в прошлом?.. — Лядов на несколько мгновений замолчал. — А потом в архиве я наткнулся…
— Ну-ну, подбодрил Трайнис.
Лядов не мигая опять смотрел сквозь все.
— Далекие миры, — проследив за его взглядом, гипнотизируя ту же точку, сказал Вадковский, — глубокий космос, ледяные сквозняки, заштатный космопорт, фанерные звездолеты, удобства во дворе — новая жизнь!
Трайнис коротко глянул на Романа и заключил:
— Неосознанное желание на почве большой увлеченности предметом.
Лядов нахмурился, пожал плечами. Было видно, что ему все равно.
— Какая изысканная лаконично-туманная формулировка, — восхитился Вадковский. — Словоделы вы и словоблуды. Смыслолазы. — И вдруг спросил с невинным видом: — А отец бы тебя понял?
Лядов нахмурился совсем, во взгляде прорезалась досада.
— Конечно, понял бы. — Он запнулся. — Но есть одна причина… У меня нет прав пилота, и поэтому я возьму корабль так… без спроса.
Трайнис вздрогнул, а Вадковский рассмеялся и оглушительно хлопнул в ладоши:
— Я ждал чего-нибудь подобного. Правильно, а если кто окажется рядом с кораблем — мы его скрутим. Вот оно, грубое незримое прошлое… слушайте, мне это нравится. — Роман даже заерзал в кресле от избытка чувств.
Трайнис, оторопев, смотрел на Лядова, как на диковинку — как если бы скрестили ящерицу с ананасом.
Лядов взмолился:
— Не сверли меня взглядом. Можете считать это частью нашего эксперимента. Что делать, случайно или нет, многое получается похожим на ту эпоху. Вы же не спрашиваете, почему я не хочу провести полет на симуляторе. Ясное дело, что это будет нелепо. Или взять с собой опытного дядю-инструктора.. ну, ребята, мне очень нужно! А лететь одному…
Лядов сник.
— Мда, — сочувственно произнес Трайнис и подмигнул Роману. — Тяжелый случай. Амбулаторно не лечится.
— Рекомендуются длительные прогулки и пробежки, — важно сказал Вадковский.
— Практический вопрос, — сказал Трайнис.
Лядов поднял голову.
— Насчет прав пилота, — сказал Трайнис.
Лядов снова увял, пробормотал:
— Надеюсь, это не решающий вопрос?
— Уже нет. Но он касается не только нас.
— Гинтас, это формальность. Я умею водить корабль.
— Естественно.
— Я уже летал.
— Ты летал с отцом. Твоя психика не готова к Глубокому Космосу — в свете Правил. Опыта, короче, мало.
— А если я полечу с тобой? — вкрадчиво спросил Лядов. — У тебя-то права есть, а? и психика твоя…
— Тоже есть у тебя, — вставил Вадковский.
Трайнис поднял руки:
— Уломал. Сдаюсь.
— Гинтас, бывают проблемы, которые сильнее нас. Полностью на твои вопросы ответит только полет, — сказал Вадковский.
— Надеюсь.
— Какой же ты скучный! Неужели тебе не интересно? — Вадковский был возмущен.
— Интересен художественный фильм, — невозмутимо ответил Трайнис, — а это — жизнь.
— Связываться с вами, — устало пробормотал довольный Лядов.
Вадковский выкатил из-под кресла мяч, подбросил к потолку.
— Сыграем?
Все разом сорвались с мест, со смехом потолкались в дверях и выбежали на солнце. Вадковский, взметнув ногу выше головы, отправил звонкий мяч в зенит.
Солнце тонуло в багровых тучах, грудой сваленных у горизонта. На землю падала тень, затопляя низины. Верхушки деревьев еще ловили густо-розовый свет. Красные звездочки плясали на темной воде.
Поддерживая друг друга, хохоча и спотыкаясь, они спустились с луга и с блаженными криками погрузились в Струну.
Мяч уплыл по течению.
Вадковский со дна реки вознамерился связаться с родителями, но, выпустив с горловым звуком пару огромных пузырей, нахлебался воды и едва не потерял мульт, утопив его в донном песке.
Лядов, распалившись, попытался перепрыгнуть Струну — разбежался, взлетел над водной гладью, но через пять метров беспорядочно кувыркаясь, рухнул на неуместно вынырнувшего Трайниса.
Вадковский от хохота рухнул на берегу.
Трайнис, рассвирепев, схватил обоих в охапку, перевалился через борт глайдера и, не дав никому опомниться, стартовал. Холодный воздушный пресс вертикального страта сразу остудил всех.
Глайдер низко скользил над полосатыми вечерней тенью лугами. Лядов и Вадковский переговаривались за его спиной.
— Летим домой. Замерзли? — обернулся Трайнис.
— Нет, — Вадковский зевнул.
— Тогда держитесь! — Трайнис вцепился в штурвал.
Роман и Слава не успели ни за что ухватиться и повалились на пол.. сначала глайдер, задрав нос, взмыл к застывшим в небе вечерним облакам, завис свечой, затем свалился в крутое пике навстречу сумеречной земле. Ветер заревел в открытой кабине, молотя воздушными кулаками. Кто-то звонко крикнул. Тень глайдера отвернула от неотвратимо налетавшей земли и замерла в полуметре от травы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100