Вот так пантеист трактует то, что сейчас произошло. А вот
анимисты могут даже сойти с ума от того, что кто-то незванный появился во
время церемонии и стал причиной беспокойства вроде того, которое мы только
что совершили. Анимист, возможно, будет доведен до такого состояния, что
принесет в жертву непрошенных гостей, поразбивав им головы подобным же
образом, но теперь уже исполнив это как торжественный обряд, и швырнув их
тела в дальний закуток бухты. Это будет жертва Агве Вейс, морскому
божеству.
Все на самом деле было не так уж плохо. но мне хотелось слегка
встряхнуть его. Думаю, что мне это вполне удалось...
После того, как я извинился перед хозяевами и пожелал им доброй ночи,
я подхватил Хасана. Он изрядно похолодел, и я был единственным, кто был в
силах чтобы тащить его.
На улице, кроме нас, никого не было. Огромная, ослепительная ладья
Агве Вейс пересекала волны где-то у самого восточного края мира,
расплескав по небу все его любимые цветы.
Дос Сантос шел рядом со мной.
- Пожалуй, вы были правы. Нам, наверное, не следовало приходить.
Я не удосужился ответить ему, но Эллен, которая шагала впереди всех с
Миштиго, остановилась, обернулась и сказала:
- Чепуха! Если бы мы не пошли, то никогда не стали бы зрителями этого
замечательного драматического монолога без слов.
К тому времени я почти догнал ее. Обе ее руки взметнулись и обхватили
мое горло. Она не собиралась усиливать давление, но корчила ужасные
гримасы.
- Я одержима Ангилсоу, - дурачилась она, - и вы это сейчас
почувствуете! О-о! - Она рассмеялась.
- Отпустите мое горло, или я швырну на вас этого араба, - спокойно
произнес я, сравнивая каштановый цвет ее волос с пунцово-оранжевым цветом
неба над нею. - Он, между прочим, очень тяжелый.
Затем, секундой раньше, чем отпустить, она усилила хватку, причем
намного сильнее, чем мгновение назад, но я знал, что это шутка. Через
мгновение она опять оказалась рядом с Миштиго, и мы снова двинулись в
путь.
Что ж, женщины никогда не дают мне пощечин, потому что я всегда
успеваю поставить лицо нужной щекой, а они боятся лишая. Поэтому, как мне
кажется, им остается единственное в этом случае - слегка придушить меня.
- Ужасающе интересно, - сказала Диана. - Очень непривычное ощущение.
Будто внутри меня что-то танцевало вместе с ними. Странное ощущение. Я, по
сути дела, не люблю танцы - какого угодно рода...
- Какой у вас акцент? - прервал я ее. - Никак не могу определить,
какой местности он соответствует.
- Сама не знаю, - засмеялась она. - Я в некотором роде
франко-ирландского происхождения. Жила на Гебридах, потом в Австралии,
Японии...
Хасан застонал и напряг свои мышцы. Я ощутил резкую боль в плече.
Я усадил его у порога какого-то дома и стал вытряхивать из него
различные орудия его ремесла. Здесь были два метательных ножа, еще один
кинжал с тяжелой рукояткой, длинный охотничий нож с зазубренным лезвием,
шнурки-удавки и небольшая металлическая коробка, содержавшая различные
порошки и пузырьки с жидкостями, которую я опасался проверять. Мне очень
понравилась острая свайка, и я оставил ее себе...
На следующий день - вернее, вечер - я поил старого Фила, чтобы
прихватить его с собой, намереваясь использовать его в качестве оплаты за
допущение в свиту Дос Сантоса в "Ройале". Рэдпол все еще относился к нему
с почтением, считая его чем-то вроде второго Ома Нейка, сторонника
возврата к старому, хотя он начал убеждать в своей непричастности к этому
движению еще полвека назад, когда напустил на себя мистицизм и
респектабельность.
В то время, как его "Зов Земли" - по всей вероятности, лучшее из
всего, что он написал - гремел по всей матушке-Земле, увидели свет
несколько статей о Возвращении, что помогло вызвать именно то волнение,
которое я сам хотел начать.
Сейчас он может сколько угодно отрекаться от этого, но тогда он был
настроен возмутителем спокойствия, и я уверен, что он и сейчас с
удовольствием вернулся бы к своей прежней мысли.
Кроме того, мне нужен предлог: я хотел бы посмотреть, как чувствует
себя Хасан после прискорбной взбучки, которую он получил на "хоупфере". На
самом же деле я жаждал получить возможность переговорить с этим арабом и
выяснить, что он соблаговолит, если только найдет нужным рассказать мне о
своем последнем поручении.
Идти от здания Управления до "Ройала" было совсем немного. У нас с
Филом ушло всего семь минут неспешного шага.
- Вы закончили писать элегию в мою честь? - спросил я.
- Я все время работаю над ней.
- Вы повторяете это добрых двадцать лет. Мне хотелось бы, чтобы вы
поспешили, потому что я боюсь, что не смогу прочесть ее.
- Я бы мог показать некоторые другие отличные вещи: посвященные
Лорелу, Джорджу, даже одна в честь Дос Сантоса. У меня есть еще множество
знаменитых имен. Ваше же для меня представляет проблему.
- Почему?
- Мне хочется, чтобы она была современной. Вы же не стоите на месте,
все время что-то делаете, меняетесь...
- Вы не одобряете этого?
- У большинства людей хватает благодушия совершить что-либо в течение
первой половины своей жизни и остановиться на достигнутом. Элегия в их
честь не представляет для меня особых хлопот. У меня их полным-полно. Но я
опасаюсь того, что ваша элегия будет совершенно не соответствовать вашему
облику на тот момент, когда она будет закончена. Такая работа меня не
устраивает. Я предпочитаю обдумывать тему на протяжении многих лет,
тщательно взвешивая все стороны человеческой индивидуальности, не подгоняя
себя. Вы, люди, чья жизнь подобна песне, вызываете у меня тревогу. Я
считаю, что вы пытаетесь вынудить меня написать о вас нечто эпическое, а я
становлюсь слишком стар для этого. Иногда я что-то упускаю.
- Я полагаю, что вы становитесь несправедливым, - сказал я ему. -
Другим уже посчастливилось прочитать оды в их честь, а на мою же долю
осталось выполнить лишь пару эпиграмм.
- Могу вам сказать, что у меня есть предчувствие, что я совсем скоро
закончу элегию в вашу честь. И я постараюсь своевременно прислать вам
экземпляр.
- О! А откуда у вас такое предчувствие?
- Разве можно определить источник вдохновения?
- И все-таки расскажите...
- Это пришло мне в голову, когда я размышлял. Я тогда составлял
элегию для веганца - просто, разумеется, чтобы поупражняться. И вот тут я
понял, что думаю о том, что скоро закончу элегию в честь грека. - Он на
мгновение задумался. - Представьте себе чисто умозрительно, как двух
разных людей, каждый из которых выше другого, пытаются сравнить друг с
другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
анимисты могут даже сойти с ума от того, что кто-то незванный появился во
время церемонии и стал причиной беспокойства вроде того, которое мы только
что совершили. Анимист, возможно, будет доведен до такого состояния, что
принесет в жертву непрошенных гостей, поразбивав им головы подобным же
образом, но теперь уже исполнив это как торжественный обряд, и швырнув их
тела в дальний закуток бухты. Это будет жертва Агве Вейс, морскому
божеству.
Все на самом деле было не так уж плохо. но мне хотелось слегка
встряхнуть его. Думаю, что мне это вполне удалось...
После того, как я извинился перед хозяевами и пожелал им доброй ночи,
я подхватил Хасана. Он изрядно похолодел, и я был единственным, кто был в
силах чтобы тащить его.
На улице, кроме нас, никого не было. Огромная, ослепительная ладья
Агве Вейс пересекала волны где-то у самого восточного края мира,
расплескав по небу все его любимые цветы.
Дос Сантос шел рядом со мной.
- Пожалуй, вы были правы. Нам, наверное, не следовало приходить.
Я не удосужился ответить ему, но Эллен, которая шагала впереди всех с
Миштиго, остановилась, обернулась и сказала:
- Чепуха! Если бы мы не пошли, то никогда не стали бы зрителями этого
замечательного драматического монолога без слов.
К тому времени я почти догнал ее. Обе ее руки взметнулись и обхватили
мое горло. Она не собиралась усиливать давление, но корчила ужасные
гримасы.
- Я одержима Ангилсоу, - дурачилась она, - и вы это сейчас
почувствуете! О-о! - Она рассмеялась.
- Отпустите мое горло, или я швырну на вас этого араба, - спокойно
произнес я, сравнивая каштановый цвет ее волос с пунцово-оранжевым цветом
неба над нею. - Он, между прочим, очень тяжелый.
Затем, секундой раньше, чем отпустить, она усилила хватку, причем
намного сильнее, чем мгновение назад, но я знал, что это шутка. Через
мгновение она опять оказалась рядом с Миштиго, и мы снова двинулись в
путь.
Что ж, женщины никогда не дают мне пощечин, потому что я всегда
успеваю поставить лицо нужной щекой, а они боятся лишая. Поэтому, как мне
кажется, им остается единственное в этом случае - слегка придушить меня.
- Ужасающе интересно, - сказала Диана. - Очень непривычное ощущение.
Будто внутри меня что-то танцевало вместе с ними. Странное ощущение. Я, по
сути дела, не люблю танцы - какого угодно рода...
- Какой у вас акцент? - прервал я ее. - Никак не могу определить,
какой местности он соответствует.
- Сама не знаю, - засмеялась она. - Я в некотором роде
франко-ирландского происхождения. Жила на Гебридах, потом в Австралии,
Японии...
Хасан застонал и напряг свои мышцы. Я ощутил резкую боль в плече.
Я усадил его у порога какого-то дома и стал вытряхивать из него
различные орудия его ремесла. Здесь были два метательных ножа, еще один
кинжал с тяжелой рукояткой, длинный охотничий нож с зазубренным лезвием,
шнурки-удавки и небольшая металлическая коробка, содержавшая различные
порошки и пузырьки с жидкостями, которую я опасался проверять. Мне очень
понравилась острая свайка, и я оставил ее себе...
На следующий день - вернее, вечер - я поил старого Фила, чтобы
прихватить его с собой, намереваясь использовать его в качестве оплаты за
допущение в свиту Дос Сантоса в "Ройале". Рэдпол все еще относился к нему
с почтением, считая его чем-то вроде второго Ома Нейка, сторонника
возврата к старому, хотя он начал убеждать в своей непричастности к этому
движению еще полвека назад, когда напустил на себя мистицизм и
респектабельность.
В то время, как его "Зов Земли" - по всей вероятности, лучшее из
всего, что он написал - гремел по всей матушке-Земле, увидели свет
несколько статей о Возвращении, что помогло вызвать именно то волнение,
которое я сам хотел начать.
Сейчас он может сколько угодно отрекаться от этого, но тогда он был
настроен возмутителем спокойствия, и я уверен, что он и сейчас с
удовольствием вернулся бы к своей прежней мысли.
Кроме того, мне нужен предлог: я хотел бы посмотреть, как чувствует
себя Хасан после прискорбной взбучки, которую он получил на "хоупфере". На
самом же деле я жаждал получить возможность переговорить с этим арабом и
выяснить, что он соблаговолит, если только найдет нужным рассказать мне о
своем последнем поручении.
Идти от здания Управления до "Ройала" было совсем немного. У нас с
Филом ушло всего семь минут неспешного шага.
- Вы закончили писать элегию в мою честь? - спросил я.
- Я все время работаю над ней.
- Вы повторяете это добрых двадцать лет. Мне хотелось бы, чтобы вы
поспешили, потому что я боюсь, что не смогу прочесть ее.
- Я бы мог показать некоторые другие отличные вещи: посвященные
Лорелу, Джорджу, даже одна в честь Дос Сантоса. У меня есть еще множество
знаменитых имен. Ваше же для меня представляет проблему.
- Почему?
- Мне хочется, чтобы она была современной. Вы же не стоите на месте,
все время что-то делаете, меняетесь...
- Вы не одобряете этого?
- У большинства людей хватает благодушия совершить что-либо в течение
первой половины своей жизни и остановиться на достигнутом. Элегия в их
честь не представляет для меня особых хлопот. У меня их полным-полно. Но я
опасаюсь того, что ваша элегия будет совершенно не соответствовать вашему
облику на тот момент, когда она будет закончена. Такая работа меня не
устраивает. Я предпочитаю обдумывать тему на протяжении многих лет,
тщательно взвешивая все стороны человеческой индивидуальности, не подгоняя
себя. Вы, люди, чья жизнь подобна песне, вызываете у меня тревогу. Я
считаю, что вы пытаетесь вынудить меня написать о вас нечто эпическое, а я
становлюсь слишком стар для этого. Иногда я что-то упускаю.
- Я полагаю, что вы становитесь несправедливым, - сказал я ему. -
Другим уже посчастливилось прочитать оды в их честь, а на мою же долю
осталось выполнить лишь пару эпиграмм.
- Могу вам сказать, что у меня есть предчувствие, что я совсем скоро
закончу элегию в вашу честь. И я постараюсь своевременно прислать вам
экземпляр.
- О! А откуда у вас такое предчувствие?
- Разве можно определить источник вдохновения?
- И все-таки расскажите...
- Это пришло мне в голову, когда я размышлял. Я тогда составлял
элегию для веганца - просто, разумеется, чтобы поупражняться. И вот тут я
понял, что думаю о том, что скоро закончу элегию в честь грека. - Он на
мгновение задумался. - Представьте себе чисто умозрительно, как двух
разных людей, каждый из которых выше другого, пытаются сравнить друг с
другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50