Выходи за Рамона и уезжай или становись второй женой Хулио!
– А себя нарочно не упоминаешь? Или сохраняешь напоследок?
– Вот именно! Если останешься, обещаю, сделаю то, что должен сделать уже давно. Взять тебя. Но не жди никаких обещаний жениться! Нет еще бабы, от которой я не устал бы… после того как спал с ней! А когда надоешь, дам знать Шеннону и заставлю заплатить выкуп за твое возвращение! И отдам ему… может, немного поношенную, но еще пригодную для употребления.
Стук захлопнувшейся двери громом отдался в ушах. Но у меня было время взять себя в руки до того, как вошел Рамон, бледный от гнева.
– Ровена! Если бы ты знала, как я волновался! Но мать сказала, ты хочешь поговорить с Люкасом, и я…
Рамон нервно зашагал по комнате. Я еще никогда не видела его в таком состоянии.
– Не знал, что и думать! Ровена, я должен знать. Вы ведь чувствуете, как я отношусь к вам… Вы мне небезразличны… больше, я люблю вас! И молчу только из-за обстоятельств, приведших вас сюда! Не хочу, чтобы вы думали… О Боже, сам не знаю, что говорю. Я хотел все рассказать, когда придет время, когда вы будете готовы выслушать. Но сейчас… как я могу быть откровенным? Что он вам сделал? Если хоть пальцем коснулся, клянусь, убью его, не посмотрю, что это мой брат!
– В этом нет необходимости! Мы с Люкасом, как всегда, поссорились. И он предъявил мне ультиматум, боюсь, очень жесткий, потому что вы еще не делали мне предложения, Рамон. Но наверное, собираетесь?!
Это оказалось так легко произнести, ведь Рамон любил меня. А я решила быть разумной. Нужно выйти замуж за Рамона и уехать отсюда. А потом, почему бы не он? Тодд Шеннон слишком сильный и властный, привык к беспрекословному подчинению. Нет, Рамон – именно тот, кто нужен.
Я даже не покраснела при этой мысли. И вечером за ужином принимала поздравления смеющейся Илэны и мрачно насупившегося Хулио. Люкас, как я узнала, поехал кататься верхом с Луз.
– Пора бы ему уже уделить хоть немного внимания бедному ребенку. – В голосе Илэны не слышалось ничего, кроме удовлетворения. – Завтра мы отпразднуем вашу помолвку.
– На меня не рассчитывайте, – проворчал Хулио, вставая. – Завтра возвращаюсь домой, к своему народу.
Именно Рамон отнес меня наверх в спальню этим вечером, несмотря на все протесты и уверения, что я вполне способна сама подняться и порезала не ногу, а всего лишь пальцы.
Но Илэна ничего не желала слушать. Когда Рамон вышел, чтобы принести еще вина, она наклонилась ко мне, по-прежнему улыбаясь.
– Вы должны позволить мальчику настоять на своем! Как понимаете, прекрасный предлог удержать вас в своих объятиях. – Она вздохнула. – Мой Рамон всегда был таким джентльменом! Иногда я думала, что совершила ошибку, позволив ему оставаться у отцов-иезуитов. Но не думайте, что у Рамона не было женщин! Просто мальчик слишком застенчив и мягок, особенно с теми, кого по-настоящему уважает.
– Разве? По-видимому, все ваши сыновья не слишком увлекаются женщинами.
– Мои сыновья – мужчины, но к женитьбе относятся по-разному. Рамон с первого взгляда был очарован вашей красотой и ни о чем другом не мог говорить. И вам ничего не стоило влюбить его в себя.
– Как все удачно сложилось для нас обоих, – с легкой ехидцей согласилась я, но Илэна только усмехнулась:
– Конечно! Рамон – идеалист. Уважал вашего отца, знает о моих желаниях, но думаю, не согласился бы жениться, не будь влюблен в вас!
– Господи! Неужели в таком случае пришлось бы выбирать между Люкасом и Хулио? Думаю, мои чувства ни при каких обстоятельствах не были бы приняты в расчет! Скажите, а если бы я не имела несчастье ехать именно в том дилижансе, как бы этот брак, о котором заговорил мой отец, мог быть заключен?
Илэна с издевательским упреком покачала головой:
– Но, Ровена, вы же не сомневались в моих словах или в том, что говорил шаман, мой отец. Если бы судьба не привела вас сюда, можно было придумать другой план. Но вам предоставили выбор, позволили все решить самой. Надеюсь, не считаете, что вас вынудили?
Темные глаза светились невыразимым блеском, и я на мгновение спросила себя, что именно знала она о происшедшем между мной и Люкасом.
Я еле заметно усмехнулась.
– Думаю, каждую женщину вынуждают в то или иное время принять решение, не находите? Но в моем случае… мне всегда везло, и в конце концов все выходило как хочу я.
В этот момент возвратился Рамон, и мы заговорили о другом. Илэна сказала, что не видит причин откладывать свадьбу. Рамон задумчиво и неуверенно взглянул на меня, и я, полная решимости не позволить этой женщине управлять моей жизнью, спокойно объявила, что можно обсудить наши планы и позже.
– Ведь мы только что обручились. Думаю, нужно время привыкнуть хотя бы к этому!
В ожидании поддержки я взглянула на Рамона, не на Илэну. Он покраснел от удовольствия и гордости и тут же согласился. Я вообще чувствовала, что он ни в чем не станет противоречить, если буду при этом достаточно тактична.
Рамон отнес меня в спальню, перед уходом поцеловал в губы нежно, но властно.
– Пожалуйста, Ровена, поверь, я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто тебя заставили, вынудили согласиться на этот брак. Клянусь, никогда не скажу тебе грубого слова, буду терпеливым и постараюсь, чтобы ты была счастлива.
Любовь Рамона была честной, прямой и открытой. Я знала, он уверен в том, что я девственница, и поэтому еще больше преклонялся передо мной, обращался словно с хрупкой статуэткой, не в пример Тодду Шеннону. Я продолжала убеждать себя, что жизнь с Рамоном не так уж плоха, а кроме того, лучшего выбора у меня все равно не было.
Всю ночь, лежа без сна и глядя на бледное лунное сияние, бросавшее отсветы на пустую кровать Луз, я повторяла себе, что не буду интересоваться, куда Люкас увез Луз, что они делают так поздно. Но все-таки уснуть не смогла, а подойдя к окну, увидела желтоватый свет лампы в комнате Илэны. Мысль о том, что она тоже не спит и волнуется, доставила мне злобное удовлетворение. Я понимала – она женщина сильная, но не могла доверять ни льстивым словам, ни притворной заботе обо мне. Но все же даже у нее были свои слабости, и это вновь обретенное знание давало мне небольшое преимущество.
Я металась в постели, снова ощущая неприятное чувство в желудке, всегда появляющееся при воспоминании о странных, противоестественных отношениях между Илэной и Люкасом. Больше всего я осуждала ее, но и он тоже… Жена отца! И все-таки его обуревала похоть к этой женщине, бесстыдное вожделение, а тем временем он использовал других, чтобы удовлетворить мимолетное желание… ее же ставил на пьедестал. Я ненавидела себя за то, что сделала сегодня, и ненавидела его за угрозы, ультиматум, предъявленный мне. Желание, нет, скорее, похоть – омерзительная вещь, ее нужно бояться и избегать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– А себя нарочно не упоминаешь? Или сохраняешь напоследок?
– Вот именно! Если останешься, обещаю, сделаю то, что должен сделать уже давно. Взять тебя. Но не жди никаких обещаний жениться! Нет еще бабы, от которой я не устал бы… после того как спал с ней! А когда надоешь, дам знать Шеннону и заставлю заплатить выкуп за твое возвращение! И отдам ему… может, немного поношенную, но еще пригодную для употребления.
Стук захлопнувшейся двери громом отдался в ушах. Но у меня было время взять себя в руки до того, как вошел Рамон, бледный от гнева.
– Ровена! Если бы ты знала, как я волновался! Но мать сказала, ты хочешь поговорить с Люкасом, и я…
Рамон нервно зашагал по комнате. Я еще никогда не видела его в таком состоянии.
– Не знал, что и думать! Ровена, я должен знать. Вы ведь чувствуете, как я отношусь к вам… Вы мне небезразличны… больше, я люблю вас! И молчу только из-за обстоятельств, приведших вас сюда! Не хочу, чтобы вы думали… О Боже, сам не знаю, что говорю. Я хотел все рассказать, когда придет время, когда вы будете готовы выслушать. Но сейчас… как я могу быть откровенным? Что он вам сделал? Если хоть пальцем коснулся, клянусь, убью его, не посмотрю, что это мой брат!
– В этом нет необходимости! Мы с Люкасом, как всегда, поссорились. И он предъявил мне ультиматум, боюсь, очень жесткий, потому что вы еще не делали мне предложения, Рамон. Но наверное, собираетесь?!
Это оказалось так легко произнести, ведь Рамон любил меня. А я решила быть разумной. Нужно выйти замуж за Рамона и уехать отсюда. А потом, почему бы не он? Тодд Шеннон слишком сильный и властный, привык к беспрекословному подчинению. Нет, Рамон – именно тот, кто нужен.
Я даже не покраснела при этой мысли. И вечером за ужином принимала поздравления смеющейся Илэны и мрачно насупившегося Хулио. Люкас, как я узнала, поехал кататься верхом с Луз.
– Пора бы ему уже уделить хоть немного внимания бедному ребенку. – В голосе Илэны не слышалось ничего, кроме удовлетворения. – Завтра мы отпразднуем вашу помолвку.
– На меня не рассчитывайте, – проворчал Хулио, вставая. – Завтра возвращаюсь домой, к своему народу.
Именно Рамон отнес меня наверх в спальню этим вечером, несмотря на все протесты и уверения, что я вполне способна сама подняться и порезала не ногу, а всего лишь пальцы.
Но Илэна ничего не желала слушать. Когда Рамон вышел, чтобы принести еще вина, она наклонилась ко мне, по-прежнему улыбаясь.
– Вы должны позволить мальчику настоять на своем! Как понимаете, прекрасный предлог удержать вас в своих объятиях. – Она вздохнула. – Мой Рамон всегда был таким джентльменом! Иногда я думала, что совершила ошибку, позволив ему оставаться у отцов-иезуитов. Но не думайте, что у Рамона не было женщин! Просто мальчик слишком застенчив и мягок, особенно с теми, кого по-настоящему уважает.
– Разве? По-видимому, все ваши сыновья не слишком увлекаются женщинами.
– Мои сыновья – мужчины, но к женитьбе относятся по-разному. Рамон с первого взгляда был очарован вашей красотой и ни о чем другом не мог говорить. И вам ничего не стоило влюбить его в себя.
– Как все удачно сложилось для нас обоих, – с легкой ехидцей согласилась я, но Илэна только усмехнулась:
– Конечно! Рамон – идеалист. Уважал вашего отца, знает о моих желаниях, но думаю, не согласился бы жениться, не будь влюблен в вас!
– Господи! Неужели в таком случае пришлось бы выбирать между Люкасом и Хулио? Думаю, мои чувства ни при каких обстоятельствах не были бы приняты в расчет! Скажите, а если бы я не имела несчастье ехать именно в том дилижансе, как бы этот брак, о котором заговорил мой отец, мог быть заключен?
Илэна с издевательским упреком покачала головой:
– Но, Ровена, вы же не сомневались в моих словах или в том, что говорил шаман, мой отец. Если бы судьба не привела вас сюда, можно было придумать другой план. Но вам предоставили выбор, позволили все решить самой. Надеюсь, не считаете, что вас вынудили?
Темные глаза светились невыразимым блеском, и я на мгновение спросила себя, что именно знала она о происшедшем между мной и Люкасом.
Я еле заметно усмехнулась.
– Думаю, каждую женщину вынуждают в то или иное время принять решение, не находите? Но в моем случае… мне всегда везло, и в конце концов все выходило как хочу я.
В этот момент возвратился Рамон, и мы заговорили о другом. Илэна сказала, что не видит причин откладывать свадьбу. Рамон задумчиво и неуверенно взглянул на меня, и я, полная решимости не позволить этой женщине управлять моей жизнью, спокойно объявила, что можно обсудить наши планы и позже.
– Ведь мы только что обручились. Думаю, нужно время привыкнуть хотя бы к этому!
В ожидании поддержки я взглянула на Рамона, не на Илэну. Он покраснел от удовольствия и гордости и тут же согласился. Я вообще чувствовала, что он ни в чем не станет противоречить, если буду при этом достаточно тактична.
Рамон отнес меня в спальню, перед уходом поцеловал в губы нежно, но властно.
– Пожалуйста, Ровена, поверь, я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто тебя заставили, вынудили согласиться на этот брак. Клянусь, никогда не скажу тебе грубого слова, буду терпеливым и постараюсь, чтобы ты была счастлива.
Любовь Рамона была честной, прямой и открытой. Я знала, он уверен в том, что я девственница, и поэтому еще больше преклонялся передо мной, обращался словно с хрупкой статуэткой, не в пример Тодду Шеннону. Я продолжала убеждать себя, что жизнь с Рамоном не так уж плоха, а кроме того, лучшего выбора у меня все равно не было.
Всю ночь, лежа без сна и глядя на бледное лунное сияние, бросавшее отсветы на пустую кровать Луз, я повторяла себе, что не буду интересоваться, куда Люкас увез Луз, что они делают так поздно. Но все-таки уснуть не смогла, а подойдя к окну, увидела желтоватый свет лампы в комнате Илэны. Мысль о том, что она тоже не спит и волнуется, доставила мне злобное удовлетворение. Я понимала – она женщина сильная, но не могла доверять ни льстивым словам, ни притворной заботе обо мне. Но все же даже у нее были свои слабости, и это вновь обретенное знание давало мне небольшое преимущество.
Я металась в постели, снова ощущая неприятное чувство в желудке, всегда появляющееся при воспоминании о странных, противоестественных отношениях между Илэной и Люкасом. Больше всего я осуждала ее, но и он тоже… Жена отца! И все-таки его обуревала похоть к этой женщине, бесстыдное вожделение, а тем временем он использовал других, чтобы удовлетворить мимолетное желание… ее же ставил на пьедестал. Я ненавидела себя за то, что сделала сегодня, и ненавидела его за угрозы, ультиматум, предъявленный мне. Желание, нет, скорее, похоть – омерзительная вещь, ее нужно бояться и избегать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125