– Отчасти я виню себя, – призналась она, – по крайней мере, за условия жизни в Лоскутном городке…
Бонни задумалась.
– Никто не знает лучше, чем я, каково там жить. Я могла бы заставить Элая кое-что изменить.
– Тогда ты была молода, а теперь ты не можешь повлиять на Элая.
Бонни хотелось плакать, но она сдержалась.
– Было время, когда я имела большое влияние на Элая, Вебб. Он очень меня любил. До… до…
Вебб робко коснулся ее руки.
– Пока не умер ваш ребенок?
Бонни быстро взглянула на спящую Розмари, словно желая убедиться, что она в безопасности.
– Все пошло прахом после этого. Элай упрекал меня, знаешь..?
Вебб кивнул и чуть крепче сжал руку Бонни.
– Знаю.
Бонни задрожала от этих воспоминаний.
– Я думала, что это пройдет, что это горе заставляет его так поступать. Но с той минуты все становилось хуже и хуже, пока не развалилось окончательно. Элай сбежал, я – тоже…
– Но были же моменты, когда вы могли сблизиться?
Ни с одним человеком Бонни не стала бы говорить об этом, но Вебб был ее другом. Он всегда ее понимал.
– Элай ушел из дому на другой день после похорон. Я знаю, что у него была, по крайней мере, одна женщина. Я… я отчаялась вернуть его…
– Тебе не нужно рассказывать об этом мне, Бонни.
– Мне необходимо с кем-то поделиться, Вебб… Мне так надо с кем-то поделиться!
Вебб обнял ее сильной рукой и привлек к себе. Бонни знала, как трудно ему выслушать все, что она расскажет, но остановиться уже не могла.
– Перед самым отъездом Элая на Кубу, я позвонила ему в клуб… Я просила его… о! Вебб! Я умоляла его прийти домой. Я думала, мы сможем поговорить…
Вебб молча ждал, когда она продолжит.
– Я вцепилась в него, Вебб… Я так боялась, была в таком горе.
– И он занялся с тобой любовью? – мрачно спросил Вебб.
Бонни бросило в жар, и слезы навернулись ей на глаза.
– Да, Вебб. Я никогда не видела его таким… он рвал на мне одежду так, словно ненавидит меня.
Бонни чувствовала, как в нем закипает ярость.
– Он причинил тебе… боль?
– О да! Но это не то, о чем ты думаешь. Это была не физическая боль, Вебб!
Бонни с содроганием вспомнила тот вечер в роскошных комнатах, где когда-то была так счастлива с мужем. Элай унижал ее, заставляя принимать самые постыдные позы, а затем бросил ее.
– Он презирал меня, Вебб, он был так холоден. Так ужасно холоден.
– Все это уже в прошлом, – сказал Вебб после долгого молчания, – я знаю, тебе было больно, но это теперь позади.
Бонни подумала о недавней ночи, проведенной с Элаем.
В ту ночь она забыла все: боль, оскорбления – и отдалась ему с такой готовностью, с какой отдаются только распутные женщины. А утром нашла ту проклятую пятидесятидолларовую бумажку. Мало того, Бонни не могла поручиться и сейчас, что, если Элай поманит ее, она не побежит к нему.
Она вздохнула.
– Это прошло, – повторил Вебб.
Милый порядочный Вебб! Хоть бы он оказался прав!
Глава 11
Голова у Элая разламывалась от боли, и жидкий свет, проникающий через окна спальни, раздражал глаза. Он натянул на себя одеяло и застонал.
– Я не помню даже, сколько выпил… так трещит голова, так мне плохо, – пробормотал он из-под одеяла.
Голос Сэта донесся откуда-то снизу.
– Ты не помнишь, как я ударил тебя по голове бутылкой?
Элай медленно спустил одеяло и попытался разглядеть человека, который называл себя его другом.
– Что?
– Ты дошел до точки и собирался переплыть Колумбию. Я должен был что-то сделать.
Элай застонал от боли, когда он нащупал на затылке шишку величиной с орех.
– Ты мог бы вразумить меня как-нибудь иначе, – заметил он.
– С таким же успехом я мог бы попытаться вразумить пень. Вставай и одевайся! Нам предстоит встреча с деятелями из Союза.
– То есть вразумлять пень, – вздохнул Элай, уставившись в потолок. – Мы занимались этим вчера, ты не забыл?
– Да, и сегодня тоже этим займемся. А если придется, займемся этим и завтра.
– Разговоры ничего не решат, Сэт. Нам надо действовать.
– Что ты предлагаешь?
– Эти бедолаги из Лоскутного городка, должно быть, по колено в воде после вчерашнего шторма. Вытащим их оттуда.
Сэт присвистнул.
– И поместим их сюда, Элай, в гостиную твоей сестры.
Элай промолчал, понимая резонность этого возражения.
– Достань немного леса и начинай строить те новые домики, о которых мы говорили, на той полосе земли, к югу от города. Нужны канализация и душ, а также место для детских площадок…
– Могу ли я взять помощника, или мне заниматься всем этим самому по утрам?
Несмотря на болящую шишку и терзающую его мысль о том, что Бонни провела ночь с другим мужчиной, Элай засмеялся.
– Найми помощника.
Элай попытался сесть, но, застонав, упал на подушку.
– Так чем ты меня ударил?
Сэт усмехнулся и, не ответив, вышел из комнаты.
Прошло немало времени, пока Элай смог выбраться из постели. Умыться и одеться тоже оказалось нелегко, когда он сошел вниз, настроение у него было скверное.
Джиноа опять возилась с младенцем. Она улыбнулась брату, не обратив внимания на его хмурый вид.
– Ты пропустил завтрак, – заметила она.
– Ничего удивительного, – проворчал Элай, открывая буфет и заглядывая в него. Найдя кувшин молока, он стал пить прямо из горла, словно назло сестре.
Только сейчас Элай заметил миниатюрное создание, которое сидело за столом, кутаясь в одеяло.
– Не обращай внимания на резкость моего брата, Сьюзен, – сказала Джиноа, – у него не самые лучшие манеры.
– Проклятье! – прогремел Элай, хлопнув дверцей буфета. Сначала Бонни отправляется на другой берег реки провести ночь с какой-то «чернильницей», затем Сэт бьет его по голове бутылкой, а теперь его унижает родная сестра.
– Черт побери! – еще раз рявкнул он.
Женщина в одеяле вздрогнула.
– Ничего, Сьюзен, – ласково сказала Джиноа, – пей чай и не бойся Элая. У него грозный вид, но он вполне безобиден.
– Безобиден, – пробормотал Элай, вылетая из кухни. Он покажет, насколько он безобиден, когда Бонни и ее любовник попадутся ему в руки.
Пятью минутами позже Элай появился в ресторане отеля «Союз» и заказал завтрак. Его стол стоял возле окна, из которого открывался отличный вид на улицу. Если кто-нибудь появится возле магазина Бонни, он сразу же заметит.
Шишка на макушке не испортила ему аппетита. Элай съел две порции окорока, четыре яйца и шесть бисквитов к тому моменту, когда заляпанная глиной коляска остановилась у магазина. С помощью возлюбленного, Бонни выбралась из нее, держа на руках Розмари. Она измученно улыбнулась и покачала головой в ответ на слова Хатчисона.
Элай бросил деньги на стол и, широко шагая, выскочил на залитую солнцем улицу.
– Папа! – закричала Розмари, протягивая к нему руки.
Оба, Бонни и ее обожатель, замерли. Бонни вцепилась в ребенка и отступила на шаг, но Хатчисон повернулся и встал перед Элаем, не выказывая никакого страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70